Ненавидит, защищает того, кто ей дорог, отдаётся в постели, злится… И почему-то невольно подумалось о том, как это, если бы она искренне любила? Не той любовью, что она любит свою дикую подругу, а обычной любовью, что случается между мужчиной и женщиной. Бывает же такое. Самому мне до любви дела никогда не было, да и не верил я в это. Отношения — это, в сущности, использование одного другим: женщина раздвигает ноги и рожает детей, мужчина зарабатывает деньги и обеспечивает ей безопасность. Всё остальное – лирика и красивая упаковка. Так что трахать девочку из питомника в какой-то мере даже честнее. И всё же… у некоторых действительно случается любовь. Пару раз встречал, хоть сам подобного никогда не жаждал.
Внезапно Милана коснулась моего лица. Кончики её пальцев прошлись по моей скуле и подбородку, обрисовали нижнюю губу. Я прищурился и стал с интересом ждать, что же она сделает дальше. В нерешительности прикоснулась к моей щеке тыльной стороной ладони и мягко улыбнулась. Присела ко мне на колени.
— И как это понимать? – усмехнулся я, приобняв её за талию.
Она дёрнула плечом. Наклонилось и невесомо коснулась моих губ своими. Я обхватил её затылок и чуть прикусил нижнюю губку. Проник в рот языком и неспешно, наслаждаясь каждым мгновением, поцеловал. Член в штанах тут же напомнил о себе. Да чёрт подери! Что в ней такого, что вызывает во мне столько разных чувств?! Что в ней такого, что я постоянно думаю о ней, постоянно хочу её?! Красивая, но разве мало у меня было красивых?! Ещё лучше были, да только в паху не гудело от примитивных поцелуев. Тут же…
— У меня встреча через десять минут, — отстранив её, проговорил я и услышал, как сипит голос. Проклятая девчонка!
— Важная? – поинтересовалась она, убирая ладошку с моего плеча.
— Не слишком. И всё же мне хотелось бы думать о делах, а не о том, как задрать подол твоего платья, — усмехнулся, вынуждая её подняться с моих колен.
К щекам её прилил румянец, и я не удержался, шлёпнул её по ягодицам. Какая же у неё попка! Круглая, аппетитная… Чёрт! Вот об этом точно думать сейчас не стоит.
— Принеси три чашки кофе через двадцать минут, — приказал, но слова мои прозвучали скорее просьбой, к которой я совершенно ни к чему добавил: — Раз уж я избавился от управляющего и старшей горничной, а у твоей подруги выходной, было бы неплохо, чтобы ты взяла это на себя.
— Конечно, — отозвалась она и пошла к двери.
Глядя ей вслед, я снова невольно спросил сам себя: какого хрена?! Что в ней такого?! Ну не задница же и не точёные лодыжки! Задница у неё пусть и шикарная, не то это, от чего мозги у меня плывут. Волосы, голос, глаза… Откинувшись на спинку кресла, я опустил веки и выдохнул. Сейчас нужно думать о другом. Заключим соглашение с Кондратьевым о приёме его сынули, а после… после будет видно.
Милана вошла в кабинет, когда мы с Борисом, пожав друг другу руки, уселись по обе стороны стола. Матвей, из-за которого, собственно, всё и происходило, примостился рядом с отцом. Я только мазнул по нему взглядом. Руки мы, конечно, друг другу пожали, но особого интереса я к парнишке не питал: сразу видно, сынок, привыкший выкручиваться за счёт собственного отца. Двадцать два года, а без папочки никуда. Ясен хрен, что и на меня во многом наложили отпечаток возможности нашей семьи, но я никогда не получал ничего просто так. К работе в компании отец начал привлекать меня ещё до того, как я перешёл в старшие классы. Уже к двадцати я разбирался во всех тонкостях и мог легко подменить его даже на длительное время.
— Кофе, — прожурчала Мила, сделав шаг к столу, и споткнулась буквально на ровном месте.
Чашки на подносе опасно съехали к краю. В какой-то момент мне показалось, что кофе неминуемо окажется на коленях Бориса. Мысленно я уже успел выматерить девчонку на чем свет стоит, но она-таки сумела удержать равновесие.
— Простите, — выдавила она. Глаза ее странно блестели, лицо было бледным.
Она принялась выставлять чашки на стол, и я заметил, как дрожат у неё руки.
— Милана, всё в порядке? – осведомился я, внимательно глядя на неё.
Что за чертовщина?! Испугалась, что за пролитый на моего партнёра кофе ей достанется мама не горюй? Правильно испугалась. Но… Я сощурил глаза, внимательно всматриваясь в её лицо. Казалось, у неё даже губы стали бледными. Зато глаза… Единственное цветное пятно.
— Да, — поспешила уверить она меня и, закончив с кофе, отступила от стола. – Я… Что-нибудь ещё нужно?
Взгляд её скользил по стене кабинета, по мне, по чашкам. На моих гостей она не смотрела. Пару секунд я наблюдал за ней, а после проговорил:
— Нет. Можешь идти.
Она замешкалась. Приоткрыла рот, потом всё же взглянула на сидящих напротив меня Кондратьевых и торопливо направилась к двери. Когда она вышла, я снова посмотрел на Бориса и его сына.
— Ну так что, обсудим детали? – я сделал глоток кофе.
Борис последовал моему примеру, Матвей же словно невзначай проговорил:
— Какая у вас милая горничная, Вандор Александрович.
Сказано это было с явной претензией на непринуждённость, однако я уловил нотки напряжения. Поднял взгляд на парня и, щурясь, неспешно ответил:
