Я так устал, что у меня едва хватает сил спорить.
— Клянусь Богом, Райли, если ты не прекратишь нести чушь, я засуну эту чертову биту тебе в жопу, слышишь?
Снова стучит в дверь, громче, Райан смеется.
— Ладно, ладно. Оба заткнитесь.
Наконец, мы слышим движение.
— Он бежит, — выплевывает Райан.
Со всем, что у меня есть, я бросаюсь на входную дверь, кряхтя, когда замки поддаются и дверь распахивается.
Райли мчится, как собака, толкая меня. Я слышу, как он носится по дому, и смеется, когда парень изо всех сил пытается убежать. Он не знает, что Райли живет ради погони, и никогда не отступает. Может, он и не очень-то выглядит, весит фунтов пятьдесят, насквозь промокший, и к тому же ведет себя как ребенок, но парень умеет бороться, и более того, он превращается в животное, когда нужно. Неукротимый.
К тому времени, как я отряхиваюсь и нахожу их, Райли усаживает парня на кухонный стул, кровь капает из пореза над бровью, нижняя губа уже опухла. Все еще тяжело дыша, Райли стоит позади, с дерьмовой ухмылкой на лице, вытирая окровавленные костяшки пальцев.
Райан — воплощение спокойствия, он отряхивает невидимую пылинку на своем дорогом пиджаке.
Я тихо проскальзываю внутрь, предпочитая наблюдать за происходящим.
— Рискну предположить, что ты знаешь, кто я, — говорит Райан, вытирая кухонное сиденье, прежде чем медленно сесть.
Я прислоняюсь к раковине, наблюдая, как парень потеет и пыхтит, дыша так тяжело, что слышу, как кряхтят легкие курильщика.
— И поскольку ты знаешь, кто я, полагаю, ты знаешь, почему я здесь.
Райан говорит здесь, как будто он на самом деле пытается вложить в это слово отвращение. Он указывает на дом вокруг нас, глядя на грязную пепельницу.
Это гребаная свалка. Порванные сетки от мух, посуда в раковине, зловоние немытых тел и одежды, просачивающееся через каждую комнату в доме.
Сам дом не так уж плох, маленький дворик с бельевой веревкой, погребенной между гниющими мешками с мусором и сорняками по колено, приличных размеров кухня. Я думаю, в этом разница между людьми, которые упорно трудятся, чтобы заработать то, что у них есть, как в случае со Скарлет, и людьми, которым просто наплевать.
И вот так я снова злюсь.
Вот сидит этот жирный кусок дерьма, у которого, я знаю, где-то в доме припрятана куча наличных, живет в таком месте в три раза большем, чем квартира Скарлет, и обращается со своим домом, как с дерьмом. Счастлив жить в собственной грязи, в то время как она упорно трудится каждый проклятый день, чтобы сохранить свой крошечный кусочек жизни.
Моя челюсть напрягается, и мне приходится постукивать ногой, чтобы снять напряжение, прежде чем я уложу этого парня на его собственной кухне.
Райан тихо, спокойно разговаривает с парнем.
Лоран перевозит наркотики в Лас-Вегас и обратно для Райана — своего рода реабилитационный центр. Райан платит человеку за его услуги, Лоран занимается всей уличной ерундой. Все просто.
— С чего ты взял, что я не узнаю? — спрашивает Райан.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Не лги мне.
Он начинает потеть.
— Зачем мне красть у тебя?
— О, я не знаю, может быть, ты украл у меня, потому что кто-то попросил тебя.
Он сглатывает.
— Кто? Я работаю на тебя!
Райан устало вздыхает.
— Маленькая птичка нашептала мне, что ты пиздишь мои наркотики, чтобы продать их Маркусу МакФанни.
Лицо парня бледнеет.
— Нет.
— Да. Ты разбавляешь премиальный продукт, чтобы продать его Маркусу за меньшую часть прибыли.
Я молчу на протяжении всего разговора, но руки сжимают край кухонной тумбы так сильно, что я уверен, сейчас что-нибудь сломаю.
— Я никогда не…
— Слушай. Лоран. Пожалуйста, не лги. Если ты соврешь, мне придется попросить Джастина сделать тебе больно, а ты этого не хочешь.
Лоран поднимает глаза. Я собираю каждую унцию сдержанности, которая есть в моем теле, и стреляю в него улыбкой, даже подмигиваю. Он плюет к моим ногам, мотая головой.
Райан хватает парня за рубашку, возвращая его внимание к себе.
— Не делай этого.
Парень делает недоверчивое лицо.
— Или что? Твоя подружка меня ударит?
Опустившись на уровень глаз, Райан притягивает Лорана ближе.
— Не думаю, что ты понимаешь. Я твое последнее предупреждение. Следующего раза не будет. Следующей недели не будет. Завтра не наступит. Я уйду с тем, что ты мне должен.
— А если у меня нет денег?
Райан только улыбается, как весь пропитанный сахаром яд.
— Поэтому Джастин здесь.
— Послушай, я сказал твоему отцу, что отдам деньги на следующей неделе.
— Это было две недели назад.
— Я могу их достать, — уверенно говорит он. — Клянусь, я получу их в эти выходные.
— Пойди проверь, пожалуйста, — спрашивает Райан, и без лишних слов Райли отправляется на поиски денег, которые такие парни всегда прячут.
Через несколько минут он возвращается с пригоршней хрустящих стодолларовых купюр.
— Ты…
Рука Райана так сильно бьет лицо Лорана, что тот падает прямо на пол. Когда Райан встает, я подхожу, чтобы поднять парня обратно на стул.
— Сколько там?
Райли взвешивает стопку в руке.
— Может быть, пять.
— Пять? — Райан качает головой. — Лоран, это половина того, что ты мне должен.
— Я собирался отдать их тебе, клянусь!
Райан на мгновение замолкает, снова рассматривая свой первозданный темно-синий костюм.
— Вот что я тебе скажу, — наконец произносит он. — Скажи мне, что Маркус сделал со своей танцовщицей, и я оставлю тебе пальцы.
— Какая ещё танцовщица?! — он кричит. — Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Джастин.
Я хватаю Лорана за руку, а Райли прижимает его к сиденью. Лоран извивается, пытаясь вырвать свою руку из моей, но я слишком силен. Я расправляю его руку, широко растопырив пальцы.
Он борется с Райли, пока я поднимаю грязный кухонный нож, лежащий на столе.
Я не быстр и не точен, и его крики отскакивают от стен, кровь капает на край стола.
Мои руки не дрожат, ладони не потеют, фокус не колеблется — я холоден как лед. Пустой.
— Хорошо, — выдыхает он, прижимая окровавленную руку к груди. Место, где был его мизинец, теперь окровавленный, грязный обрубок. — Маркус приказал мне высадить ее у красных скал. Рядом с шоссе, за поворотом на I95.
— Нарисуй мне карту, — говорит Райан, доставая из кармана очки. — Или… — он смотрит на окровавленную руку Лорана. — Может быть, будет лучше, если ты покажешь нам.
Через пятнадцать минут у нас есть карта, пять тысяч и еще одна остановка, прежде чем мы вернемся в мотель.
— Думаешь, он отдаст остальное? — спрашиваю я, вытирая костяшки пальцев платком, который дал мне Райан.
Райан усмехается.
— Абсолютно. Иногда, Джастин, хорошее избиение способствует личностному росту.
Как и обещал Лоран, мы находим Лию в кустах неподалеку от шоссе. Опустившись на колени, я убираю с ее лица пряди спутанных волос. То, что когда-то было красновато-коричневой кожей, теперь посерело, огнестрельная рана на голове гноится и сохнет. Мухи жужжат вокруг ее рта и век, и даже с такой сильной выдержкой, как у меня, я не могу видеть то, что осталось от нижней части ее черепа. Запах блевотный.
— Господи, — выдыхает Райли, прижимая руку к носу.
Райан просто вздыхает, засовывая руки в карманы.
— С близкого расстояния. Она это предвидела.
Подавив рвотные позывы, я возвращаюсь к машине и открываю багажник. Я выдергиваю из машины кирку и прохожу мимо мальчиков, направляясь вглубь пустыни.
Райли разворачивается, когда я прохожу мимо.
— Что ты…
— Она заслуживает лучшего, — выплевываю я. — Она заслуживает того, чтобы ее похоронили как следует.
Едва я дважды коснулся земли, как почувствовал присутствие Райли позади себя с лопатой в руке. Мы трое работаем под палящим солнцем Невады целую вечность, копая, пока земля не станет прохладной и мягкой.
