— Ты этого хочешь? Ладно.
Он выходит и врезается снова. Напряженные мышцы сжимаются вокруг него, и это ощущение вибрирует во всем теле. Почему мне так приятно, хотя я ненавижу его за каждую секунду, за весь тот стыд, который уже нарастает в моей груди, за то, что хочу и нуждаюсь в этом? Другая его рука запутывается в моих волосах, и он поднимает меня, одной рукой обнимая за талию. Зарываясь пальцами в мои распущенные волосы, он выгибает меня назад, сохраняя контроль, направляя. Это причиняет боль и в то же время удовольствие.
— Ну, давай, маленькая тихоня. Хочешь сразиться со мной? Тогда сразись.
Я извиваюсь, но это только заставляет его проникать глубже, так глубоко, что кажется, будто он у меня в животе. Я царапаю его руки и пытаюсь высвободить ноги, но он крепко прижимает меня к себе, и мои ноги только переплетаются с его. Мир начинает вращаться, я понимаю, что мы движемся, и каждый шаг заставляет втягивать его глубже. Едва успеваю повторить попытку, когда мы оказываемся в спальне, и я прижимаюсь к окну. Мое лицо расплывается по окну, дыхание превращается в пар и оседает на стекле.
— Открой глаза. Посмотри туда.
Моргаю, пока до меня доходят его слова. За темным окном — человек на скамейке, вероятно, один из его жутких друзей. Прежде чем успеваю осознать, что происходит, Дрю выходит и резко вталкивается обратно. Подоконник впивается в кожу, и я хватаюсь за него, чтобы увеличить расстояние между мной и деревом.
— Ты постаралась. Теперь моя очередь.
И тут он показывает, что все это время сдерживался, когда его хватка на мне усиливается. Он сгибает мой позвоночник почти до боли и резко входит. Его темп жесток, и кажется, что он пытается трахнуть себя через меня. За болью скрывается острое наслаждение, возносящее меня все выше и выше. Вскоре я прижимаюсь к нему в ответ, нуждаясь в большем, желая этого сильнее и быстрее. Что со мной не так? Я не должна хотеть этого, не должна хотеть его, но я хочу. Хочу этого так сильно, что это все, о чем я могу думать, все, что я могу чувствовать. Дрю поглотил меня, и я не знаю, как спастись, чтобы не утонуть в его потребности.
— Какая хорошая девочка. Покажи им, кому ты принадлежишь, пусть мир узнает, что тебе нравится, когда тебя трахают, как маленькую грязную шлюшку.
Черт. Я тихонько всхлипываю, и он наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо.
— Ты хочешь большего? Скажи мне, что тебе нужно. Мой маленький цветочек хочет еще больше моего члена? Или ты хочешь, чтобы я растянул твою упругую попку? Ты все еще будешь умолять меня своей истекающей киской, если я это сделаю?
— Нет. — Я задыхаюсь из-за кляпа. Страх перед тем, что он трахнет меня в задницу без должной подготовки, ужасает.
— Уверенна? Думаю, твоя маленькая упругая попка будет выглядеть великолепно, когда в нее будет входить мой большой толстый член, пока я не взорвусь. Я бы наполнил твою последнюю девственную дырочку семенем до последней капли, а потом наблюдал бы, как оно вытекает наружу.
Черт, его слова ужасно мерзкие, но я хочу их. Все до единого. Не могу описать, как сильно это меня заводит и как сильно приближает к оргазму. В этот момент, когда я с ним, хочу, чтобы он трахнул меня жестко. Хочу, чтобы он разбил меня на миллион осколков и снова собрал воедино.
Его толчки становятся интенсивнее, и удовольствие в животе разгорается с каждым ударом его яиц о мой клитор. Из меня вырывается стон, и чувствую, как что-то холодное касается моих щек, медленно скатываясь вниз. Я плачу?
— После того маленького трюка, который ты выкинула, я должен был бы лишить тебя возможности кончить, но тебе повезло, что мне нравится чувствовать, как твоя киска сокращается и засасывает меня еще глубже. — Он стонет, его движения становятся быстрее. — Я вот-вот взорвусь, так что тебе лучше поторопиться. Заставь свою киску сжаться. Кончи на мой член. Мне нужно почувствовать, как ты сжимаешься вокруг меня. Мне нужно знать, кому принадлежит эта киска.
