Кирюшке почти три. Он вздрагивает при громких звуках и проворно прячется под стол, когда кто-то повышает голос. Иногда плачет во сне, но не боится взрослых. Особенно, если ему улыбаются.
— Более ласкового ребёнка не найти, — вынесла свой вердикт госпожа Драконова, гладя мальчишку по мягким кудряшкам. — Как хорошо, что никто не успел его сломать, — опрометчиво заметила она.
— Бабуфка Ася, я жы не мафынка. Это мафынки ломаются, а дети нет!
Мы тихонько посмеивались, глядя, как торопливо прижала пальцы к губам наша великолепная ба. Мы все учились жить рядом с ребёнком, который уже всё понимает и соображает.
— Я буду чай, Оля, — отвечаю застывшей на пороге девушке и мысленно радуюсь: она «пришлась ко двору». Тихая, неприметная, услужливая. Она училась улыбаться, но ещё не смела возражать. Не всегда понимала шутки, но никогда не обижалась. Однажды она научится открыто смотреть людям в глаза и сможет жить, не оглядываясь пугливо на каждый шорох.
— И как успехи? — дышит мне в затылок, тихо подкравшийся Драконище. Он думал, что не слышу или не вижу его отражения в оконном стекле?
— Какие именно достижения вас интересуют, Дмитрий Иванович? — улыбаюсь я, не поворачиваясь. Он стоит, заложив руки в карманы. Близко, но не касается меня.
— Подсчёт дождевых капель, естественно, — таким вежливым и невозмутимым голосом он разговаривает со всеми. Но я чувствую нюансы. А может, просто придумываю их для себя.
— А я думала, вас интересуют сногсшибательные новости.
— Ты беременна? — мурашки по коже от его рычащего спокойствия.
— Нет, конечно. Хотя беременность очень косвенно имеет отношение к тому, о чём я хочу с вами поговорить.
— Тогда заходи, — вздыхает мой персональный дракон уже нормальным голосом. — Подозреваю, речь опять пойдёт о работе.
— На производстве ни слова о личном, — не моргнув глазом, строю деловую мину и поворачиваюсь.
Мне удаётся спокойно посмотреть ему в глаза. Поймать серую молнию из-под ресниц. Спрятать её в своём сердце. А затем лёгкой походкой пройти несколько метров, давая возможность Драконищу полюбоваться своими ножками и видом сзади.
Надеюсь, он сейчас думает о работе, да.
62. Драконов
Она меня дразнит и провоцирует. Каждым жестом и взглядом. Невинным взмахом ресниц. Порой делает она это невольно, а иногда — специально. Вот как сейчас. Крутит попкой передо мной, и я не могу ни о чём думать, кроме того, что на ней трусики цвета электрик — в тон яркой блузки. Это у неё мода новая: подбирает нижнее бельё под цвет кофточек или футболочек.
У меня чешутся руки. У меня голова кругом. Неистребимая потребность касаться её. Целовать. Дышать в затылок. Вдыхать запах её духов. Представлять её разгорячённое тело под собой — откровенное, нежное, отзывчивое.
Гладить её пальцами и языком. Погружаться в неё полностью, вбиваться, вызывая стоны крики. Вести её к пику наслаждения и получать сполна бешеную самоотдачу во всём.
Я чутко слежу за каждым Никиным жестом, взглядом. Наблюдаю, как она улыбается или хмурит брови, постукивает ручкой или телефоном по губам, когда задумывается. Пытаюсь разглядеть раздражение. Боюсь уловить неприязнь — сигнал, что надоел ей, что она хочет побыть в одиночестве. Наедине со своими мыслями.
Приглядываюсь и терзаюсь страхами. Потому что не могу и не хочу с ней расставаться ни на миг. Я думаю о Нике, когда веду деловые переговоры. Когда вынужден уезжать из офиса, чтобы параллельно вести другие дела. Я непростительно долго и много времени провожу в агентстве, которое скоро прекратит своё существование.
И… я привык. Врос неожиданно в слоновник. Она была права: мне нравилось заниматься живым делом, общаться с людьми, планировать и видеть, как постепенно начинает что-то вырисовываться.
Я поставил непосильную задачу. За такой короткий срок — и это уже понятно — «Розовый Слон» не сможет превысить в три раза свои прибыли. По-хорошему, если всё организовывать правильно, нужно делать вложения в развитие, и как бы в минус не уйти. Но перспективы на будущее — вполне оптимистичные. Жаль только, «Розовому Слону» не дожить до них.
