Теперь, когда мы знаем правду, нам остается только гадать, почему он не убил их с самого начала. Это разговор, который мы, в конце концов, с ним заведем, но на данный момент прошедшей недели достаточно для всех нас, включая и отца.
Входная дверь распахивается, и из нее выбегает Ханна. Мы с Ноксом спешим потушить сигареты, а она прыгает Брэкстену на спину и обнимает его за шею.
— Дядя Брэкс, почему ты голый?
Он перекидывает ее через плечо, заставляя верещать от смеха, и усаживает к себе на колени.
— А почему ты такая красивая?
— Я такой родилась, — говорит она, заставляя нас всех усмехнуться, после чего поворачивается ко мне. — Папочка, можно мне перед отъездом пойти с папой попрощаться со всеми животными?
— Да, детка. Сходи.
— Спасибо. — Перед тем, как слезть с Брэкстена, она подается вперед и звонко чмокает меня в щеку, затем целует свою ладошку и прикладывает ее к щеке Нокса. — Поки-чмоки. — Слова плывут за ней, когда она подбегает к отцу, берет его за руку и направляется к коровам.
— Черт, я правда буду по ней скучать, — говорит Брэкстен, с мрачным видом сжав губы в линию.
Я смотрю на Нокса и вижу, как он касается того места, где только что была ладошка Ханны, эмоции на его лице такие сильные, будто она обняла его, чего она не делала с того первого вечера. Словно чувствовала его границы, те, что проверяла каждый день. Это шло ему на пользу, но, с другой стороны, она шла на пользу всем нам.
Не в силах больше сидеть и бездельничать, я хлопаю Брэкса по плечу и встаю.
— Я вернусь, пойду проведаю Райан. — Я молча покидаю их, ноги сами несут меня через двор. Как бы мне ни хотелось продлить неизбежное, это только усложнит дело.
Войдя в дом, я зову ее.
— Я в ванной, — отвечает она приглушенным голосом.
Она открывает дверь, и при виде ее тяжесть, которая давила на меня, исчезает, все в моем мире приходит в порядок.
Она — все, что мне нужно. Она и Ханна, а остальное встанет на свои места.
— Готова? — спрашиваю я.
Она качает головой, и тут я замечаю на ее лице тревогу.
Беспокойство заставляет меня двигаться вперед.
— В чем дело? Что случилось? — я обхватываю ладонью ее лицо, стараясь не касаться синяка на щеке. Разбитая губа почти зажила, но рана все еще вызывает во мне ярость всякий раз, как я ее вижу. Мы мало говорили о том, что этот ублюдок с ней сделал. Она не хотела вспоминать об этом, и я уважал ее желание. Вместо этого мы сосредоточились на себе и возвращаем все на круги своя.
— Я не хочу уезжать, — говорит она, с нежностью глядя на меня. — Я хочу остаться и сделать так, чтобы все получилось, и я знаю, что ты тоже этого хочешь.
Если бы я знал, что ее тихие слова были сказаны не ради меня, я был бы безмерно счастлив, но я знаю лучше. Я точно знаю, почему она это делает.
— Мы это обсуждали и приняли решение. Я не собираюсь вынуждать тебя оставаться здесь дольше.
— Ты не вынуждаешь. Я серьезно, Джастис, я хочу остаться. Я много думала об этом в последние дни, — говорит она. — Ханна здесь счастлива. У нее уже есть подруга в лице Амелии, а у меня — в лице Джессики. То, чего у меня не было уже много лет. И твоя семья... наша семья, — поправляет она себя, — я не хочу их оставлять.
Я вглядываюсь в ее лицо, она смотрит на меня с честностью.
— Откуда это взялось? Что заставило тебя передумать?
Нервно закусив губу, она хватает что-то с туалетного столика и протягивает мне. В маленьком окошечке виднеется белая палочка с двумя розовыми полосками.
— Что это? — спрашиваю я, растерянно глядя на предмет.
— Тест на беременность.
Мои глаза устремляются на нее, каждый мускул в теле застывает в надежде.
— Что ты сказала? — я не уверен, правильно ли ее расслышал.
На ее губах появляется легкая улыбка, самая искренняя из всех, что я видел у нее за последние дни.
— Я беременна.
Мне требуется мгновение, чтобы осознать то, что она говорит, но как только это происходит, я опускаюсь перед ней на колени, моя рука скользит ей под майку и гладит плоский живот.
