Впервые за долгое время у Кирана отлегло от сердца.
— Сейчас же уберите от меня руки! — гневно потребовала Мейв.
Киран проигнорировал ее требование. Мейв крикнула:
— Странно слышать из ваших уст слова о разумных действиях! Вы оставили эту постель, где мы с вами занимались любовью, для того чтобы поехать в Дублин и убить моего жениха.
— У замужней женщины не может быть жениха, — напомнил ей Киран.
— Не делайте вид, будто мои чувства к Куэйду что-то для вас значили. Для вас важно одно — жажда крови и смертоубийство. Враг, закованный в кандалы, был для вас легкой добычей.
Киран вцепился в ее плечи. Черт возьми, эта женщина умеет вывести его из себя! Но он сдержал свой гнев. Им нужно во что бы то ни стало поговорить, а не спорить до бесконечности.
— Я убиваю противников в бою, а не забавы ради. Мне нравится защищать других, мериться силами в равном и справедливом поединке. Мне не доставляет удовольствия посылать людей на верную смерть.
— Ну да, конечно. Вам осталось только попытаться убедить меня в том, что вы примкнули к мятежникам.
Глаза у Кирана гневно засверкали.
— Объясните мне, какие у вас есть основания считать себя разумной женщиной.
— Такой тупоголовый варвар, как вы, едва ли сможет это понять.
Мейв с ненавистью смотрела на своего недостойного мужа. Она ругала себя за этот взрыв эмоций, за свою ярость. Не все ли ей равно, что двигало ее мужем? Ведь Куэйда уже нет в живых.
Но ей не терпелось выплеснуть свой гнев на Кирана. Пусть поймет, что она чувствует. Поймет, как больно, когда тебя предают.
В конце концов, Мейв удалось освободить руку и достать со стола еще один свиток. Несмотря на то, что Киран продолжал держать ее другую руку, она развернула свиток. Свинья! Она покажет ему, что она не безвольная, безответная марионетка, которую можно дергать за ниточку.
Как раз в тот момент, когда Мейв убедилась, что в бумаге не содержится ничего важного, Киран вырвал письмо и швырнул свиток обратно на стол.
Мейв ахнула:
— Меня не удивляет, что вы грубиян.
Киран хмыкнул:
— Гм! Читать без разрешения чужие письма тоже невежливо.
— Чья бы корова мычала… В жизни не встречала человека, более порочного и склонного к насилию.
Мейв зарделась. Ее глаза бешено сверкали, дыхание участилось. Она распалилась не на шутку. “С чего бы это?” — думала Мейв. Где она научилась так ругаться?
— Ведь я вам ужасно нравлюсь, правда?
Мейв опешила от такой неслыханной дерзости, даже лишилась дара речи, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить Кирана.
— Вы мне абсолютно безразличны и прекрасно это знаете.
Киран изменился в лице. Мейв испытала необъяснимую радость от того, что ее слова задели его за живое.
Но Килдэр вдруг снова расплылся в улыбке. Ее охватила безотчетная тревога.
— Моя славная женушка! Вы хорошо знаете, что спасти вашего драгоценного Куэйда было не в моей власти. Просто вам хочется навешать на меня всех собак, обвинить во всех смертных грехах. Вам так легче. Но в глубине души вы понимаете, что мой голос не мог повлиять на судьбу вашего бывшего жениха.
Это ложь. Ложь! Мейв закрыла лицо руками. Киран мог хоть попытаться что-то предпринять, чтобы спасти ее друга детства.
“Нет”, — услышала она мерзкий голосок откуда-то изнутри своего подсознания.
Если все остальные проголосовали против Куэйда, а Киран выразил бы свое несогласие с ними, это вряд ли могло повлиять на решение парламента. Пусть даже Киран — губернатор Пейла, остальные члены парламента ожидают, что он будет править в Пейле железной рукой, осуществляя волю короля. Этого требует от Кирана сам король.
И все же он мог попытаться, — старалась Мейв опровергнуть свой внутренний голос.
“И к чему бы это привело в конечном итоге?” — снова услышала она внутренний голос.
Мейв смотрела на Кирана. Возможно, он говорит правду, утверждая, что спасти Куэйда было невозможно. Но она скорее обречет себя на муки ада, чем признается в том, что простила его и не винит в смерти своего бывшего жениха.
— Я поступил неправильно… — проговорил Киран. Голос его звучал тихо и проникновенно. — Нехорошо было с моей стороны затащить вас в постель, прежде чем я скажу вам правду. Вы правы: в этом смысле я заслужил ваш гнев.
Киран извиняется?
— Хотя бы это вы понимаете, — резко сказала она.
Но почему же она не радуется, не ликует? Киран признал свою вину. Наверняка это произошло с ним впервые в жизни. Тогда почему она не торжествует победу?
— Я не собирался вас обманывать, — сказал Киран, снова обняв Мейв за плечи. — Я не хотел вас обидеть. Не хотел причинить вам боль.
Мейв вспоминала, как ласкал ее Киран, с какой нежностью смотрел тогда на нее. Как будто она была единственной на всем белом свете.
— Мне до сих пор обидно и больно, — продолжала она обвинять Кирана.
— Может быть, — согласился он. — Но я причинил вам боль нечаянно. Я не хотел этого. И не заслуживаю вашего молчания.
Мейв хотелось оправдаться. Неужели он не видит, как она страдает?
— По-моему, — сказал Киран, привлекая Мейв к себе, — больше всего вас тревожил и испугал ваш собственный пыл в брачной постели.
Кончики губ у Мейв опустились. Она удивленно уставилась на Кирана. Толстокожее животное!
— Мой пыл? Ваше высокомерие переходит все границы, милорд. Вы решили, что я только и мечтала о том, как прыгнуть в вашу постель?
У него на лице снова появилась эта распутная улыбка. Неотразимая и колдовская.
— Да. Именно так. Разве в то утро я не обнаружил вас спящей в моей постели?
— Я пришла тогда к вам только для того, чтобы как можно скорее, как только вы вернетесь, узнать, почему вас спешно вызвали в Дублин, — надменно заявила Мейв. — А вовсе не потому, что я сумасбродная идиотка, потерявшая голову от ваших поцелуев.
— Значит, это не вы, а какая-то другая рыжеволосая ирландка лежала в моей постели в то утро, обнимая меня, говорила, что соскучилась по мне?
Черт бы его побрал! Киран напомнил ей то, о чем она предпочла бы забыть.
— Вы не понимаете! — продолжала Мейв. — Передергиваете факты. И я не позволю вам пустить в ход ваши коварные уловки, чтобы разубедить меня в том, что вы законченный негодяй!
Киран крепче обнял Мейв за плечи.
— Вы же знаете, что я не мог спасти Куэйда. Только не хотите в этом признаться. Вы также знаете, что в то утро я спал с вами вовсе не для того, чтобы вас обмануть или обидеть. Вам неприятно то, что вы страстно отвечали на мои ласки.
Мейв покачала головой. Ей не хотелось, чтобы эти слова были произнесены вслух. Но вот она — правда. От нее не отвертеться. Мейв ругала себя за то, что в объятиях Кирана забывала обо всем на свете.
