— Деточка, у меня два сына. Но один убежденный холостяк, чайлдфри и просто упертый осел. Второй сын никогда не мог порадовать отца тем, что приведет в дом хорошенькую невесту, так еще и бесплоден! — ворчит себе под нос Бекетов. — Как тут не бросишься в догонку за проблемной девчонкой, удачно залетевшей от старшего сына? Теперь ты понимаешь, что стоит на кону? Ради продолжения рода Бекетовых я могу даже закрыть глаза на плевок в лицо с украденной ценностью!
— Вот только мне нет никакого дела до ваших планов и вашей семьи.
— Это напрямую касается и тебя, девочка моя. Помнишь нашего общего знакомого врача-гинеколога Авилова? Он обязан мне кое-чем и поделился всеми данными твоих обследований. Он сказал, что вероятность беременности невелика и будет считаться едва ли не чудом. Чудо наступило, однако угроза прерывания очень велика. Ты не сможешь выносить двоих детей без пристального, дорогостоящего медицинского наблюдения. Если вдруг случится выкидыш, ты больше никогда не сможешь иметь детей. Никогда не станешь матерью. Ни-ког-да.
Мне становится физически плохо от этих слов. Врач, обследовавший меня в обыкновенной больнице, немного озадаченно посмотрел на результаты гормональных анализов, и хотя он не сказал ничего дурного, меня насторожил его взгляд.
Так что думаю, отец Бекетова не лжет.
Я могу потерять малышей, если не буду наблюдаться у хорошего специалиста.
— Перейдем к сути. Съешь пироженку, — предлагает отец Глеба, достав пирожное из коробки. — Съешь, — настаивает и сам разрезает его наполовину, сдвинув тарелку с пирожным в мою сторону.
Мне нужно время на размышления, я задумчиво кромсаю ароматное пирожное вилкой, как вдруг… слышу металлический лязг.
— Что за чертовщина? Вы мне, что, в пирожное подсунули гадости?! Так и знала, что от вас ничего хорошего ждать не стоит! — рыкнув, отодвигаю тарелку в сторону. — Кушайте и не подавитесь.
— Приглядись повнимательнее. Мое предложение не так уж плохо…
— Я приму его, когда ад замерзнет!
Однако взгляд сам возвращается к пирожному и среди воздушного теста я вижу… металлический полукруглый ободок.
— Это что… кольцо?!
Отковыриваю вилкой из пирожного кольцо, стряхивая салфеткой налипшие крошки. Разглядываю его — белый металл, но не серебро. В центре — большой бриллиант. От него словно расползаются во все стороны лучики света, а вокруг россыпь мелких камушков.
Глава 43
Марианна
— Это платина. В центре бриллиант, который в свое время называли слезой ангела. Камень редкой чистоты. Раньше он красовался на кольце моей прапрапра… бабушки. Кольцо украли. Оно много раз переходило из рук в руки. Последний раз золотой ободок сильно изуродовали неудачливые похитители ценностей, желая распилить кольцо. Глупцы! Кольцо осело в частной коллекции обанкротившегося бизнесмена. Максим случайно обнаружил его и перекупил, вернул в семью. Теперь камень получил новую жизнь.
— Для чего это все? — спрашиваю и ахаю. — Вы что, делаете мне предложение? ВЫ?! Яков Матвеевич, как не стыдно! Вот сейчас встанете со стула, а мне придется из-под вашего стула целую гору песка выметать!
— Лет двадцать назад я бы сам сделал предложение. Однако сейчас, когда я уверенно приближаюсь к девятому десятку лет, мысль о внуках волнует кровь сильнее, чем возможность напоследок изобразить из себя престарелого плейбоя.
— Тогда от кого кольцо? — догадываюсь. — А-а-а-а… От Максима, что ли?
— От него. Мой сын не смог приехать сам. Сейчас он проходит последнюю процедуру в клинике по восстановлению кожи лица. Я предлагаю тебе руку и сердце Максима. Рекомендую принять! Это очень хорошее предложение.
— Для вас! Вы всех дергаете за ниточки! Всех, даже младшего любимчика! Хотите обзавестись наследниками и обелить репутацию бесплодного сына-гея?! За мой счет?! Если это сделка, то самая гнусная в мире!
