Я не знала, что заставило меня это сделать, кроме того, что я хотела снять с него весь тот стресс, который он испытал сегодня. Он сидел у изножья кровати, и я опустилась на колени между его ног. Мои дрожащие пальцы потянулись к его спортивным штанам, задевая жесткую линию волос, идущую от его пупка. Он не помог мне, когда я слегка стянула с него треники и трусы.
Его член, изогнутый вверх к плоскому животу, дернулся под моим пристальным взглядом. Он был толстым, розовым, с тонкими прожилками и покрасневшей пунцовой головкой, уже блестевшей от предсемени. Я никогда не была с кем-то настолько подтянутым, и при виде его совершенства у меня потекли слюнки и заколотилось сердце. Прежде чем я успела отговорить себя от того, что собиралась сделать, я наклонилась и взяла его в рот.
Стон Ксандера эхом разнесся по комнате, и я надеялась, что он не полетит дальше. Его руки запутались в моих волосах, пока я непрерывно ласкала его ртом, намереваясь языком дразнить его чувствительную головку, обводя уздечку, пока он не потеряет рассудок.
— Черт, остановись, – выругался он, оттаскивая меня от себя. — Я не кончу тебе в рот. Вставай.
Я встала на шаткие ноги и оседлала его, как обычно, немного сопротивляясь его размерам. Он заставил меня скакать на нем на краю кровати, пока мои бедра не заболели от усилий, а киска не стала растянутой и полной.
— Ты чертовски изумительная, – сказал он мне, держа одну руку под моей задницей, чтобы контролировать темп. — Я когда-нибудь говорил тебе это, тюремная птичка?
Я покачала головой, крепче вцепившись в его плечи для равновесия.
— Ты можешь иметь все, что захочешь. – Он подтолкнул меня своей большой рукой, проведя пальцем по чувствительной коже в том месте, где мы соединялись. — Я позабочусь о тебе, если ты только позволишь мне.
Я вскрикнула, когда он перевернул нас, все еще находясь внутри меня, это движение толкнуло его так глубоко, что я почувствовала острую боль, пока он шептал мне на ухо грязные вещи: что я хорошая девочка, и он знает, что я смогу это вынести, и разве мне не нравится быть наполненной его спермой? Я не могла вспомнить, когда в последний раз краснела перед мужчиной, но то, что он говорил… я не находила слов, чтобы ответить.
Он кончил с рыком, хлопнув рукой рядом с моим лицом для опоры, когда я почувствовала горячий поток его спермы внутри. Все предупреждения, которые я когда-либо слышала о незащищенном сексе, пронеслись в моей голове, когда я почувствовала, как его сперма стекает по моим бедрам. Я уже сбилась со счета, сколько раз он трахал меня без защиты.
— В тебе так хорошо. – Он убрал прядь волос с моего лица с нежностью, которая противоречила тому, как он трахал меня. — Я не могу контролировать себя, когда я с тобой. – Он игриво потянул меня за волосы.
От того, как Ксандер говорил обо мне, у меня всегда перехватывало дыхание, и в памяти всплыли три коротких слова, которые он произнес сегодня.
Я люблю тебя.
Никто не говорил мне этих слов уже много лет. У меня не было возможности обдумать их, так как нас прервал папарацци, и теперь это была банка с червями, которую я не хотела открывать заново.
— Я устала, – сказала я вместо того, чтобы разобраться с нерешенным вопросом. — Мы можем пойти спать?
— Да. – Он потянулся через меня одной рукой, чтобы выключить свет. Темные жесткие волосы на его груди зацепили мою обнаженную кожу, вызывая мурашки, и я была рада, что он не мог их увидеть.
Однако мы не спали. Той ночью, в темноте его комнаты, он брал меня снова и снова, пока мы не потеряли способность двигаться от изнеможения. Наконец, он положил руку мне на талию, притягивая к себе, пока я не почувствовала его бедра напротив своей задницы, и мои отяжелевшие веки безвольно опустились.
Я не помнила, как заснула, но когда открыла глаза, солнце пробивалось сквозь легкие занавески, и я почувствовала, как Ксандер дышит возле моего уха. Его дыхание стало прерывистым, когда он пошевелился напротив меня. Он слабо улыбался во сне, и если у меня и были какие-то иллюзии по поводу того, что может повлечь за собой этот сон, то неопровержимое доказательство дернулось у меня между бедер.
