И тогда не возразила бы.
Какой в этом смысл?
Когда так тепло, уютно и удобно в его сильных объятиях, а мне с ними всё равно не справиться. Как и не избавиться от них. По крайней мере, не так сразу.
Дальнейший путь — не такой уж и длинный или внезапный. Мужчина несёт меня в спальню. Укладывает посреди постели. Не оставляет ни на мгновение. Нависает сверху. Прожигает полным всё той же знакомой мне жажды взором. Я не шевелюсь. Не дышу вовсе. Смотрю в его глаза и очень стараюсь не думать о том, что платье на мне никто не поправляет, и я в нём — всё равно, что без него или куда вульгарнее. А он словно мысли мои моментально читает. Тоже про платье вспоминает. Приподнимает сперва меня, затем мой давно помятый наряд, избавляется от него, вышвыривает куда-то в сторону, на пол, не глядя. Вновь смотрит исключительно мне в глаза.
Почти верю в то, что снова скажет какую-нибудь пошлую гадость.
Ошибаюсь.
Мгновение.
Одним рывком впечатывает в себя. Накрывает губы до того болезненным поцелуем, что мои ладони сами собой сжимаются в кулаки, упираются в его плечи в намерении оттолкнуть, ослабить напор. Удивительно, но срабатывает. Нет. Не отстраняется. Но и не давит с прежней силой. Поцелуй становится мягче — медленным, тягучим. А я очень жалею лишь о том, что не догадываюсь вдохнуть заранее. Кислород в лёгких быстро заканчивается. В груди печёт. Голова идёт кругом. И при всём при этом совсем не хочется прекращения. Наоборот, тянусь к нему ближе. Прижимаюсь всем телом. Насколько хватает собственных возможностей. Сама целую его. Не менее алчно. Стаскиваю с него рубашку, в процессе порчу несколько пуговиц — не важно, неумолимо хочется дотронуться до вбитых под кожу символов на мужском теле. Сегодня я не стану себе и в этом отказывать. Избавившись от мешающей преграды, кидаю вещицу куда-то в направлении выброшенного ранее платья. Не уверена. Да и плевать. Пряжка ремня на его брюках занимает куда больше внимания, требует определённой концентрации. Вероятно, если бы мои пальцы не дрожали настолько заметно и явно, я бы действительно справилась самостоятельно. Хорошо, не приходится.
— Если хочешь заполучить мой член, придётся просить намного убедительнее, — то ли дразнит, то ли действительно ставит перед фактом Кай, помогая справиться мне с тем, с чем одна не в силах, — ангел мой, — заканчивает едва различимым полушёпотом, наравне с новым ласковым поцелуем, на этот раз в висок.
Не обращение. Контрольный мне в голову. Топит. В неожиданной нежности интонации. Убивает. Мягкостью сопровождающего слова жеста. Воскрешает. Всем тем, что рождается внутри вместе с услышанным. И всё это — за считанную толику мгновения. Я замираю. Пропуская тот факт, что на самом мужчине не остаётся ни клочка одежды. Вспоминаю, кто мы и где мы, лишь после того, как его ладонь надёжно обхватывает мою, вынуждая сжать мужскую плоть у самого основания.
Кай давно возбуждён, я помню это наверняка. Хотя бы по его взгляду. Дыханию. Но всё равно напрягаюсь от пронизывающих ощущений. Он чувствуется в моей руке одновременно невообразимо твёрдым. И нет. Громадным. И тем, что хочу ощутить непременно в себе. Уверенная в том, чтоб вошёл до упора. Желательно здесь и сейчас. Без лишних, никому давно не нужных прелюдий. Но нет. Мужчина ясно даёт понять, не будет так легко и просто. По крайней мере, для меня — так точно.
— Сожми крепче, — велит.
Не ждёт. Сам сжимает. Мою ладонь в своей. А вместе с ними и перевитую венами плоть с проступившей жемчужной каплей смазки. Почти сразу отпускает. Позволяет дальнейшее проделывать самостоятельно. Я, правда, стараюсь. Хотя бы вспомнить всё то, в чём уже имею опыт. Выходит откровенно паршиво. Соображать в принципе не получается. Не тогда, когда его умения превосходят мои, а мужские пальцы точно знают, где те самые нужные и важные точки на моём теле. И даже не несколько. Всего одна конкретно здесь и сейчас. Выгибаюсь дугой всего с одного его прикосновения между моих бёдер. Запрокидываю голову. Проклинаю очередную проявленную слабость. Кусаю губы. Закатываю глаза. И не имею ни малейшего понятия, сколько так продержусь. Он кружит большим пальцем по клитору, вынуждает разводить колени шире, подаваться навстречу каждую секунду этой незатейливой и вместе с тем смертельно необходимой ласке, и… забывать… забывать… забывать… всё то, кем и чем я могла и могу существовать прежде. Весь мир забывать вынуждает. Если и помнить, то лишь его одного. Единственного. И всё то, что он может мне дать, чем ещё одарит.
Да, я в самом деле спятила…
Ведомая животной потребностью.
Самой элементарной…
Похотью.
К чёрту влюблённость, страсть, симпатию и прочую хренотень.
Я почти готова в самом деле просить, чтоб он просто-напросто трахнул меня. Как захочет. Грубо. Грязно. Глубоко. Жёстко. Даже если будет больно. Ведь мне давно уже больно. Почти скрутило этой нахлынувшей болью. От того, насколько же всего недостаточно.
К тому же, то малое, что есть — и то прекращается…
Слишком беспощадно и быстро!
А ещё…
— Ты отвлеклась, моя хорошая девочка, — не менее беспощадно напоминает Кай. — Сжимай крепче, — повторяется в напоминании.
Едва ли во мне находится настолько достаточное количество адекватности, чтобы сообразить сразу. Самой и на этот раз не приходится. Мужская ладонь накрывает мою, повторяет недавнюю манипуляцию, помогая сдавить и вновь ощутить в своей ладони его твёрдую плоть. Не отпускаю. Веду снизу-вверх. И да, сжимаю. Крепко. Основательно. И снова опускаю ладонь вниз. Не без удовольствия отмечая каждое последующее изменение в его дыхании. Оно — отрывистое, хриплое, тяжёлое, ведомое каждым моим движением. Мужчина весь — будто каменный становится. Хотя и то длится недолго. Он перехватывает моё запястье ровно в тот момент, когда лично мне кажется, что я почти достигаю нужного. Секундная передышка. И я перетащена к нему на колени. Мой рот пленён новым поцелуем.
