Прежде чем Яна в пылу злости успевает еще что-то добавить, Денис переключается на другую тему, давая понять, что эта закрыта.
— Насчет сюрприза, — звучит, как вводная инструкция. — Сразу после концерта мы летим на Бали. Подготовь какой-то минимум одежды и того, что хочешь с собой взять.
Сейчас даже эта информация вызывает у нее отторжение и злобу. Не делая уточнения по поводу цели и длительности поездки, девушка резко выходит из-за стола и начинает собирать грязную посуду, не заботясь, закончил ли Рагнарин.
Наверное, она действительно может верить ему на слово. Он не стал бы лгать. Нет, такого бы Денис себе точно не позволил. Но сам подход… После его слов у Яны только сильнее внутри разболелось. Не высказалась она. Не перегорела.
Все же гремит в кухне тарелками, сгружая их в раковину. Нет охоты сиесекундно чистить их, чтобы загрузить в посудомоечную машину. Оставляет как есть. Вжимая пальцы в прохладу каменной столешницы, планомерно переводит дыхание.
Нужно успокоиться. У них ничего не было. Рагнарин по-прежнему только ее. Формально…
Уловив позади себя шаги, вздрагивает первый раз. Второй — когда чувствует спиной тепло мужского тела. Третий — когда крупные и обжигающе горячие ладони давят на живот, прислоняя ее к твердому торсу.
Склоняясь, Денис прислоняется лбом к ее макушке, и Яна, охваченная бурей разноплановых эмоций и ощущений, инстинктивно совершает вдох и замирает. Предпринимает попытки сцедить их вместе с медленным выдохом.
Не получается. Они ее словно в сети поймали. Трясут изнутри. Провоцируют действовать.
«Нельзя…»
«Нельзя…»
Кажется, еще чуть-чуть, и она попросту взорвется. В то время как Рагнарин стоит непоколебимый, словно скала.
— Никого другого между нами не может быть, Ян.
Его ровный и уверенный голос резонирует в ее неспокойном теле мощными разрядами тока. Никак не удается это скрыть. Не получается приглушить эмоции. Слишком много их было, слишком все они были яркими. Требуется время, чтобы отпустить.
Надо было, конечно, подождать. Выяснить все сразу же. Не пришлось бы умирать… А теперь нет сил, чтобы восстановиться.
— Знаешь… — сипит Яна едва различимым шепотом. Прочищает горло. Старается дышать через рот, чтобы не погружаться в его запах. Из-за этого дыхание становится поверхностным и шумным. Сглатывая, заставляет себя закончить мысль: — Сегодня мне нужно побыть одной. Пойду спать. Голова очень болит, — разъединяя руки мужа, ныряет в сторону и торопливым шагом проталкивается к выходу из кухни.
Через гостиную проносится буквально бегом. И выдыхает с облегчением, только закрывая за собой дверь спальни. Проворачивает ключ, впервые ограждая себя от него.
Отдышавшись, проходит в ванную. Несколько раз ополаскивает холодной водой лицо. Чистит зубы. На кремы, лосьоны и прочие процедуры сил нет. Возвратившись в спальню, тушит свет и переодевается в сорочку. Стараясь не думать о том, что Рагнарин, вероятно, выкурил свои обычные две сигареты и поднимается к себе… Нужно было его задержать, увлечь, позвать к себе… Нет. Не может она. Не хочет. В любом случае увидит он устроенный ею погром. Не сегодня, так завтра.
Сообщение от Дениса приходит, когда Яна лежит в кровати и, жмурясь, пытается заблокировать поток мучительных размышлений. Ежась и покрываясь волнами дрожи, трясущимися руками тянет с тумбочки телефон.
Любимый: Поднимись, пожалуйста.
Так и слышит, как он произносит эти слова. Рассекает ими воздух, словно горячим лезвием живую плоть.
И на Яну вдруг какой-то отчаянный азарт находит.
Яна: Уже сплю.
В конце концов, она не подчиненная, чтобы незамедлительно являться по первому зову. Она замужем. По словам самого Рагнарина, самостоятельная и свободная личность. Не обязана, приплясывая, бежать на подобную команду.
В ответ на ее сообщение он просто делает пересылку своего первое сообщения. Злится ли он настолько, что повторный набор текста видится промедлением?
Яна: Прости.
Любимый: Вычеркни уже это слово!!!
