Глава 16
Глава 16
Кай
Полуденное солнце слепит моментально, стоит открыть глаза. Напрасно не прикрываю ночью окна. Хотя, если уж на то пошло, совсем не палящие лучи будят, а хрупкая вертлявая фигурка, что просыпается первой, и теперь явно пытается выскользнуть из моих объятий, наивно полагая сделать это максимально аккуратно, чтоб не разбудить меня. Однажды мы подобную фигню уже проходили. В тот раз я решаю дать ей волю, посмотреть, что в таком случае делать станет, то в этот…
— Будешь так ёрзать на мне, вообще сегодня с кровати не поднимешься, — предупреждаю, прижимая девчонку к себе крепче.
Замирает. Не дышит вовсе. Вся напрягается.
Сперва решаю, из-за моих слов. Всё-таки почти всегда подобным образом на такое моё обращение реагирует.
Но нет…
Повязка. Багровая. Мокрая.
Мне самому, если уж на то пошло, нет до этого особой разницы. Поменять — дело нехитрое, рано или поздно заживёт, не сдохну, и похуже случается. А вот Эва моментально округляет глаза, рассматривая бинты, как нечто чрезвычайно жуткое и пугающее.
— Тебе нужно к врачу, — шепчет едва слышно, сбивчиво.
Отодвигается. Осторожно. Опасливо. Продолжает на испорченную повязку шокировано коситься.
— Сам управлюсь, — отзываюсь, приподнимаясь выше.
Я не в восторге отказаться от идеи продолжить всё то, на чём мы с ней останавливаемся этой ночью, но с этой мыслью всё же приходится временно попрощаться, выбираю самый лёгкий вариант избавиться от случившейся проблемы, чтоб потом вернуться к задуманному. Направляюсь в ванную. Там, помнится, ещё остаётся всё то, чем можно перевязать заново. Почти дохожу. Замираю перед самой дверью, услышав приглушённое и почему-то чуточку виноватое:
— Я помогу.
Не в первый раз предлагает. Как и тогда, не отказываюсь. На этот раз даже не комментирую. А потом ещё какое-то время также молча наблюдаю за тем, как тонкие изящные пальчики максимально бережно избавляются от бинтов, обрабатывают повторно открывшуюся рану, да с таким дотошным усердием, словно остерегаются… причинить боль?
Странная фигня, если так.
Я ж не нежная барышня.
Списываю на пресловутую загадочную женскую логику.
Забываю в два счёта.
Пока внимание девчонки всецело занято игрой в медсестру, моё — планомерно скользит по стройным изгибам наспех прикрытого простыней женского тела. Заворачивается ведь в тряпицу, как в кокон, стыдливо прикрываясь передо мной, будто я там ещё чего-то не видел. Вызывает жгучее желание стащить её с неё. Не трогаю. Пока держусь. Ограничиваюсь воспоминаниями того, насколько нежной чувствуется бархатная кожа под моими пальцами, и тем, какая она всё же отзывчивая. Неудивительно, что утренний стояк не проходит. Наоборот. Усиливается.
Последнее замечаю не я один.
Эва…
Краснеет. Отворачивается. Явно собирается свалить. Что-то мямлит сопутствующее. Не разбираю. Слишком громко стучит собственной пульс.
Я сам…
— Идём. Позавтракаем, — предлагаю.
С хера ли бы?
Если в разуме на самом деле не остаётся ничего, кроме неумолимого желания, наконец, вогнать в неё член, желательно поскорее, так глубоко, как только сможет принять.
И сам не в курсе…
Ответом становится неуверенный кивок. И робкое:
— Мне нужно сперва в… душ, — бормочет она себе под нос, остановившись на границе порога.
На меня так и не смотрит. Ничего не говорю. Оставляю её одну. А перед тем, как дойти до кухни, сам пользуюсь другой уборной, вспомнив, что тоже было бы неплохо привести в порядок свой внешний вид. На завтрак я обычно употребляю всё то, что можно перехватить на скорую руку, желательно на ходу. Но сегодня спешить не обязательно. Да и время — почти обед. К тому же девчонка задерживается минимум на полчаса. К моменту её возвращения всё готово. Не то чтоб я был прям специалист по части поварского ремесла, но когда живёшь один — дело привычное и обыденное. Для меня. Но, видимо, не для неё. Слишком уж удивлённо рассматривает то меня самого, то накрытый стол, пока я ставлю перед ней чашку со свежесваренным кофе. Тянется к ней тоже неуверенно, обхватывает осторожно, словно может вот-вот рвануть в её руках. Мысленно усмехаюсь на такую реакцию. Но вслух ничего не говорю. Усаживаюсь напротив, глотаю свою порцию кофеина, разглядывая выбранный ей наряд. Прикрывается по максималке. Платье похоже на рубашку, длиной по колено, перехвачено тонким кожаным ремешком. Возможно, смотрелось бы вполне прилично и даже скромно, если бы под ним было бельё. Но его нет. Зато есть дерзко выпирающие соски. И я в который раз за сегодняшнее утро зависаю на мысли, что у меня мозги начинают плавиться при виде неё в любом образе, а в паху снова так тесно, что почти больно. И если бы не моё вчерашнее данное ей обещание, прямо сейчас и тут бы нагнул, с удовольствием размазал бы алый цвет с её губ, получив облегчение. Да и не только упомянутое обещание останавливает. Кое-что другое тоже:
— Хочешь поговорить с отцом?
Чашка с кофе застывает в воздухе, а в зелёных глазах отражается неверие, смешавшееся с надеждой.
