Колония — это плохо. Тюрьма — еще хуже. Странный кодекс чести существует между большинством заключенных внутри исправительных учреждений. Вооруженное ограбление, нападение, кража, даже гребаное убийство — существует огромное количество преступлений, которые могут привести вас за решетку камеры, и ваша неосторожность обычно не имеет значения для парня, с которым вы в конечном итоге спите. Но изнасилование? Педофилия? Это два греха, которые обычно приводят вас в тюремный лазарет на очень, очень долгое время. Несколько раз.
Джейк не будет наслаждаться своим временем в Монро или Сидар-Крик. В какую бы тюрьму его ни отправили, это не имеет значения. Для него это будет сущий ад на земле. Но этого недостаточно, черт возьми. В тот момент, когда он снова поднял руку на Сильвер, я понял, что никакого наказания не будет достаточно, если я не применю его лично, черт возьми. Я боролся с желанием подождать до сегодняшнего вечера, чтобы прийти сюда. Каждую ночь меня так и подмывало прокрасться сюда без Кэма и оставить на Джейкобе пару собственных отметин, но я продемонстрировал исключительную сдержанность.
Время для сдерживания закончилось. Теперь, когда мы здесь, и Джейкоб спит в своей постели менее чем в ста метрах от нас, я официально нервничаю, как черт. Все, что Кэмерон хочет сказать, может подождать.
Я направляюсь к дому.
Кэм вылезает из «Импалы» и, шипя сквозь зубы, нагибается, спеша за мной по периметру гравийной дорожки.
— Какого хрена вы делаете? — шиплю я.
— Не иди. Если ты твердо решил это сделать, то самое меньшее, что ты можешь сделать, это бежать.
Он бежит так быстро, как будто от этого зависит его жизнь, черная сумка Монти, которую я попросил его взять с собой сегодня вечером, подпрыгивает на его спине, когда он проносится через небольшой участок лужайки, пересекая границу участка, придерживаясь теней, отбрасываемых лесом. Если кто-то сейчас смотрит из окна, то, наверное, будет чертовски трудно его увидеть. Но он только что сделал свой маршрут вокруг дома в три раза длиннее. Я пригибаюсь и бегу прямо к уродливой розовой куче кирпичей и дерева, рыча с каждым шагом, который приближает меня к Джейкобу.
Я обдумал все возможные варианты развития событий. Есть очень реальный шанс, что нас поймают, и если это произойдет, то я определенно, на сто процентов, абсолютно облажался. Но я позабочусь, чтобы этот сукин сын получил по заслугам прежде, чем меня увезут в наручниках. Я заставлю этого ублюдка истекать кровью.
Как и следовало ожидать, когда я нахожусь на полпути к дому, загорается сигнальный свет. Колонны ослепительно белого света взрываются в ночи, прорезая темноту, как прожекторы, изображенные примерно в тысяче фильмов о побеге из тюрьмы.
Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.
Я замираю, прижавшись спиной к стене, сердце колотится в ушах, пока я жду звука открывающейся двери или окна. Ни звука не доносится. Через дорогу Кэм тычет пальцем в сторону домика у бассейна и что-то яростно бормочет мне. Там, в тени, слишком темно, чтобы видеть, не говоря уже о том, чтобы читать по его гребаным губам.
Черт возьми, Кэмерон.
Я срываюсь с места, отталкиваюсь от стены и бегу вдоль периметра дома, отчаянно надеясь, что никто не заметит темное пятно, бегущее по траве.
Как только обхожу заднюю часть дома, я ныряю за тики-бар у бассейна -гребаный тики-бар у бассейна, чертовы богатые ублюдки — и жду отца Сильвер. Он на несколько секунд отстает от меня. Кэм тяжело дышит, опускаясь на корточки, откидывая голову назад на бамбуковую раму бара и закрывая глаза. У этого парня нет никакого здравого смысла. Похоже, он вздохнул с облегчением, а это значит, что он даже не подумал о следующей части нашего плана, о той, где мы врываемся в домик у бассейна и выбиваем Джейкобу Уивингу зубы парой гаечных ключей.
— Это было близко, — задыхается он.
Он был так возбужден в тот вечер, когда мы готовили пиццу. Так полон огня. Сталь в его глазах впечатлила меня до чертиков; я думал, что он сможет справиться с этим. Теперь я уже не так уверен. Не хочу, чтобы его поймали. Я не хочу, чтобы все пошло наперекосяк и он оказался в тюрьме.
