Когда она только поступила в полицейскую академию, Габриэль верила, что сможет изменить ситуацию, став офицером полиции. Она думала, что сможет очистить улицы, чтобы другие семьи не пострадали, и молилась, чтобы ее отец нашел некоторое утешение в ее попытке так почтить память о Патрике. Горькое разочарование пришло к ней, когда отец не удосужился прийти на церемонию вручения дипломов, а потом, когда она была на патрулировании и поняла, что войну с наркотиками никогда не выиграть. Если бы она не встретила Дэвида, преподавателя одного из ее занятий, который уговаривал ее не сдаваться, она бы ушла после первого курса.
Что она будет делать, если ее отстранят от дела? Как она выполнит молчаливое обещание, данное Дэвиду, когда в последний раз обнимала его на пропитанном кровью ковре в гостиной? Как он сможет покоиться с миром, без отмщения за его смерть? А как будет она?
Поблагодарив представителя профсоюза, она быстро пошла по коридору, отчаянно желая выбраться из здания прежде, чем кто-нибудь увидит ее и спросит о слушании. Она нажала кнопку лифта и взмолилась о быстром побеге.
— Габи!
Джеф Сантос догнал ее как раз в тот момент, когда дверь лифта открылась, и последовал за ней внутрь. Она знала лучшего друга Дэвида, теперь лейтенанта по борьбе с наркотиками, так же давно, как и самого Дэвида. После смерти мужа Джефф был невероятным утешением и поддержкой, помогая ей во всем, начиная с продажи дома и заканчивая провождением с ней выходных, когда она больше всего в своей жизни ощущала отсутствие Дэвида.
— Ты в порядке? Что случилось?
Она повернулась к нему лицом, заметив морщинки беспокойства на его широком лбу под короткострижеными черными волосами. Джеф был смуглым там, где Дэвид был белокурым, довольно загорелым, с самыми черными глазами, которые Габриэль когда-либо видела. В нем было шесть футов крепкой мускулатуры, тщательно подстриженные усы и короткая бородка. У него была широкая бочкообразная грудь и небольшой живот, появившийся только после смерти Дэвида.
Она уставилась на бронзовый медальон, который он всегда носил на кожаной цепочке вокруг своего покрытого шрамами горла, вспоминая тот день, когда они с Дэвидом подарили его ему. Он поцеловал ее в знак благодарности, пока Дэвид разливал напитки на кухне, и его губы задержались слишком долго на ее щеке, а шепот был слишком близко к ее губам. Она отмахнулась от него, как от наваждения, но в прошлом году он дал ей понять, что хочет перевести их дружбу в другое русло и он был готов ждать сколько потребуется, все только для ее комфорта. У нее не хватило духу сказать ему, что это займет целую вечность.
— Делом Гарсии занимается ФБР, — сказала она. — Ответственный агент недоволен моим участием, потому что считает, что существует конфликт интересов. Я почти уверена, что он хочет, чтобы я ушла из рабочей группы. — Дверь лифта скользнула в сторону, она вышла в приемную, где царила какофония шума от разношерстной толпы людей, большинство из которых не хотели здесь находиться.
Разумеется, Джеф последовал за ней. Он всегда был рядом, даже после того, как у них произошел неловкий разговор однажды ночью шесть месяцев назад, когда он попытался поцеловать ее и она объяснила, что больше не хочет иметь никаких отношений.
Дело не в тебе, а во мне. Банально, но верно. Она была сломлена изнутри. Поврежденная. Ей нечего было предложить, кроме своей боли.
— Из ФБР? — Он резко втянул в себя воздух. — Боже, Габи. Я знаю, как много это значит для тебя, как сильно ты хотела заставить Гарсию заплатить за то, что он сделал с Дэвидом. Но, может быть, это и к лучшему. Ты сможешь двигаться дальше.
— Я не хочу двигаться дальше, — отрезала она. — Я хочу справедливости. Это все, ради чего я жила последние два года. Гарсия или ничего.
Двери скользнули в сторону, и она вышла наружу, в обжигающий жар неестественно теплой Невадской осени.(Перевод группы https://vk.com/bambook_clubs )
— Не торопись, — сказал Джеф, ведя ее в тень под китайским деревом хакберри и положив твердую руку ей на поясницу. — Есть и другие варианты. Я могу поговорить с людьми, помочь тебе попасть в другое бюро. Как на счет отдела убийств? Гарсия был связан с десятками убийств в городе…
— Я знаю, что ты занят своими собственными расследованиями. А после Дэвида я не могла заниматься убийствами.