Я вывернулась из его хватки и достала свой телефон. Сотни уведомлений уставились на меня – все они неуклонно росли с тех пор, как я снова начала работать, – но до сих пор я игнорировала их.
Мне нужно было проверить, опубликовали ли наше с Ксандером фото.
Я ввела наши имена в поисковике и увидела обычные пафосные статьи о нашей семье и «благотворительной» деятельности Генри, поэтому переключила дату публикации на эту неделю, чтобы посмотреть, не выставили ли ее в каких-нибудь небольших блогах или новостных ресурсах.
Тогда я увидела статью: ЗВЕЗДА НХЛ – ПЬЯНЫЙ УДАР?
— Это другая статья, – пробормотала я себе под нос, мои рекламные инстинкты тут же включились, и я начала копать. Это то, о чем говорил Ксандер? Из беглого осмотра я поняла, что это будут не очень хорошие новости, но статья оказалась еще хуже, чем я себе представляла.
Автор ссылался гостей вечеринки, представляя события в самом худшем свете. «Пожилой джентльмен с больным сердцем». Генри предстал в образе немощного старика, а Ксандер был агрессором. Про мое избиение не было ни слова. Вместо этого меня называли проблемной женой. По мнению автора статьи, Ксандер с таким же успехом мог бы украсть меня из психиатрической лечебницы.
Генри приложил к этому руку. Должно быть, он пошел к одному из своих приятелей из СМИ и заплатил ему щедрую сумму за публикацию. Каковы были условия их сделки? Бесплатная реклама в его новом приложении? Крупное вознаграждение? Игра в гольф с парнями на каком-нибудь далеком райском острове?
Я не узнала издание, и вряд ли это была новость с первой полосы, но если бы более крупный журнал пронюхал об этом и опубликовал, или не тот новостной блогер распространил это по всему миру, все могло быть очень, очень плохо.
Ксандер сел в постели, простыни упали на его бедра, обнажив рельефный пресс. В золотистом свете его оливковая кожа сияла. Он потер глаза жестом, который мог бы показаться обезоруживающе мальчишеским, если бы не то, как при этом напряглись его руки и живот. Он наклонил голову в мою сторону, и я почувствовала, как у меня свело живот.
— Ты рано встала, – заметил он хриплым со сна голосом.
Я протянула ему свой телефон. Он моргнул, глядя на него с выражением, которое говорило о том, что его забавляет увиденное.
— Я рассказал тебе о статье. Почему ты показываешь ее мне?
— Все гораздо хуже, чем ты описывал.
Он провел большим пальцем по исчезающему синяку на моей щеке.
— Потому что ты заслужила несколько дней, чтобы восстановиться, прежде чем всё полетит кувырком.
Ксандер оттолкнул мой телефон и соскользнул с кровати, обнажив эрекцию, которая тяжело свисала между его бедер. Я почувствовала, как мои щеки запылали, как у школьницы, когда он непринужденно наклонился, надевая боксеры, которые отбросил прошлой ночью.
После того, как он заставил меня раздеться.
— Тебе все равно следовало сказать мне раньше. Мы должны решить, что с этим делать. Я имею в виду, что… я твой пиарщик, и это напомнило мне, что у меня нет номера твоего агента.
— Номер в моем телефоне под именем Росс.
Он бросил свой мобильник мне на колени и назвал пароль.
Я не могла не заметить, что Ксандер никогда ничего не скрывал и открыто делился со мной каждой частью своей жизни. В то же время Генри обычно ускользал со своим телефоном в ванную, чтобы ответить на сообщения. Оглядываясь назад, теперь это имело смысл.
Я тяжело вздохнула.
— Давай договоримся о встрече с Россом и уладим это дело, пока мы еще можем контролировать ход событий.
Прежде чем я успела набрать агента, телефон издал сигнал, и я вернула его Ксандеру. Он выгнул бровь, глядя на экран.
— Что? – когда он не ответил сразу, я спросила: — Генри?
— Нет. Меня отметили под постом в Instagram. – Он наклонил ко мне телефон, но я уже знала, что увижу.