— Серьезно, старик. Возвращайтесь в машину. Правдоподобное отрицание причастности. Если вас здесь не увидят…
— Пошел ты, — рычит он. — Мы это уже проходили. У нас нет времени заново переживать историю о том, как я-почти-бросил-Сильвер-в-день-ее-рождения. Так что заткнись... твою мать…
Я уважаю Кэма. Я уважаю его до чертиков, потому что он подарил жизнь моей Сильвер, и за это я обязан ему счастьем на всю жизнь. Однако с каждой проходящей секундой я начинаю видеть в нем все меньше авторитетной фигуры и все больше раздражающего друга, которого мне хочется ударить кулаком в горло. Я не люблю, когда он говорит мне заткнуться на хрен, это уж точно. Я недовольно рычу, подавляя желание скривить губы и показать зубы.
Случалось ли ему когда-нибудь оказаться в камере предварительного заключения, где воняет мочой? Знает ли он, каково это — оказаться запертым в крошечной комнатке без окон размером десять на десять футов с тремя другими мужчинами и гадать, кто же ударит тебя первым? Я в этом сомневаюсь. Но он не собирается принимать то, что я ему предлагаю. Я вижу это по его глазам. Кэм твердо решил довести свой план до конца, чего бы это ему ни стоило; он любит Сильвер так же сильно, как и я.
— Ладно. Хорошо. Пусть будет по-вашему. Только не говорите, что я вас не предупреждал.
Я вскакиваю на ноги и спешу через патио к задней части дома, огибая бассейн. Оттуда можно попасть прямиком в большой одноэтажный дом с бассейном, расположенный с левой стороны двора. Здание в два раза больше моего трейлера, больше, чем большинство стандартных домов. Огромные эркерные окна затемнены, занавески задернуты изнутри. Свет внутри тоже выключен, и теплое сияние не проникает сквозь щели в тяжелой ткани.
Когда мы подходим к двери дома у бассейна, Кэм засовывает руку в таинственную черную сумку Монти и вытаскивает гаечный ключ; он поднимает инструмент и тянет его назад, сжимая пальцы в кулак, как будто собирается использовать его, чтобы пробить дыру в стекле.
— Эй, эй, эй! Какого хрена вы делаете? — шиплю я. — Вы разбудите всю округу!
Кэм выглядит разочарованным. Парень был на взводе последние семьдесят два часа. Вероятно, он не мог заснуть из-за мыслей о том, как далеко ему придется зайти сегодня вечером. Он разыгрывал момент, когда мы сталкиваемся с Джейком в своей голове, наверное тысячу раз и уже привык к мысли, что сегодня вечером ему придется ломать, крушить, резать и причинять боль, чтобы достичь своей цели. И вот теперь я здесь, мешаю ему довести дело до конца, и ему это совсем не нравится.
— Сначала попробуем открыть дверь, — говорю я ему, указывая подбородком на гладкую, узкую полоску полированного металла перед ним.
— Она будет заперта.
Я ничего не говорю. Я стою и жду, когда он попробует эту чертову дверную ручку.
Кэм кладет руку в перчатке на ручку, пыхтя и проверяя, открыта ли дверь. Он одаривает меня самодовольным взглядом «я же тебе говорил», когда она не поддается.
— А сейчас я могу его разбить?
— Нет! Черт. Разве вы не слышали об элементе неожиданности? Убирайтесь с дороги.
Кэм свирепо смотрит на меня, но отступает в сторону, давая мне доступ к двери. Я достаю из бумажника шпильку для волос и тонкую крючковатую отмычку, вставляю обе в дверной замок и ощупываю его в тот момент, когда нажимаю на задвижку. Через две секунды я нахожу точку сопротивления внутри ствола замка и использую свою магию, открывая его ловким поворотом запястья.
— Это должно меня беспокоить, — бормочет Кэм себе под нос. — Печальная правда заключается в том, что я впечатлен.
Но это еще ничего. Он был бы чертовски впечатлен, если бы увидел, как я вломился в «Теслу» менее чем за пять секунд. Но я держу это при себе.
Дверь в домик у бассейна бесшумно распахивается, и я первым прокрадываюсь внутрь, зорко всматриваясь в темноту. Мы попали прямо в гостиную. Огромный секционный диван монополизирует большую часть пространства, устроенного вокруг самого большого плоского экрана телевизора, который я когда-либо видел. На самом деле он неприлично большой. Кэм насмешливо выгибает бровь в сторону телевизора и молча следует за мной, оглядываясь по сторонам. Это здорово, что он начеку, но он ищет не то же самое, что и я. Кэм ищет людей. Джейка, если быть точным. Я осматриваю книжные шкафы и полки. Потолки в углах комнаты. У Уивингов наверняка есть система камер, установленная внутри главного дома, но внутри дома у бассейна? Это очень хитрый вопрос. Это владения Джейка. Вряд ли он захочет, чтобы Большой Брат шпионил за ним в его личном убежище. То дерьмо, что он здесь вытворяет, вероятно, перевернуло бы желудок его отца.