— Тебе просто нужно проявить творческий подход. — Он приобнял ее и крепко прижал к себе. — А что, если ты перейдёшь в отдел краж? Я уверен, что он украл не одну вещь в своей жизни.
Она неуверенно рассмеялась. Джеф был таким милым парнем. Лейтенант полиции. Уважаемый в своем бюро. С ним было весело, он был хорошим другом для Дэвида, и для нее. И все же она не чувствовала никакого притяжения. Где Дэвид был светом — он был тьмой. Там, где Дэвид был непринужденным, Джефф был напряженным. Он смеялся слишком громко, говорил громко, двигался слишком быстро. Там, где у Дэвида было легкое обаяние, улыбки Джеффа иногда казались вынужденными, как будто ему приходилось работать над лицом, которое он представлял миру. Но более того, он был для нее как брат. И его поцелуй шесть месяцев назад был просто неправильным.
— Я не оставлю тебя одну сегодня вечером, — сказал он. — Я приглашаю тебя на ужин. Я не могу смириться с мыслью, что ты дома одна, после того как тебе выбыли почву из-под ног.
— Ты заставляешь меня казаться жалкой, — она вздохнула. — Я не собираюсь сидеть дома в темноте, разглядывать старые картины и плакать над бутылкой вина. Я собираюсь на пробежку, а потом пойду в спортзал и поработаю над своей рукой и плечом чтобы привести их в форму. А еще мне нужно забрать Макса от собачьей няньки…
Она нашла свою драгоценную гончую после того, как проверила несколько спасательных центров по совету своего терапевта. Это была любовь с первого взгляда.
Продав дом, она сняла небольшое бунгало в Хендерсоне с большим задним двором, чтобы Максу было где побегать. Когда она обнаружила, что Николь с трудом сводит концы с концами, будучи дилером казино на Стрипе, она пригласила ее жить с ними. В свою очередь, Николь помогла Габриэль пережить ее первый ужасный год без Дэвида.
— Ты должна поесть, — настаивал он. — Как насчет того, чтобы я заскочил позже с пиццей и бутылкой вина, и мы могли бы просто расслабиться и посмотреть телевизор?
Грудь Габриэль сжалась при мысли о том, что она останется наедине с Джефом, чего она старалась избегать после того неловкого поцелуя. Почему она не может сделать следующий шаг и стать с ним такой, какой он хочет ее видеть? Он был лучшим другом Дэвида, и у них было много общих интересов, это будет легко и весело. И все же это было несправедливо по отношению к нему. Она даже думать не могла о том, чтобы быть с кем-то в отношениях. Она была сломлена, и он заслужил найти кого-то, кто нуждался бы во всей заботе, которую он хотел дать.
— Спасибо, Джеф. Но у меня есть дела, и я пообещала, что проведу вечер с Николь. Она рано освободилась из казино. Может быть, в другой раз.
— Когда ты будешь во мне нуждаться, я всегда буду рядом. — Он наклонился и коснулся губами ее губ. Все произошло так быстро, что она не успела среагировать. А потом он исчез.
Ее руки сжались в кулаки, и она прижала их к голове. Почему она ничего не чувствует, когда он ее целует? Она устала от оцепенения. Устала от ежедневной рутины. Надоело притворяться, что она любила свою работу, когда она была там только из-за того, чтобы Дэвид мог спокойно покоится с миром. Устала ничего не чувствовать, когда к ней прикасается хороший, порядочный человек. Ей хотелось закричать. Бежать. Орать. Она хотела убежать от удушливой жизни, которую построила из пепла, которая держала ее в подвешенном состоянии между будущим, пугающем ее, и прошлым, которое ее поглощало. Боже, она просто хотела чувствовать что-то. Тепло. Фейерверк. Страсть.
Ей хотелось почувствовать то же, что она чувствовала, когда проснулась после операции и увидела красивого, безупречно одетого мужчину, изучающего ее со своей больничной койки. Тогда она что-то почувствовала. Любопытство. Заинтересованность. Волнение. Желание.
