Тогда я начинаю двигаться, трахая ее в кровать, пока мой взгляд устремлен туда, где мы соединились.
Это так горячо, и звуки наших тел, сливающихся вместе, смешанные с ее стонами, навсегда запечатлеются в моем мозгу.
Эта девушка никуда не денется, ни после окончания соглашения, никогда-либо еще.
— Блядь. — Дышу я, и она стонет в ответ.
Ее груди подпрыгивают с каждым толчком, и я получаю удовольствие от каждой секунды.
— Я чувствую тебя везде. — Стонет Леора, откидывая голову назад, когда я начинаю трахать ее сильнее.
— И ты будешь чувствовать меня еще несколько дней.
Мои толчки становятся все интенсивнее, а ее дыхание учащается.
Она издает сладостные хныканья, заставляя все мое тело содрогаться.
— Этот звук. — Шепчу я ей в шею. — Я готов на все, чтобы слышать этот звук каждый день.
Леора откидывает голову назад, демонстрируя всю длину своей шеи, и я пользуюсь этим, целуя и облизывая каждую часть, до которой могу дотянуться.
Когда мои зубы касаются чувствительной части, где шея соединяется с плечом, она вздрагивает.
— Если так будет всегда, то, пожалуйста, сделай это. — Произносит она задыхающимся голосом.
Я хватаю подушку и подкладываю ее под ее бедра. Когда я снова вхожу в нее, то попадаю под другой угол, что ей явно нравится, потому что она притягивает меня ближе и проводит ногтями по моей спине.
— Ты так хорошо меня принимаешь. Я так горжусь тобой. — Ее стены сжимаются от похвалы. — Такая хорошая девочка, которой нравится, как я тебя трахаю.
— О Боже.
Она вздыхает.
— Не Бог, Ya Amar, а только я.
Я сжимаю ее бедра и продолжаю в том же темпе.
— Пожалуйста, Лукас.
Я нахожу ее глаза, и взгляд в них дикий. Я тянусь вниз, чтобы обхватить ее клитор.
— Еще раз. Скажи мое имя еще раз.
— О, черт, Лукас. Я уже близко.
Я тоже близок. Я делаю все, что в моих силах, чтобы не кончить раньше нее. Выражение ее лица вызывает во мне такое же жгучее желание. Я продолжаю теребить ее клитор, вдавливая ее в матрас. Ее внутренние стенки напрягаются, прижимаясь к моему члену, и я знаю, что она совсем рядом.
— Кончи для меня.
Мой рот снова находит ее, и мы оба глубоко вдыхаем, смакуя момент. Каждый ее выдох становится моим собственным.
— Сейчас, Леора. — Требую я.
Все ее тело напрягается, а глаза закатываются назад. Я никогда в жизни не видел ничего столь прекрасного. Она кончает с самым эротичным криком, который я когда-либо слышал, и ее стенки сжимают меня с такой силой. Не успеваю я опомниться, как уже следую за ней в небытие, выкрикивая ее имя. Все мое тело горит, голова откинута назад, и я кончаю сильнее, чем когда-либо прежде.
Я опускаюсь на нее, тяжело дыша ей в горло, а затем ложусь рядом с ней, обнимая ее, и мы оба успокаиваем свое дыхание.
Глаза Леоры встречаются с моими, ее нижняя губа зажата между зубами — признак ее нервозности, который я уже успел распознать.
Лоб слегка блестит, когда она его наморщила.
— Тебе понравилось?
Ее вопрос застывает в воздухе. Она что, не была со мной в одной комнате? Разве она не слышала, как я выкрикивал ее имя, словно животное, когда кончал?
— Была ли я…я была хороша?
Ее слова обрываются.
Я держу ее подбородок между пальцами, заставляя ее снова посмотреть на меня.
— Это был лучший секс в моей жизни. Не думаю, что когда-нибудь смогу насытиться тобой.
— Я не ожидала, что утро пройдет именно так. — С усмешкой говорит она мне в губы, а ее палец снова переходит к моим татуировкам.
— Я тоже, но это то, на что я надеялся. Я так долго этого хотел.
Ее палец обводит татуировку на моей груди.
— Что означает 1995?
Мое сердце на секунду замирает, когда я вспоминаю, зачем я вообще сделал эту татуировку.
— Это год, когда умерли мои родители.
