Я вздрагиваю.
— Ты в безопасности.
Мысль о том, что она будет мыть меня, заставляет мой пульс биться быстрее, но, к сожалению, это только усиливает боль в голове.
— Все в порядке, Мерседес, — говорит Эшли.
— Уверена? — спрашивает она.
— Уверена, — передразнивает Хью игриво.
Эшли снимает с меня ботинки, брюки, пиджак и рубашку, оставляя стоять в одних трусах. Она уходит, но быстро возвращается с прохладной влажной тканью, которой проводит по моему лицу, шее и рукам. Я молча позволяю ей это.
Почему?
Может быть, потому, что я изо всех сил пытаюсь поверить в то, что это происходит на самом деле?
Или, может, потому, что ее прикосновение вызывает то же влечение, что и внешний вид?
Я все еще молчу, когда она укладывает меня на кровать и укрывает белым мягким облаком.
— Эшли, — хриплю я.
— Да? — она нависает над кроватью.
Я чувствую тяжесть, давящую на меня, и изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми.
— Не дай им убить меня во сне.
Ее маленькая ручка сжимает мою.
— Отдыхай и исцеляйся. Ты в безопасности. Обещаю.
Я поддаюсь притяжению бессознательности, цепляясь за слова, которые ждал услышать всю свою жизнь.
Глава четвертая
‡
Эшли
У меня не хватает духу отпустить руку Рэя даже после того, как он закрывает глаза. Сказать, что я в шоке, было бы преуменьшением. Жестокость сцены, свидетелем которой я только что стала, только сейчас начинает доходить до меня.
Моя мать — одна из самых сильных людей, которых я когда-либо встречала, и я благодарна за все советы, которые она давала мне на протяжении многих лет. Я сбилась со счета, сколько раз она говорила мне держать себя в руках во время кризисной ситуации… страх и слезы — роскошь, которую позволяешь себе только после. Это не просто слова. Это ее жизнь.
Она начала свою карьеру в качестве врача скорой помощи, чтобы оплатить учебу. Позже она работала медсестрой в отделении неотложной помощи, продолжая получать образование. Теперь она обладатель высокого титула — доктор медицинских наук, но за прошедшие годы в ней мало что изменилось.
Единственный человек, не восхищающийся ей, — это мой тупоголовый брат-близнец, который уехал в Калифорнию в погоне за славой. Мы получаем от него весточку только если ему нужны деньги. Забавно, как два человека могут делить утробу матери и детство, но по итогу оказаться такими разными.
Вероятно, он похож на нашего отца. Моя мать не любит говорить ни об одном из них. Однажды она сказала мне, что мой отец был милым мужчиной, который искал милую женщину, и совершил ошибку, влюбившись в ту, с которой ему было не справиться. Они оставались вместе, пока не родились мы с братом.
Он хотел жениться на ней, построить ей хороший дом и заботиться о ней.
Она хотела спасать мир, людей, и подготовка к чему-то подобному отнимала у нее столько времени и энергии, что отец поставил ее перед выбором: ее мечты или он.
Я знаю его имя и адрес. Он нашел женщину, которая разделяла его представление о том, какой должна быть семья. У них четверо прекрасных детей. Некоторое время я выслеживала их в социальных сетях. Он всеми уважаемый человек, работает менеджером банка. Его жена выглядит как модель и снимает видео об их семейной жизни и о том, насколько она счастлива. У нее впечатляющее количество подписчиков в интернете.
Однажды я позвонила отцу, потому что хотела познакомиться со своими сводными братьями и сестрами, а он стал умолять меня больше не связываться с ним. Его жена не знает о нас, и отец думал, что наше существование может разрушить его брак.
Я согласна со своей матерью во многих вещах, но не в отношении характера моего биологического отца. Он не милый. В такого рода слабости нет ничего приятного.
Этот единственный разговор объяснил все, что мне нужно было знать о нем. Объяснил, почему он не должен был остаться с моей матерью.
Я видела, как мама уговаривала наркомана выбросить оружие. Я наблюдала, как она остановилась после автомобильной аварии и спокойно позвала на помощь, чтобы потом рискнуть своей жизнью и утешить оказавшихся в ловушке жертв.
Она была слишком хороша для него.
И я рада, что она не позволила отцу убедить себя в обратном.
Итак, да, у меня все еще кружилась голова от того, что именно мне рассказали Мерседес и Шерил, как только мы вошли в мою квартиру. Несмотря на то, что и Хью, и Джек были здесь, я не верила тому, что они суперсолдаты. И я готова была поставить свою жизнь на то, что ни один из них никогда не был заперт в столовом серебре.
Конечно, на меня произвела впечатление их приверженность фэнтези, особенно когда Хью потребовал рассказать, где нож. Меня позабавило, что моей ролью в их пародии была роль женщины, выбравшей единственный предмет, который мог подвергнуть опасности всех.
Я имею в виду… а кто не любит плохих парней?
Не то чтобы я верила, что все это было на самом деле.
Даже когда Рэй свернул шею Джеку и тот упал на пол, я подумала, что это притворство. Таких вещей не бывает. Настоящий фильм ужасов начался тогда, когда Рэй фактически уничтожил тело Хью у нас на глазах.
В криках страха Мерседес не было ничего фальшивого.
Заверения Шерил в том, что Хью исцелится, были достаточно эмоциональными.
А эти мужчины оказались теми, за кого они себя выдают.
Они обладают сверхчеловеческой силой, а их раны заживают с пугающей скоростью.
Кровать с легким скрипом прогнулась, когда Шерил подходошла и села на ее край у ног Рэя. Джек стоит рядом с кроватью, его одежда окровавлена, но раны затянулись. Она прерывисто вздыхает.
— Что ж, это было ужасно.
Я нежно сжимаю руку Рэя.
— Для всех причастных.
Она кивает.
— Прости, что я разозлилась. Я должна была рассказать тебе о Джеке, но…
Я перевожу взгляд с нее на него, а затем издаю невеселый смешок.
— Я бы все равно тебе не поверила, так что я понимаю.
Тихо вмешивается Джек.
— То, что ты видела, не отражает того, кем является Рэй. Я не знаю, сотворило ли это с ним превращение в нож, или же ему дали что-то такое, от чего у него помутился рассудок, но это был не тот Рэй, которого я знаю.
Я смотрю на раскрасневшееся лицо Рэя. Его дыхание затруднено. Его кожа горит.
— Ему нужен врач.
Джек качает головой.
— Мы не можем так рисковать.
Мои глаза сужаются, и я бросаю на него свирепый взгляд.
— Он может умереть.
Переминаясь с ноги на ногу, Джек снова качает головой.
— Я бы отдал за него жизнь…
— Но…
Он смотрит на Шерил и моргает.
— Дело не только во мне. В столовом серебре могут быть заперты еще девять человек. Нас нельзя разоблачить, пока не появится шанс освободить их. Рэй не хотел бы, чтобы мы предпочли его им.
— После того, что только что произошло в моем кабинете, я серьезно сомневаюсь в том, что ты имеешь хоть малейшее представление о том, чего хотел бы Рэй.
— Рэй рисковал своей жизнью из-за гораздо меньшего, — Джек убирает руки в карманы. — Как я уже сказал, это был не он. Мы братья. Мы восстаем и сражаемся как один…
— Или падаем и помираем вместе, ага, я слышала, как ты это сказал, но я не видела, чтобы ты готов был умереть за Рэя. Да и Хью, кажется, тоже. Достань-ка ты уже палку из задницы и сделай что-нибудь для своего друга.
Выражение лица Джека напрягается.
— Если бы я знал, что делать, тебе не кажется, что я бы уже это сделал?
Шерил встает и присоединяется к нему, обнимая за талию.
— Эшли, мы просто волнуемся. Кто-то следил за нами. Джек заметил, что кто-то наблюдал за нами на днях, затем следили и за мной. Вот почему я так опоздала на встречу с тобой.
— И кто это?
— Мы не знаем, — отвечает Шерил. — Когда они поняли, что я их заметила, сразу пропали. Может показаться, что Хью наплевать на Рэя, но он планировал вернуть его… просто не сейчас. Вы сами видели, насколько опасным может быть Рэй. Все, чего хотел Хью, — это сначала разбудить остальных.
