Слезы прорываются из-под свинцовых век. Пытаюсь открыть глаза. Спустя несколько попыток мне удается это сделать. И да, я в самолете. Лежу на каком-то диване, а напротив меня сидит мерзавец, что меня ударил и похитил, и смотрит прямо на меня.
– Доброе утро, красавица! – снова этот мерзкий голос и акцент. – Пора просыпаться.
– Где я? – Боже, что с моим голосом? – Куда ты меня везешь? Сколько я проспала? И почему у меня болит все тело?
– Так и быть, раз уж ты пока не изучила все правила поведения, которые приемлемы в моей семье, я сделаю исключение и отвечу на твои вопросы. Ты в самолете, через несколько минут мы приземляемся в аэропорту Анкары, – он тянется рукой к моему лицу, чтобы убрать выбившуюся из хвоста прядь волос за ухо. Но я дергаюсь. Аслан меняется в лице и мою щеку снова обжигает пощечиной. – Никогда не смей отказываться от моих прикосновений,rus fahise*!
– А ты не смей ко мне прикасаться! – рычу в ответ. Мне терять уже нечего. Я прекрасно понимаю, что меня ждет. Хуже уже вряд ли будет.
– Хм, а ты дерзкая, Ва-ле-ри-я, –гад отстраняется от меня у похотливо ухмыляется. – Оттого будет еще интереснее тебя сломать. Итак, вернемся к нашим вопросам и ответам. Из Анкары мы отправимся на мою загородную виллу. Там будем только мы с тобой, прислуга и охрана. Не хочу, чтобы нам с тобой мешали познавать друг друга.
– Не дождешься!
– Посмотрим… Я, знаешь ли, умею уговаривать… Разными способами.
– Ты что какой-то маньяк-БДСМщик? Фильмов про всем известного мистера Грея пересмотрел?
– О, поверь, ваш всеми любимый киношный мистер Грей мне и в подметки не годится со своими методами воспитания непослушных рабынь.
– А почему у меня болит все тело? Мы же не… Ты же…
– Фу, Валерия, конечно нет. Я не питаюсь объедками с чужого стола. Сначала тебя следует помыть, а то от тебя воняет другим мужиком, которому ты отдала то, что я купил. И только тогда ты получишь допуск к моему телу.
– В таком случае, можно мне вообще никогда не мыться?
– Не хами!
– Ты так и не ответил на вопрос.
– Ты пришла в себя немного не вовремя. Начала брыкаться. Пришлось по-быстрому тебя утихомирить. Правда моя охрана не совсем поняла, что именно требуется сделать. И “успокоили” тебя не тем же препаратом, а своими руками.
– То есть, меня избили и вырубили, а ты называешь это “не так поняли”? – офигеть просто! Почему никто мне не помог? И почему я этого не помню?
– Трудности перевода, – заявляет этот урод, пожимая плечами. – А теперь сядь и пристегнись. Мы садимся.
Дальше все как в тумане. Не запоминаю ни посадку, ни дорогу из Анкары до особняка. Такое чувство, что у меня болит каждая клеточка. Надежда на то, что у меня получится вырваться из этого ужасного плена, которая теплилась во мне даже в самолете, окончательно умирает в момент, когда я вижу высокий металлический забор, который выставлен по периметру территории вокруг особняка.
Все, это конец!
Как только за мной закроются эти ворота, мне не выбраться. Значит, надо пробовать бежать сейчас. Момент в целом подходящий. Меня держит за руку только сам Аслан, а он не такой уж и амбал. С нами лишь двое охранников. У них, наверняка, есть оружие. Если они начнут в меня стрелять, то так даже лучше будет. Может, убьют и мне не придется терпеть весь этот ужас.
К горлу подкатывают рыдания, но я давлю их в себе. Мне нельзя отвлекаться.
Шаг. Еще один. И еще. Вот! Сейчас!
Резко выдергиваю руку из захвата. Этот маневр мне удается достаточно легко, потому как Аслан явно не ожидал такого. Я поворачиваю в сторону и бегу, куда глаза глядят.
Боже, куда бежать-то! Как же страшно! Сердце гулко бьется в груди, так и норовя выпрыгнуть на волю. Слышу сзади крики Аслана на незнакомом мне языке и топот ног. Это охранники очухались и бегут за мной. Каждую секунду ожидаю выстрела в спину и адскую боль. Но ничего не происходит. И я продолжаю бежать.
Совершаю непростительную ошибку. Оглядываюсь назад, посмотреть далеко ли охрана и удалось ли мне оторваться от них. Но, засмотревшись назад, влетаю во что-то твердое. А точнее, в кого-то… Поднимаю взгляд и понимаю, что это все. Вот теперь точно конец!
Передо мной, оскалившись, стоит один из охранников. Он хватает меня, прижимает к себе, а я начинаю вырываться, кусаться и кричать. Ни никто меня не слышит. Здесь только те, кто меня сюда привез. Никто не поможет. Слезы застилают глаза. Я уже ничего не вижу перед собой, но продолжаю бороться за свою жизнь, за свою свободу. Бьюсь до последнего. Охранник что-то рычит на своем языке, больно выкручивает мне руки. К нему на помощь подбегает еще один. Тот, что был в нашем сопровождении. И я, уже понимая, что мне не справиться, отчаянно кричу во весь голос имя того, кто мне дорог больше всего на свете, того, кого я больше никогда не увижу, а он даже не узнает, что когда-то жила та, которая любила его почти всю свою жизнь:
– Егооооооор!
Резкая острая боль прошивает шею. Укол. Потом снова “выключается свет”...
Глава 5
Егор
– Так, народ, действуем строго по плану. Разведка показала, что в доме находятся восемнадцать человек. Аслан Фират, глава группировки, которая занимается поставкой оружия и живого товара на рынки Азии и Востока. Есть задача взять его живым. Шестнадцать охранников, в числе которых есть спецы, бывшие военные. С ними аккуратнее. Стрелять на поражение. И один заложник, – здесь голос срывается. Прокашливаюсь, стараясь вернуть себе самообладание, хоть это и не требуется сейчас. Не в этой ситуации и не с этими парнями. Со мной лишь моя группа. Семь человек, добровольно отправившихся со мной на это задание. И все они знают об истинной цели нашего “визита”. Операция хоть и санкционирована ведомством с целью захватить Фирата, но парни знают, что основная задача – это вытащить Леру, мою девочку. – Русская девушка Валерия Андреевна Романова. Она – приоритет номер один. Вытащить живой любой ценой.
– Принято.
Прошло уже шесть дней с момента, как самолет с Лерой и Фиратом на борту покинул пределы нашего государства и пересек воздушную границу Турции. Благодаря Тохе, нашему технарю, удалось нарыть очень много полезной, но пиздец какой страшной информации о том дне, когда Леру похитили и о тех, кто это сделал.
Год назад ведомство поручило моей команде найти и обезвредить представителей группировки, курирующей оружейный трафик в страны Азии и Востока, которые проходят внутри нашей славной Родины. Мы вычислили пешек, дошли до верхушки этой организации. Вскрылись новые обстоятельства. Оказывается, оружие было только прикрытием для переправки “живого” товара за границу. Девушек, русский и европеек, с типичной славянской внешностью высматривали в местах большого скопления людей. А так как большим, блядь, спросом пользовались девушки в возрасте от шестнадцати до двадцати трех лет, основные пункты наблюдения у этих тварей были близ школ, университетов и тому подобных заведений. Дело приняло куда более серьезный оборот и к нашему расследованию подключились еще две команды. Общими усилиями нам стали известны имена главарей этой группировки. На вершине этой иерархии стоял некий господин Серхат Фират, который имел подвязки и крепкие деловые отношения с самыми представительными бизнесменами нашей страны. Тогда, спустя всего два с половиной месяца от начала операции, мы взяли многих. Но доказать причастность Серхата Фирата не удалось. Ублюдок отлично освоил роль Серого Кардинала и руководил всем удаленно, не пачкаясь во всем этом дерьме.
И каково же было мое удивление, когда Тоха показал мне записи с камер, установленных в особняке Романова, отца Леры. А уж когда я услышал их разговор и увидел лицо Леры, когда она услышала свой приговор – я пришел в неконтролируемую ярость. Готов был удавить Фирата с Романовым голыми руками. А Лерку еще и заперли в комнате покорно ждать своего палача. Хорошо, что девчонка додумалась сбежать к моему брату. Именно этот ее поступок запустил верную цепочку вероятностей и позволил в данный момент мне со своими верными сослуживцами и друзьями находиться здесь и готовиться к штурму особняка мелкого ублюдка Фирата, сына Серхата Фирата, который не просто пошел по стопам своего папаши, он оказался гребанным извращенцем, который прется от того, что доставляет боль девушкам. Видел я фото его бывших любовниц. Точнее то, что от них осталось. Он их не убивал, нет. По крайней мере, в полном смысле этого слова. Но психика у этих девушек напрочь сломана и не подлежит восстановлению. Да и внешность этот урод им перекроил так, что бедные родственники этих несчастных обречены всю жизнь работать на пластических хирургов.