О боже. Я крепче хватаюсь за деревянную раму, удерживая себя на месте. Каждый мускул в моем теле напрягается. Я так близко. Пытаюсь податься назад или вперед, как угодно, лишь бы усилить трение. Мне это нужно. Нужен он… чтобы кончить. Его длинные пальцы зарываются в мои волосы, и он отводит мою шею назад, прижимаясь губами к уху.
— Давай, цветочек. Будь хорошей девочкой и кончи на мой член.
Я тяжело дышу, как собака во время течки, прижимаясь к нему задницей. Его бедра двигаются беспорядочно, прижимаясь к моим.
— Вот так. Черт, да. Я вот-вот кончу. Вот-вот наполню твою киску спермой.
О боже, он сейчас кончит. Он снова кончит в меня без презерватива, и ничто так не толкает меня к краю, как эта мысль. Перед глазами вспыхивает свет, и я разлетаюсь на миллион кусочков, все мое тело содрогается, когда я кричу сквозь кляп.
— Так хорошо, так чертовски хорошо. — Бормочет он мне в волосы и врезается в меня в последний раз. Он удерживает себя там, его тело на одном уровне с моим, одна рука у меня в волосах, а другой он крепко прижимает меня к окну. Это больно и в то же время приятно, и, клянусь, от этих ощущений я на секунду теряю сознание.
Плавно, как перышко, я возвращаюсь к реальности. По щекам текут свежие слезы, а из уголка рта по подбородку стекает слюна. Чувствую себя использованной.
Дрю ослабляет хватку и вынимает кляп, и я с трудом держусь на ногах. Обнимая, он осторожно поднимает меня и переносит на кровать. Я уже почти ничего не соображаю, мозг не в состоянии связать воедино то, что происходит вокруг. Испытывая оргазм, наблюдаю, как он медленно раздевает меня, его прикосновения нежны и заботливы, и я вижу, как его взгляд скользит по всему моему телу, оценивая синяки и другие следы, которые он оставил. Мое плечо адски болит, но я не говорю об этом.
— Оставайся в таком положении, — приказывает он и исчезает за дверью. Неосознанно тянусь за ним. Не хочу, чтобы он уходил. Испытываю облегчение, когда он появляется через несколько секунд с тряпкой в руках. Раздвинув мои ноги, он молча вытирает меня. Тепло тряпки на моих чувствительных складочках заставляет вздрогнуть.
— Советую принять ибупрофен и ванну утром. Завтра у тебя все будет чертовски болеть. — В его голосе нет ни капли сожаления или раскаяния. Он не сожалеет о том, что оставил на мне отметины и заставил кончить так сильно, что перед глазами засверкали звезды. Он непримирим, и в этом есть что-то грубое и глубокое.
Я бы назвала себя сумасшедшей, но в своем следующем шаге виню эндорфины удовольствия, которые в этот момент бурлят в венах. Я никогда по-настоящему не прикасалась к Дрю, ни в простом, ни сексуальном смысле, поэтому, когда тянусь к нему и кладу свою руку поверх его, это кажется странным, необычным.
— Останешься со мной? Пока я не засну? Пожалуйста?
Дрю, кажется, застигнут врасплох этим вопросом, и я наполовину ожидаю, что он развернется и уйдет, потому что именно так он и делает. Убегает и прячется от всего, что заставляет его чувствовать то, с чем он не готов столкнуться, но он удивляет меня, поступая наоборот.
— Ладно, но только потому, что ты так вежливо попросила.
Все еще в одежде, которая сидит на нем идеально, как будто не оттрахал меня только что до полусмерти, он перелезает через мое обмякшее тело и проскальзывает между мной и стеной. Мышцы протестуют, когда пододвигаюсь, чтобы освободить место для его массивного тела. Устроившись, он просовывает руку под подушку, а другой обнимает меня, притягивая к своей груди. Я хватаю одеяло и укрываю нас. В его объятиях тепло и безопасно, я прижимаюсь ухом к его груди, слушая тяжелые удары сердца. В воздухе витает запах секса, но в сочетании с его пьянящим одеколоном он действует на меня успокаивающе.
— Почему ты не можешь всегда быть таким? Теплым. Добрым. Милым. Ты, вроде как, начинаешь мне нравиться, но совсем чуть-чуть, — говорю я, и веки тяжелеют с каждой секундой. Сон грозит утянуть меня, но я борюсь с ним, отказываясь позволить этому моменту между нами закончиться.
