— Твое место со мной! — прорычал он, гнев сквозил в его словах.
Я поежилась, печаль затопила мою душу.
— Разве ты не понимаешь? Мы ведем проигрышную битву.
Он грубо обхватил мое лицо ладонями.
— Значит, мы будем сражаться сильнее.
Я закусила губу.
Понимание отразилось на его лице.
— Но ты не собираешься. Так ведь? — он опустил руку, боль заставила его выпрямиться и отступить от меня.
Я не знала, что ответить. Эмоции искажали мои мысли, терзая меня унижением, гневом, печалью и страхом.
— Мне нужно идти, — прошептала я, желая убежать далеко-далеко. Я повернулась и открыла дверцу джипа.
— Нет, — он ударил ладонью по моей двери, преграждая путь. — Ты не убежишь от меня. Не раньше, чем скажешь мне это в лицо.
Я отвела взгляд.
— Скажи, Джеймерсон. Я хочу услышать, как ты это говоришь. Сейчас же, — он знал, что мне тяжело причинять другим людям боль или создавать проблемы. Он заставлял меня столкнуться с тем, чего я хочу. Заявить об этом вслух. Хорошо это или плохо.
— Хантер, я… я… — пробормотала я тихо.
— Клянусь, если ты сейчас скажешь что-нибудь вежливое или пассивное, я сорвусь, — прорычал он. — Кричи. Вопи. Пошли меня на хрен. Мне все равно, только не успокаивай меня. Я хочу услышать правду. Чего ты хочешь, Джеймерсон?
Я молчала.
Он схватил меня за руку, повернув лицом к себе.
— Смотри на меня.
Волна горя начала прорываться сквозь плотину, хлынув под кожу.
— Скажи это! — он прорвал плотину. — Скажи!
Она рухнула.
— Я не могу! — закричала я, слезы навернулись на глаза. — Я думала, что смогу бороться, но это… Хантер, у тебя есть ребенок. Может, он не твой биологически, но он твой. Криста предельно ясно дала это понять. У тебя есть свое место, семья. Меня там нет. И я не уверена, хочу ли я вообще там быть, — я пожалела о последней фразе, как только она слетела с моих губ, хотя в ней была правда, как бы сильно я ни хотела ее забрать назад. Я наконец-то начинала понимать, кто я: мне хотелось исследовать мир, найти свое призвание, дурачиться, совершать ошибки и жить без ограничений. Ребенок никак не входил в мои планы на данный момент.
Это было слишком.
Он молча смотрел на меня, глубоко вдыхая носом. Затем опустил голову.
— Неужели это было так сложно?
— Хантер… я… — я потянулась к нему.
— Нет, — он увернулся от моего прикосновения, качая головой. — Ты права. Это моя ответственность. Ты должна найти свою собственную жизнь. Вдали от Колтона… и меня.
— Но, честно говоря, это не твоя обуза, — я понимала, что хватаюсь за соломинку, надеясь найти что-то существенное, за что можно было ухватиться. Хантер не бросит Коди. Он пожертвует своим будущим, но воспитает ребенка как своего.
— Коди никогда не будет обузой, — процедил он сквозь зубы. — Я никогда не позволю, чтобы его воспитывали так, как меня. У него всегда будет отец.
— Знаю, — прошептала я, глаза наполнились осознанием нашей беды. Мы стояли молча, понимая, что это конец, но уйти я все равно не могла.
Хантер сделал это за меня.
— Спокойной ночи, Джеймерсон.
Сердце разорвалось на тысячи осколков, и каждый из них вонзился в меня острой болью. Хотелось ударить его, умолять заставить замолчать, потребовать, чтобы он боролся за меня. За нас.
Но я не стала. Проглотив огромный ком сомнений, я потянулась к дверце машины и села внутрь.
Он молча закрыл за мной дверь. Из его горла вырвался сдавленный стон и он наклонился ко мне через открытое окно, чтобы поцеловать — яростно и требовательно. А затем он быстро вернулся к дому. Остановился на крыльце и молча наблюдал, как я уезжаю, его силуэт становился все более размытым в зеркале заднего вида.
Мое сердце осталось с ним, в то время как я давила на педаль газа, увеличивая между нами расстояние. Это было неправильно, но я пыталась убедить себя, что так будет лучше. Все с самого начала было обречено. Все против нас.
