Солнце: «Я сейчас на работу приеду, разгоняй любовниц».
Сатир: «Эмили! Пожалей своего старого мужа! Не делай так больше!»
Солнце: «Полчаса, и я тебя целовать буду».
Сатир: «Любовниц разогнал. Жду».
По приезду в «КАN-транс» я первым делом поднялась к генеральному директору. Секретарь, мужчина в возрасте хмурил брови и смотрел на меня сквозь очки. Не сразу узнал. А я его и вовсе не знала. Но профессионал. Он, даже не встречаясь с родственниками босса, их знает.
Константин Васильевич был рад меня видеть. Мне так казалось. Наверно, я никогда не узнаю, как он на самом деле ко мне относится. Я сообщила ему, что буду поступать на экономический факультет заочно, и попросила устроить меня на работу в экономический отдел. Пусть на самую неважную должность и пусть у меня будет самая минимальная зарплата во всей компании, но мне очень нужно. Константин Васильевич скинул мне с барского плеча роль помощницы, помощницы младшего бухгалтера. Самое то!
Только после этого я отправилась в юридический отдел.
В приёмной сидела Лолита Егоровна. Вот она точно была рада меня видеть, потому что человек не такой скрытный, как мой свёкор.
Я без стука прошла в кабинет. Мой замечательный сатир сидел за рабочим столом, зарывшись в стопках бумаг. Заметив меня, всё отложил в сторону. Я закрыла дверь в кабинет на замок и прошла к мужу.
— Как же я рад тебя видеть, — откинулся на спинку кресла Александр Константинович. — Иди ко мне.
Он отъехал от стола и протянул ко мне руки.
— Хромоножку на ручки возьмёшь? — усмехнулась я и подошла к нему.
Санчес быстро меня выловил и с лёгкостью усадил к себе на колени.
— Всё жизнь на руках носить буду, — улыбался он.
Соскучился, гладил мои руки, мою спину. И я приласкалась к нему, удобно устроилась в могучих объятиях, склонив голову на надёжное плечо.
— Я работать буду со следующей недели, — прошептала я. — В экономическом отделе.
Поглаживания перекрестились, сатир напрягся.
— Ну, сатирушка, — заныла я. — Ну, не ругайся. Я поступать буду.
— Без отца моего не обошлось, — рыкнул Санчес.
— Мы же не будем ругаться? — я чмокнула его в губы.
— Эмили! То, как поступил мой отец с моей матерью, нам не грозит. Я совершенно другой человек, и ты тоже. У нас своя судьба и другое будущее, — он помолчал. — А ты зачем дверь в кабинет закрыла?
— Соскучилась, — лукаво протянула я.
Он поймал мои губы, и мы слились в долгом сладком поцелуе.
***
Мало ли что мы запланировали. Всё приходиться менять и подстраиваться под обстоятельства. Венчание произошло только в мае, после православной пасхи. Хотели отметить скромно, не получилось. Родителям нужен был повод собрать бомонд.
Самое классное, что было на празднике — моё подвенечное платье. Меня больше ничего не радовало.
Мама приехала с мужем. Нашла себе немецкого старикашку онколога и быстро выскочила за него замуж. Объявила, что в любом случаи не вернётся в Россию. Тётя Люба не приехала ко мне на венчание, она пустилась в тур по святым местам и вернуться не смогла, засела где-то в Иерусалиме. Анжелику запретил приглашать мой свёкор, и Санчес с ним согласился. Как Анжелику так нельзя, а как Винеру так можно. Только ради этой мымры я весь день требовала от сатира пристального внимания. И он от меня не отлипал.
Как-то невесело мне было. Даже улыбки не получались. Санчес просёк и на следующий день увёз меня за тридевять земель. Медовый месяц на Карибском море был назначен через неделю, но до этого мы успели посетить ту самую Росу Санчес и её огромную семью. Жарких впечатлений мне хватило надолго. Никогда не думала, что бывают такие весёлые и дружные семьи.
Там я поправила свой испанский и там же решила, что у меня будет не меньше трёх детей. О чём заявила мужу. И тот постарался…
Тройня родилась через девять месяцев, к концу моего первого курса. Все мальчики, черноволосые с серо-зелёными глазами. На папу так сильно похожи, что Санчес неожиданно размяк, растёкся в лужицу и долго собраться не мог.
Игра Никитина Константина Васильевича, где он предполагал через меня управлять своим младшим сыном приняла совсем другие правила. Муж меня стал боготворить, и теперь от меня зависело, как и что. И старик неожиданно это понял, вроде попытался влезть в нашу семью со своими уставами, но я не пустила.
— Не хотите принимать наше мнение, мы уедем, — с улыбкой заявила я свёкру, когда тот вдруг стал ущемлять нас с Санчесом в правах. На тот момент Алексей уже уехал жить в Европу к своей бывшей жене и дочери, и мы остались единственными наследниками.
Пока сыновья подрастали, их дед с отцом поменялись местами. Константин совершенно терял хватку, Александр входил в курс дела по руководству фирмой.
— И как моя девочка собирается справляться? — хитро спросил Санчес, намекая, что на работу мне ходить не надо. Но чёртов Константин Васильевич Никитин меня так припугнул, что через пять лет я всё-таки вышла на работу. И часто бегала в кабинет начальника юридического отдела, закрывая за собой дверь на замок. А потом уже к генеральному директору, когда Никитин старший отошёл от дел.
Десять лет, как один день. Когда летали на похороны Росы Санчес, с трудом смогла вспомнить, как жила без своего сатира. Мне кажется, он всегда был рядом. Почти не менялся. Точнее не менялось его отношение ко мне.
Любовь бывает настоящей, крепкой и верной. Просто нужно её не упустить и довериться ей.
