Между нами всегда так — потребность, срочность; они всегда здесь, поглощают нас обоих. От них это чертово место может воспламениться. Я никогда не насытюсь этим, никогда не насытюсь ею. Тем более теперь, когда я знаю, что она подарит мне еще одного ребенка.
— У нас будет много детей, Райан, — слова срываются на рычание. — Я хочу, чтобы ты постоянно была беременна. — Эта мысль сводит меня с ума, толкая член глубже.
— Я тоже этого хочу, — признается она, задыхаясь. — Я хочу большую семью.
Схватив ее за волосы, осторожно оттягиваю ее голову назад, желая заглянуть в прекрасное лицо, мои губы парят всего в дюйме от ее.
— Навсегда.
— Навсегда, — повторяет она в ответ.
Я набираю скорость, мои пальцы сжимают ее бедра, в то время как ее впиваются мне в плечи. От этого по позвоночнику распространяется тепло.
— Джастис. — Мое имя, слетающее с ее губ, ласкает теплым шелком, ее лицо становится нежным и милым, когда наслаждение берет верх, — единственное предупреждение, что я получаю, прежде чем она рассыпается на части.
Я снова завладеваю ее ртом, вбирая ее крики, и позволяю им забрать меня с собой, мой член входит в нее в последний раз, и я опустошаю себя в ее жар.
Она прислоняется лбом к моему плечу, наша влажная кожа соприкасается, сердца бьются друг против друга, пока мы пытаемся отдышаться.
Я поворачиваю голову и прижимаюсь губами к ее виску.
— Я обещаю сделать тебя счастливой, Райан. Я позабочусь о нашей семье.
Она откидывается назад, поднимая ко мне свой теплый взгляд, и обхватывает мое лицо изящными ладошками.
— Ты уже все это делаешь. — Наклонившись, она прижимается улыбающимися губами к моим в самом коротком касании. — Давай приведем себя в порядок и расскажем остальным.
Через несколько минут мы, держась за руки, идем через двор. Нас приветствует смех Ханны, парящей в воздухе, когда Брэкстен подбрасывает ее над головой и ловит. К счастью, засранец наконец-то оделся.
Ее смех несет в себе обещание будущего. Будущего, которое я до конца своих дней никогда не буду воспринимать как должное.
При нашем приближении все взгляды устремляются на нас, улыбки исчезают.
— Пора? — грустно спрашивает Ханна, прижимаясь к брату.
— Вообще-то планы изменились. — Я смотрю на каждого, а они молчат. — Мы с Райан решили остаться.
Их возбуждение взрывается в воздухе; Ханна вопит громче всех, обнимая за шею Брэкстена.
— Что же, отличная новость, сынок. Действительно отличная, — говорит отец, подходя, чтобы крепко обнять сначала меня, а затем Райан.
— Что заставило вас передумать? — спрашивает Брэкстен.
— Мы хотели быть поближе к вам, ребята. — Я смотрю на Райан, не уверенный, как много она хочет сообщить. На ее улыбку и кивок я говорю остальное. — Райан беременна и согласилась выйти за меня замуж.
Отовсюду раздается очередной раунд приветствий, в порыве эмоций отец притягивает Райан для еще одного объятия. Брэкстен ставит Ханну на землю, та бросается в мои объятия, и они с Ноксом следуют за ней.
— Я правда буду старшей сестрой?
— Да, и что ты об этом думаешь? — спрашиваю я, хотя у меня уже есть довольно хорошая мысль.
— По-моему, это удивительно. Я обещаю быть самой лучшей старшей сестрой на свете.
— Не сомневаюсь, детка.
Затем она тянется к Райан, которая с готовностью подхватывает ее.
— Мамочка, наше желание сбылось, — нежно шепчет она на ухо Райан.
— Я же тебе говорила, никогда не переставай мечтать.
Брэкстен поздравляет меня, ударяя кулаком о мой кулак.
— Ты уходишь на десять минут, умудряешься ее обрюхатить и заставить выйти за тебя замуж. Вот это умение, брат.
Мы смеемся, а Райан закатывает глаза.
Он подходит к ней и обнимает за плечи, так как Ханна теперь на руках у отца.
— Если это мальчик, ты назовешь его в мою честь?
Она игриво толкает его локтем.
— Вряд ли. Последнее, что нам нужно, — это новые слухи в этом городе, Брэкстен Крид.
У нее есть на это право. Впрочем, слухи — это не то, к чему мы с братьями не привыкли.