Только мы с Хантером верили, что между нами есть нечто большее. Но наша вера не выдержала груза обстоятельств. Иллюзия рухнула, оставив после себя лишь горькую правду.
Глава 31
Джеймерсон
— Ты была с ним, не так ли? — спросила мама с порога моей спальни.
Я вздохнула и достала пижаму из комода.
— Джеймерсон, — произнесла она раздраженно и устало. — Что мы с отцом тебе говорили?
— То есть, в восемнадцать лет я не имею права решать, с кем мне общаться? — я схватила чистое нижнее белье, желая пойти в душ.
— Мы не это имели в виду.
Я захлопнула комод.
— Запрещать мне видеться с Хантером — это именно то, что вы имели в виду.
— Мы любим тебя. Мы хотим защитить тебя.
— Вы не можете держать меня в вакууме. Мне нужно жить, набираться опыта.
— Ты можешь, но…
— Только не с Хантером, — закончила я ее предложение. — Забавно, его друзья, похоже, думают тоже самое. Так… кого на самом деле вы тут защищаете?
— Правда? — удивление отразилось на ее лице. — Ну, может, хоть кто-то из вас послушает.
Ярость подступила к горлу, словно чьи-то пальцы, и сдавила глаза, пока они не начали слезиться.
— Больше не о чем беспокоиться. Я больше не буду общаться с Хантером. Вы все победили.
— Что?
— Мы с Хантером больше не друзья. Ты получила то, что хотела. Довольна?
— Нет, конечно, нет, — в ее глазах застыли беспокойство и грусть. — Что случилось?
— О, нет. Только не это, — я покачала головой. — Не притворяйся, будто не рада этому. Я не смогу этого вынести. Не сегодня вечером.
— Я не притворяюсь, — она сделала шаг ко мне. — Ты моя дочь, и я не хочу, чтобы тебе было больно.
— Но раньше, когда вы с отцом пытались держать меня подальше от Хантера, вам было все равно на мои чувства.
— Это не так.
— Не так? — ярость клокотала в моем горле. — Пожалуйста, мама. Просто будь честна и скажи это. Ты не хотела, чтобы я была с ним. А теперь рада, потому что мы не вместе.
Хантер бросил мне вызов, потребовал быть собой. Быть честной. Даже если это грубо, неприятно или подло.
— Пожалуйста… — взмолилась я.
— Хорошо, — она тяжело сглотнула, отведя взгляд. — Я рада, что ты с ним не встречаешься. Не думаю, что он тебе подходит. Я не хочу, чтобы что-то помешало твоим мечтам. Колледж, карьера, возможность встретить других парней.
— Это твои мечты.
Мама закусила губу, нахмурившись. Мои плечи опустились, вся решимость куда-то испарилась.
— Я знаю, вы с папой хотите мне лучшего. Но я бы хотела, чтобы вы позволили мне самой во всем разобраться, а не вкладывать в голову то, что, по вашему мнению, я должна делать, будто это моя собственная идея.
— Хорошо. А чего ты хочешь? — мама села на край моей кровати. — Раньше ты говорила об искусстве?
— Да, — я вздохнула, садясь рядом с ней. — Еще мне очень хочется провести семестр за границей или отправиться в путешествие по Америке, — я провела рукой по волосам.
— За границей? — глаза мамы расширились.
— Я хочу хотя бы изучить эту идею. После смерти Колтона я поняла, что понятия не имею, кто я и чего хочу. Я хочу разобраться. Открыть для себя новые места, людей.
Мама сжала руки и сильно выдохнула.
— Я не говорю, что не должна поступать в колледж. Я должна. Когда-нибудь. Но сначала я хочу открыть для себя мир. Разве ты не видишь? Это то, чего я желаю.
— Но ты еще такая молодая…
— Я знаю, мне многому предстоит научиться, но мне нужно во всем разобраться. Набраться опыта. Повстречаться с парнями или сделать то, что ты можешь не одобрить. Этот год вытолкнул меня из зоны комфорта. Ты должна позволить мне встать на ноги.
Мама всхлипнула, вытирая лицо.
— Я понимаю. Но это трудно. Ты же мой ребенок.
Я вздохнула.
— Я уже не ребенок.
— Если бы только я могла это остановить, — простонала мама, запрокинув голову назад.
— Ты не можешь запретить мне взрослеть.
Она пристально посмотрела на меня. Впервые я почувствовала, что она действительно смотрит на меня. Видит меня.
