Он потащил ее к стене, где стояли на коленях остальные.
— Ты за это ответишь, сволочь, — сказал ему Крейн.
— Не мечтай.
Спецназовец ударил Крейна прикладом в ухо, чтобы замолчал.
— Ну что, — сварливо каркнула старуха. — Удовлетворил свое любопытство? Надеюсь, задержка того стоила?
— О, да, — Босс швырнул Валенсию к стене. — Попробуйте на досуге. Рекомендую.
— Нет, спасибо. Это потное, бестолковое занятие не для меня.
Подскочил капрал.
— Сэр! Ждем приказа, сэр!
— Да, — старуха пожевала губами. — Кончайте с ними.
Спецназ вскинул штурмовые винтовки.
— Стойте! — вскочила вдруг Валенсия. — Последнее желание!
Старуха вздохнула.
— Милочка. Последнее желание только в книжках бывает.
— Нет! Каждый приговоренный к казни имеет право на последнее желание. Выпить пива, съесть стейк, выкурить сигару.
— Ты хочешь выкурить сигару?
— Нет. Я хочу накраситься и уложить волосы. Меня сегодня все, кому не лень таскают за волосы! Никакой прически не осталось!
— О, боже… Ты серьезно? Через пару минут ты будешь валяться тут дохлой. Зачем тебе краситься?
— Девушка всегда должна быть ухоженной. Даже дохлая.
— Она тянет время, — сказа Босс.
— Если ты тянешь время, — сказала старуха, — в надежде, что подоспеют ваши оставшиеся внизу друганы, то зря. Друганов зажали на первом этаже и скоро с ними закончат.
— Я не тяну время. Я хочу накраситься и причесаться.
— Не получится, милочка. У меня нет ни помады, ни теней. Я этой фигней не пользуюсь. Ты же не ждешь, что я кого-нибудь в магазин пошлю?
У Валенсии надулись губки и потекли слезы.
— Но хотя бы причесаться…
Старуха посмотрела на Босса.
— Ты ей там, пока пялил, в голове ничего не повредил?
Тот пожал плечами.
— Ладно, ладно. Не реви. Чего тебе? Расческу? Резинку? Заколку?
— Расческу и заколку.
Старуха порылась в сумочке.
— Лови.
Валенсия поймала, провела пару раз расческой по волосам, нащупала у основания черепа едва выделяющееся утолщение, перехватила заколку и с силой вогнала внутрь ее металлическую основу, прямо в центр, единственную подходящую точку, как научил Хозяин.
Это было больно.
Словно десятки штырей пронзили голову со всех сторон.
Чип, вживленный под затылком, развалился на части.
Панель управления в руке старухи вдруг окуталась дымом и с громким треском вспыхнула.
Старуха взревела, выронив панель.
— Убить ее! Живо!
Спецназовцы переглянулись, не понимая, что происходит и почему надо живо убивать эту полуголую девку.
Один из них оказался исполнительным и выполнял приказы не раздумывая. Но все равно не успел спустить курок. Валенсия одним скользящим ударом свернула ему шею. Перехватила автомат и разнесла головы второму и третьему. Четвертый успел только вытаращить глаза и оскалиться, как на него сзади набросились Банзай и Носорог.
У Валенсии был всего три минуты.
Она будто чувствовала, как поврежденный чип с хрустом разваливается на все более мелкие осколки, лишая ее всех полезных модификаций, одну за другой. Боевой режим и сверхсила должны были исчезнуть последними.
Пятый и шестой врезались в стену, когда она им проломила грудины вместе с бронежилетами.
Седьмой успел выстрелить. Пули прошли рядом, по касательной задев руку. В следующую секунду его оторванная голова покатилась к саркофагам.
Оставшиеся трое, увидев такой расклад, сиганули в коридор.
Вслед за ними выбежал Босс.
— Я за ним, — Крейн схватил с пола автомат и выскользнул следом.
Издалека доносились крики и выстрелы.
Валенсия медленно приблизилась к старухе.
Та стояла все также в центре комнаты, будто в ступоре.
— Откуда ты… — она сглотнула. — … узнала… Кто?..
— Ты же понимаешь, что теперь это неважно?
— Это Дрейгон? Гребанный Ред Дрейгон? Мы с ним начинали этот проект… Он что, жив до сих пор? Я думала, он уже сдох в своем корыте. Но как ты с ним общалась?