Нокс протягивает мне руку, на его лице написано одобрение.
— Рад за тебя, мужик.
Взяв его протянутую руку, я притягиваю его к себе и крепко обнимаю.
— Я рад, что ты остаешься, — шепчет он только для моих ушей.
— Я тоже.
После этого он переводит внимание на Райан, поздравляя и ее.
— Спасибо, — шепчет она, и ее улыбка показывает, как много значат для нее его слова.
— Это надо отпраздновать, — говорит отец. — Почему бы нам не зайти в дом и не позавтракать. Мы с Ханной Джей можем приготовить наши знаменитые блинчики с шоколадной крошкой.
— Со взбитыми сливками и клубникой, — добавляет Ханна.
Мы все соглашаемся и собираемся пройти внутрь, когда нас останавливает звук приближающегося по длинной гравийной дороге автомобиля. Машина останавливается, и через мгновение из нее выходит Гвен с тарелкой печенья.
— Гвен, — приветствует ее отец, выглядя таким же удивленным, как и все мы.
За исключением той ночи, я почти уверен, она никогда не бывала здесь раньше, и определенно никогда не наносила светских визитов.
— Привет, — приветствует она нас, выглядя более чем немного взволнованной.
Отец передает Ханну мне и подходит к ней.
— Не хотела мешать, — тихо говорит она, — но я испекла это вам и хотела привезти.
— Имбирные пряники, — говорит он, забирая у нее тарелку. — Ты вспомнила, что они мои любимые.
— Конечно. Я никогда не забывала ничего из того, что ты любишь. — Она краснеет от признания, между ними повисает неловкое молчание. Отец переминается с ноги на ногу, отвечая на ее улыбку.
— Господи, — бормочет Брэкстен, наклоняясь ближе. — Жестокое зрелище, черт возьми. Нам нужно научить отца паре приемчиков.
Я ворчу, не имея ни малейшего желания это делать. Я не привык видеть отца таким, и не совсем уверен, что чувствую по этому поводу. Я уважаю Гвен, теперь даже больше, когда она помогла разоблачить семьи-основателей, но когда дело доходит до отца, мы защищаем его так же, как и он нас, и последнее, чего я хочу, чтобы он пострадал.
— Что же, — говорит Гвен. — Теперь я позволю вам вернуться к вашим делам. — Она поворачивается, чтобы уйти, но отец останавливает ее, положив руку на худенькое плечо.
— Хочешь остаться и отпраздновать с нами?
— Отпраздновать? — спрашивает она.
Отец жестом указывает на нас.
— Райан и Джастис собираются пожениться и подарить мне еще одного внука.
— Ох, как чудесно! — восклицает она, излучая неподдельное счастье. — Поздравляю вас обоих.
— Спасибо, — с улыбкой говорит Райан.
— Пойдем, поешь с нами, — настаивает отец. — Мы как раз собирались готовить завтрак.
— Наши с папой знаменитые блинчики, — гордо вставляет Ханна.
— Звучит заманчиво, но… мне бы не хотелось мешать.
— Чепуха, — отец обнимает ее за плечи, не оставляя ей другого выбора, кроме как следовать за ним. — Потом мы посидим на веранде, и ты услышишь, как хорошо моя внучка поет блюз.
— Мне бы очень этого хотелось.
Остальные следуют за ним, все собираются на кухне. Вскоре еда готова, и мы занимаем свои места вокруг стола, смех наполняет комнату, в то время как по радио играет любимая музыка отца. Ханна сидит у него на коленях, а Гвен рядом с ними, ловя каждое их слово.
Я смотрю на братьев, мы все обмениваемся взглядами, — молчаливый разговор — и в этот момент всплывают слова, сказанные отцом давным-давно: «Семья — это то, что мы создаем и с кем мы это создаем. Эти люди не всегда родные нам по крови или те, кто привел нас в этот мир, но они всегда верные, настоящие и любящие».
Я отвлекаюсь от этой мысли, когда Райан под столом тянется к моей руке, нежно ее сжимая, и одаривает лучезарной улыбкой.
Чувство удовлетворения охватывает меня, сильнее и глубже, чем когда-либо прежде. Никогда не думал, что мне так повезет. Полагал, что останусь навсегда один, пока в моей жизни не появились Нокс и Брэкстен. Потом мы решили, что всегда будем только втроем бороться за выживание в мире, который от нас отказался, пока Тэтчер Крид не изменил все, взяв к себе детей, которые больше никому не были нужны, сделав нас семьей.