Знаки восклицания от Рагнарина это, безусловно, что-то новенькое. Сердце невольно начинает тарабанить в ребра. Пульс полонит черепную коробку, создавая вокруг нее странный вакуум.
Яна: Спокойной ночи, Денис.
Злится ли он? Что, если сам придет? Открывать?
«Да ну, это же Рагнарин…»
Он не злится. Он всегда стабилен. Возможно, раздосадован. Вероятно, желает в очередной раз проехаться по ее мозгам и психике своими нравоучениями. А Яне сейчас не до этого. Готова выслушивать и платить за свою вспыльчивость завтра.
Телефон замолкает.
Проходит не меньше часа, уснуть никак не получается. Так быстро убегала из кухни, что забыла прихватить воду. А лазанья, надо признать, оказалась знатно ею пересоленной.
Поднявшись, Яна на автомате смотрит на часы. Половина второго. Даже больше, чем она предполагала.
Как он там спит? Девушку охватывает запоздалое сожаление. Надо было позвать его к себе… Не спать же ему в том бардаке, который она устроила. Гостиная или массажная тоже не вариант для Рагнарина… Может, он ушел? Впрочем, Яна не слышала, чтобы хлопала дверь.
— Аллах-Аллах… Вот что ты натворила? — ругает саму себя.
Пересекая гостиную, буквально крадется, прислушиваясь на ходу, не доносится ли каких-то звуков со второго этажа.
Тишина.
Пробравшись в кухню, в потемках шарит рукой, отыскивая ручку холодильника.
— Черт… — вылетает у нее на выдохе. — Больно…
До слез.
— Чертов, чертов стол… — плаксиво сотрясает тишину, потряхивая в воздухе ушибленными пальцами.
Открывая холодильник, шарит взглядом по полке с водой. Будто там странным образом появится что-то новое. Схватив одну из ряда одинаковых бутылок, захлопывает дверцу.
— А-а-а-а… — пронзительно вскрикивает, обнаруживая в полуметре от себя Рагнарина.
Злится ли Рагнарин? Его рвет на куски.
Как только ступил на второй этаж и увидел разнесенную спальню, взмыло вдруг искрами все, что долгое время тихо тлело в душе.
Стараясь глубоко не вдыхать, Денис стискивает в руке стянутый по дороге наверх ремень. Вены топит адреналин. Злость немыслимым образом поднимает с северных глубин ил похоти. Дай только приток воздуха — взорвется.
То, что Яна отказывается выходить из своего убежища, даже хорошо. Подавляя проснувшийся голод, Рагнарин убеждает себя в этом снова и снова.
Она изо всех сил старается. Он это, конечно же, видит. Яна пытается выдерживать установленную им планку. Терпеливо, что вовсе не свойственно ее живому характеру, изо дня в день заслуживает его доверие. Приученная к откровенному проявлению чувств, страдает без ласки. Не знает, каким способом получить ее от него, но теперь уже боится делать первый шаг.
А Денис, почему тянет?
В какой-то извращенной мере ему нравится мучить и себя, и ее. Нет, поначалу он, конечно, дышал холодом, разочарованный в ней. Но потом все это как-то неожиданно быстро схлынуло. Находясь рядом, смотрел на Янку. Вспоминал. Фантазировал. Читая в ее глазах и жестах ответный отклик, заводился еще сильнее.
Диана эта… По хрену. Изумился, безусловно, когда она поцеловала его. Еще больше тому, что тело, невзирая на долгосрочное воздержание, вообще никак не отреагировало. Дал ей шанс себя возбудить, не отталкивая на первых секундах. Ничего не происходило. Пока не увидел Яну, которая своей жгучей, граничащей с ненавистью ревностью буквально в два счета перевернула мир. Захотелось извлечь ее из нее. Все вытащить. Прекратить этот спектакль.
Взорвать Янку.
А она сбежала. За ужином держалась. Ощутимо фонила внутренним штормом, но держалась.
Так думал Рагнарин, пока не увидел свою спальню. Тогда понял, насколько ее кроет.
«Я не должен ее ломать».
«Нельзя…»
Снова и снова повторяет себе, сидя в темноте кухни, курит и, что уж совсем противоречит его выдержанному характеру, накачивается алкоголем. Мысли о Янке на этом фоне действуют еще сильнее. Хочется найти ее среди измятых простыней. Сжать теплое податливое тело. Сдавить до хруста в костях. Подмять под себя. Оставить на нежной коже следы своего сумасшедшего голода.