— Здесь мой ребенок? — вопрос едва выходит из горла.
Она кивает, и на глазах у нее выступают слезы.
Я прислоняюсь к ней, прижимаясь поцелуем к нежной коже. Я никогда не желал поклоняться и лелеять ее тело больше, чем в этот момент.
— Вот почему я хочу остаться, — говорит она, проводя пальцами по моим волосам. — Я хочу, чтобы наша семья росла здесь. Хочу, чтобы наши дети росли рядом со своими дядями и дедушкой. Хочу стереть плохие воспоминания об этом городе и создать прекрасные… с тобой.
Каждое слово передает именно то, что я тоже хочу, это все, чего я когда-либо желал. Чтобы моя семья жила в одном месте. Есть только еще одна вещь, которая сделает все идеальным…
— Выходи за меня, — быстро и без колебаний говорю я, надавливая на нее до того, как она снова мне откажет. — Выходи за меня, потому что я люблю тебя и хочу провести с тобой всю свою жизнь. Хочу, чтобы ты ходила по городу с моей фамилией, носила мое кольцо и вынашивала под сердцем моих детей. Хочу, чтобы любой, посмотрев на тебя, знал, что ты моя.
По ее щекам текут слезы, она касается ладонью моего лица.
— Я всегда была твоей, — шепчет она с искренним выражением в глазах.
— Тогда скажи это, — мои пальцы сжимают ее бедра. — Скажи, что выйдешь за меня замуж.
Я жду, затаив дыхание, молясь, чтобы она наконец произнесла то, что я хочу услышать — то, что, как мне кажется, я ждал всю свою жизнь.
— Да, — тихо отвечает она, и на ее губах появляется еще одна улыбка. — Да, я выйду за тебя замуж.
Воздух выходит из груди одним резким выдохом, переполняя меня облегчением.
— Самое время, черт возьми.
Ее смех плывет по воздуху, но эффектно обрывается, когда я поднимаюсь на ноги и заявляю права на ее рот, ее вкус, как самый сладкий наркотик, проникает в мою кипящую кровь и разносится по всему телу.
— Я так тебя люблю, — восклицает она, когда я ее приподнимаю.
— Я тоже люблю тебя, детка.
Она обвивает ногами мою талию, ее горячая киска входит в прямой контакт с моим увеличивающимся членом.
Застонав, я просовываю руки ей под юбку, обхватывая попку, чтобы притянуть ближе.
— Сейчас я чертовски сильно хочу тебя. У меня встает от осознания того, что мой ребенок растет в твоем прекрасном теле.
— Тогда возьми меня, — выдыхает она, давая мне разрешение. — Прямо здесь.
Рычание поднимается вверх по моему горлу, когда я делаю несколько шагов по ванной комнате, пинком закрывая за нами дверь, прежде чем усадить ее на туалетный столик. Ее резкое дыхание овевает мне в лицо, ее потребность подпитывает мощное, бурлящее в венах желание.
Нетерпеливо и безудержно она снимает с меня рубашку, мои руки скользят под ее юбку, срывая атласные трусики. Я погружаюсь пальцами в ее влажный жар, проверяя готовность, и обнаруживая, что она чертовски промокла. В пламенном стоне она откидывает голову назад, мои жадные губы поглощают обнаженную кожу на шее, пробуя, кусая... оставляя свою метку, пока она возится с молнией на моих джинсах.
Как только мой член освобождается, я, не теряя времени, пристраиваюсь к ее входу, но, как всегда, останавливаюсь, ожидая разрешения.
Теперь больше, чем когда-либо.
Она не отводит от меня ласкового взгляда, обхватывая ладонями мое лицо.
— Я хочу тебя, Джастис. Я всегда хочу тебя.
Это все, что мне нужно услышать, чтобы скользнуть прямо в гребаные небеса.
Медленно.
Глубоко.
Моя.
Голова кружится от удовольствия, тепло разливается по каждой клеточке.
— Мне нравится чувствовать тебя внутри, — стонет она, обнимая меня за шею, прижимая нас друг к другу, аромат ее шампуня переполняет меня чувствами. — Всегда так хорошо. Так правильно.
— Да, детка. Вместе мы чертовски идеальны.
Каждое движение моих бедер медленное и точное, как и в последние несколько ночей, когда я обладал ею. Она со мной каждую секунду, наши тела движутся в унисон, создавая бушующий ад, наше горячее дыхание затуманивает зеркало.