— Отнюдь! Взамен ты получишь возможность, которая выпала тебе по счастливой случайности. Ты выносишь своих деток, будешь радоваться тому, как они растут, делают первые шаги и называют тебя мамой. Это очень дорогого стоит. По правде говоря, дороже всего.
Он очень умело давит на самое больное. На то, за что я переживаю сейчас больше всего.
Я бы хотела иметь детей… Хочу, чтобы мои крошки выросли, хочу увидеть их и поцеловать.
Однако я не так глупа, чтобы прямо кидаться в омут договорного брака.
— Мне нужны гарантии, — откладываю кольцо в сторону.
Яков Матвеевич настойчиво берет мою ладонь в свои шершавые ладони и говорит проникновенно, заглянув в глаза:
— Деточка, при самых благоприятных прогнозах я уйду на тот свет, через лет десять. Я хочу увидеть своих внуков и сделаю все, чтобы ты выносила их. Тебе нужны гарантии? Ты под защитой семейства Бекетовых! И, что немаловажно, твои дети никогда и ни в чем не будут нуждаться. Потому что я обеспечу их наследством и позволю тебе наслаждаться счастьем материнства. Все будет оформлено документально. Тебе всего-то нужно сказать «да» и надеть это кольцо.
— Мне нужно подумать, — стучу пальцами по столу. — Я хочу выдвинуть свои условия. Без посторонних глаз и ушей! — смотрю в сторону Григория. — Тет-а-тет.
— Все вон! — мгновенно гаркает Яков Матвеевич.
В доме словно проносится сквозняк, сначала раздается топот, а потом становится тихо и слышно только, как хлопнула входная дверь.
— Мы одни. Выдвигай, сколько душе угодно, — расплывается в улыбке Бекетов.
— Никакого интима и принуждения к нему!
— Деточка, — фыркает Бекетов-старший. — На публике вы, само собой, будете счастливой парой. Максим к тебе по-мужски и пальцем не притронется в постели, у него, к моему большому несчастью, другие предпочтения.
— Это должно быть записано в договоре. Всё! Всё, что я захочу, должно быть прописано.
— Так и будет.
— Я сама выберу детям имена. Хочу им фамилию своего отца!
— Фамилию Золотников? Исключено! Хотя бы выбор одного из имен близнецов оставь Бекетовым! — просит старик.
Я упорно стою на своем. Мы спорим минут пять. Торговаться с этим старым жуком очень сложно. Он изворотливый, как мурена, и норовит ввести меня в заблуждение красивыми речами.
За полчаса жарких обсуждений пришлось осушить целый чайник!
Сходимся на том, что у малышей будет фамилия Бекетовых, а имена сыновьям я выберу сама.
— Остается одна незначительная деталь. Я все еще замужем! — развожу руками.
— Это решаемо. Поверь. Считай, что ты уже разведена. Примерь кольцо…
Яков Матвеевич сам надевает кольцо на палец. Сидит, как влитое. Роскошное, слепящее, тяжелое. Кольцо притягивает взгляд.
— Оно словно создано для тебя!
— Не лукавьте, Яков Матвеевич, так и есть на самом деле. Вы сами об этом сказали.
— Подловила, признаю.
Кажется, мы обсудили все, что хотели.
Все, кроме одного, самого сложного…
Я нарочно не думала о Глебе, но стоит перестать забивать голову всякими мыслями, как на меня накатывает осознание: я буду считаться женой его брата.
Знает ли Глеб, что Максим бесплоден и предпочитает общество мужчин? Плевать ему или нет?
Я стану членом семьи Бекетовых и это означает, что я хоть изредка, но буду видеться с Глебом на семейных мероприятиях…
— Я не хочу пышную свадьбу.
— Свадьба состоится, и она будет роскошной! — отрезает Яков Матвеевич. — Хватает мне и того, что Глеб не захотел устраивать собственную свадьбу, а рыжая его в этом поддержала. Спелись два упрямства…
Слова о рыжеволосой жене Глеба, которая его во всем поддерживает, вызывают у меня приступ желчного раздражения.
Дух бунтарства поднимает голову.
Назло ему, соглашусь на свадьбу!
Пусть смотрит, какая я буду красивая и счастливая.
Если к тому времени у меня станет круглым живот, будет вообще прекрасно.
Пусть… Пусть… Пусть ему будет больно! Если не больно, то хотя бы неприятно!
Внутренний голос ехидно замечает, что свадьбу мы уже проходили, а Глеб и бровью не повел…