Ника усаживается поудобнее на стуле и кладёт передо мной папку с бумагами.
— Что там? — спрашиваю, заглядывая.
— Расчёты и графики, — деловая, собранная, строгая. Я пытаюсь сосредоточиться. Чёрт, у меня в голове только трусики цвета электрик. Делаю вид, что вглядываюсь в документы. Как говорится, смотрю в книгу — вижу фигу.
Ника о чём-то рассказывает, я киваю. В общем, ничего нового. Разве что в её интерпретации всё немного радужнее выглядит. Она оптимистка.
— И, наконец, главная новость, — доносится, как с другой планеты, её голос. Ника делает паузу, и я понимаю, что нужно собраться. Я вижу торжество на её лице. Что может её настолько вдохновить?..
— Мы ведём переговоры с Викторией Побединой о предоставлении полного пакета рекламных услуг для её магазина «Идиллия».
Наверное, в этом месте я должен обрадоваться или изобразить удивление. Или чёрт его знает, что сделать. Ника смотрит на меня выжидательно, а я туплю и не знаю, как правильно отреагировать, чтобы не накосячить.
— Я так и знала, что ты непробиваемо глух в некоторых вопросах, — ставит она мне диагноз, а я немного расслабляюсь.
— Для этого у меня есть активная и трудолюбивая личная помощница, которая сейчас поведает, почему я должен прыгать от счастья, услышав о полном пакете рекламных услуг для какой-то Виктории Побединой.
— Боже, я думала, ты бизнесмен высшего эшелона, — закатывает она глаза, — и держишь руку на пульсе всех более-менее важных событий в городе. Но, видимо, дальше своего носа и бизнеса ты не ходок. Сплетнями не интересуешься, сенсации тебя обходят стороной.
Я терпеливо жду, когда Ника перестанет меня покусывать и скажет главное. А пока она язвит, постукиваю ручкой по столу. Марш Мендельсона. Пора Нику вести в ЗАГС, выкинуть к чёрту её таблетки, потрудиться над созданием малыша, запереть её дома и каждый день наблюдать, как становится упруго-круглым её очаровательный животик.
Кажется, я раздражён. И готов плеваться огнём. Боже, Ника убила бы меня за подобные мысли. Обозвала бы махровым шовинистом и проломила голову сковородкой.
— Фамилия Берг тебе ни о чём не говорит? — застаёт меня врасплох Никин вопрос.
— Спортивные клубы «Айсберг», — выдаю на автомате и понимаю, что попал в цель.
— Виктория Победина — его жена, — делает Ника многозначительную паузу. — Милая очаровательная беременная девушка, которая хочет доверить рекламу своего бизнеса нам. Чувствуешь, какие перспективы открываются перед агентством?
До меня наконец-то доходит.
— Чувствую. Судя по всему, через милую беременную девушку ты хочешь захапать рекламу «Айсбергов». Правда, насколько я помню, Берг потерял свой бизнес.
— Он не из тех, кто теряет. А если теряет, то приобретает что-то взамен. И вообще. Не наступай на горло моей мечте. Там целая цепочка невероятных возможностей. И сейчас важно получить этот заказ, выполнить его так, чтобы оправдать ожидания клиента на двести процентов, а дальше удача, притянутая за хвост, развернёт крылья и…
— Ладно-ладно, — перебиваю я чересчур размечтавшуюся Нику, — что требуется от меня? Очаровать Викторию Победину?
— Берг начистит тебе табло! — улыбается моя персональная язва с таким торжеством, что мне становится немного обидно.
— Сомневаюсь. Цивилизованные люди всегда смогут договориться без рукоприкладства. Особенно, если дело касается бизнеса.
— Когда дело касается личных взаимоотношений, — вздыхает Ника, — никогда не знаешь, чем может закончиться даже самая безобидная беседа. Ладно, если без шуток, то нам нужно встретиться с потенциальной клиенткой. Предварительно по телефону мы обговорили некоторые детали. По мейлу я скинула Вике наше портфолио, примеры работ, сайтов, прейскурант. Осталось утрясти мелочи и, если всё срастётся и устроит обе стороны, подписать договор. В силу некоторых причин она не может появляться в городе, поэтому во вторник мы отправляемся в одно чудное местечко.