На мгновение она замолкает, ее прикосновение задерживается на татуировке, посвященной болезненной главе моей жизни. Я чувствую тяжесть невысказанного сочувствия в ее взгляде.
— Мне очень жаль. — Наконец шепчет она, в ее глазах отражается смесь понимания и сострадания.
Я киваю, ценя ее молчаливую поддержку.
— Это было очень давно. Но они бы тебя любили.
— Ты так думаешь?
— Я так думаю.
Она прижимается ко мне, и я крепче прижимаю ее к своей груди.
Ее голос меняется, и она поднимает другую тему.
— Почему ты не воспользовался шансом в Париже? Я практически бросилась к тебе.
В ее голосе звучит нотка смущения, и от этого я чувствую себя самым маленьким человеком на земле.
Я так плохо справился со всей этой ситуацией; я должен был дать ей понять, как сильно я ее хочу, вместо того чтобы называть ее своей подругой.
— Поверь, я хотел, но я бы никогда не воспользовался тобой, пока ты пьяна, Леора.
— Ты бы не воспользовался мной. Я хотела тебя. — Спокойно говорит она.
— Я тоже хотел тебя, только трезвую.
Она не отвечает.
— Прости, я должен был лучше справиться с этим. — Говорю я, и ее пальцы легонько касаются моей кожи в ободряющем жесте.
— И мне жаль, что я солгала тебе.
На этот раз ее извинения попадают в самую точку, хотя где-то в глубине моего желудка все еще живет разочарование.
— Все, чего я хочу, это двигаться вперед. У нас все в порядке?
— Мы более чем в порядке.
Она меняет положение, двигаясь так, чтобы оказаться на мне сверху.
Ее грудь теперь на виду, и я приподнимаюсь, чтобы поцеловать ее.
— У меня есть вопрос.
— Валяй. — Говорю я, любопытствуя, что у нее на уме.
— Что означает «Ya Amar»?
— Это значит, что ты моя луна.
Потому что в этот момент она — свет, который ведет меня в темноте.
Моя единственная настоящая луна.
Она улыбается, кажется, довольная ответом, наклоняется и находит губами мою шею.
Тепло ее прикосновений вызывает дрожь по позвоночнику, когда она оставляет дорожку из нежных поцелуев на моей шее.
Ее язык находит мочку моего уха, и я вздрагиваю.
— Могу я спросить тебя еще кое о чем? — Спрашивает она.
— Конечно.
— У тебя есть какие-нибудь фантазии?
— Все мои фантазии включают тебя.
Похоже, мой ответ был правильным, потому что она захватывает мои губы в свои и целует меня до безумия медленно.
— Ты на мне — это первая. — Дышу я ей в губы, шлепая по попке, удерживая ее, пока она теребит мой, уже полностью проснувшийся, член.
— Хочешь еще? — Спрашиваю я.
— Мне нужно больше. Ты мне нужен.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
ЛУКАС
После того как я снова трахнул ее в моей постели, а затем в душе — мое новое любимое занятие, должен добавить, мы оба оделись и отправились в офис. На этот раз мы шли рука об руку, и это было по-настоящему. Как будто мы больше не притворяемся. Ее рука идеально ложится в мою, и я хочу, чтобы она там и оставалась.
— Bonjour. — Приветствует нас Камилла с ухмылкой на лице.
— Bonjour. — Отвечаем мы с Леорой одновременно.
— Твой дядя ждет вас в кабинете.
Я хмурюсь: что он здесь делает? Он должен был отдыхать. Лиам позвонил мне два дня назад и сказал, что он очень устал. В его легких и в груди начала скапливаться жидкость, которую врачи откачали, но сказали ему отдыхать. Нахождение в моем офисе — это не отдых.
Мы входим в мой кабинет, и я вижу, как он поднимается на нетвердых ногах. Он распахивает руки, приветствуя нас, и мы по очереди здороваемся с ним.
— Привет, Ammo, kifak lyom? — Спрашиваю я, желая узнать, как он себя чувствует сегодня.
— Ahsan, ebni. — Отвечает он.
Внимание Леоры вопросительно переключается на меня.
— Он чувствует себя лучше.
Ее рука снова нежно обхватывает мою, и мы садимся. Я чувствую на себе пристальный взгляд дяди, который следит за каждым нашим движением.
Уголки его рта приподнимаются, образуя легкую любопытную улыбку.