— Также, как и с тобой.
Глаза старухи расширились от запоздалого понимания.
— Костер… Проклятье! Я должна была догадаться, что он оставит себе технологию.
— Закрой глаза, баушка.
— Что? Это еще зачем?
Валенсия протянула к ее голове руки.
Хрустнули, ломаясь, позвонки.
Тело старухи медленно сползло на пол.
Валенсия огляделась.
Больше никого не было.
Только трупы и лежащий до сих пор без сознания Малыш. И голые ученицы в саркофагах.
Из коридора доносились нескончаемые вопли и стрельба. Туда выбежали, подобрав автоматы, Банзай и Носорог с Приколом.
Силы уже покидали ее, словно вытекая из всех пор на коже.
Надо было еще добраться до пряничного домика, поднять люк и снять уходящий вниз канал.
Она побрела к выходу, еле передвигая ноги.
Навстречу выскользнул Крейн.
— Не догнал, — хмуро сообщил он. — Чертов Босс. Спрятался. А ты куда?
— На балкон, — язык еле ворочался. — Подышать.
— Только осторожно. Наши зажали спецуху в одной из комнат. Но все равно стреляют. Может тебя проводить?
— Нет.
Коридор. Пустая комната. Балкон.
Уже темно. Огни небоскребов. Огни машин.
Она с трудом перелезла через перегородку и поплелась в сторону пожарной лестницы, держась то за стены, то за ограждение.
Балконная дверь одной из комнат была открыта.
Оттуда, из темноты, шагнула вдруг черная тень.
Мелькнула увесистая бита.
На этот раз никаких звезд не было.
Был только поглотивший все мрак.
Глава 25. Двое
До нее не сразу дошло, что она уже проснулась. И что вокруг реальная жизнь, а не продолжение кошмара.
В кошмаре она только что бегала по коридорам школы, а за нею катился жуткий многорукий шар, слепленный из мертвых учениц. Иногда шар ее догонял, руки хватали за бедра и ягодицы, а слепленные в одну массу головы издавали торжествующий вой. Она визжала в ответ, отбивалась голыми ногами и убегала в темноту.
Мрак был кромешный.
Вокруг не было ни огонька, ни отблеска.
Валенсия лежала на чем-то твердом и ребристом, с разведенными в стороны руками и ногами и, судя по мурашкам от холода в укромных местах, была абсолютно голой.
Она попыталась встать, но не смогла поднять даже голову.
Только звякнули цепи на запястьях и лодыжках.
Тень, что была чернее окружающего мрака, вдруг шевельнулась между ее ног и склонилась к промежности.
Чей-то влажный язык прошелся, раскрывая, по ее половым губам, задержался у клитора, вернулся вниз и проник во влагалище.
Валенсия выгнулась, отстраняясь.
Тень медленно, словно нехотя, выпрямилась.
— Она такая красивая, — прошептал невнятный голос. — Сладкая девочка. Мои братья говорили, что йони блондинки похожа на розу. Но сомневались. Поэтому решили проверить. Поймали какую-то туристку с крашенными волосами и изнасиловали. Просто не знали, что волосы можно красить. И в тюрьме всем рассказывали, что йони блондинки — такая же темная щель с дряблыми губами, как и у наших женщин… У тебя она другая. Действительно похожа на розу. Особенно если раскрыть.
Холодные пальцы прикоснулись к половым губам и развели их в стороны.
— Вы, наверно, розу никогда не видели, — сказала Валенсия. — Не знаю, что такое йони, но пизда похожа на пизду. Неважно, у блондинки или нет. К тому же, они все разные.
— Ты очень грубая. Говоришь много грязных слов. Хорошие девочки так не говорят.
— Что поделать. Уличное воспитание.
— Может, если отрезать тебе язык, ты станешь вежливее?
— Не знаю, как насчет вежливее, но злее стану точно.
Тень покачала головой.
— Плохо. Ты мне нужна нежной, ласковой. Пассивной. Злая ты мне не нужна.
— Тогда отпусти.
— Не могу. Мы остались с тобой вдвоем.
Валенсия вгляделась в тень перед собой.
— Остались где?
— В школе, конечно.
У Валенсии глаза расширились от изумления.
