Ведь правда, как он раньше не замечал, что что-то в Рут изменилось? Её живот немного округлился и в её формах и движениях стало иным. Другим! Она преобразилась, а он, черт подери, был слеп!
Его малышка Рут носит их ребенка под сердцем!
— Данко…
Намеренно завернув в небольшой переулок между салуном и соседствующим домом, Фостер обернулся и осмотрелся по сторонам. Раздражение, вспыхнувшее с новой силой, подталкивало к просветительному действию. Несмотря на боль шериф, в отличие от мексиканца, головы не терял. И то, что рядом по счастливой случайности никого не оказалось и их не слышали, было чудом.
— Джеймс, я буду отцом, у меня будет сын и…
— Ты блять заткнешься, идиот херов? — резко схватив Кабрера за грудки, Фостер вбил его в деревянную стену, стараясь говорить тихо, чтобы их никто не услышал.
Но выпад лишил его половины сил: по ребрам расползалась тупая продолжительная боль, а крепкая хватка таяла на глазах.
Данко от неожиданности подавился словом, шляпа слетела с его головы.
— Какого хера?!
— Какого хера? Ты блять еще спрашиваешь?! — рявкнув чуть громче, Джеймс встряхнул и приложил его затылком о стену.
Он что, правда не понимал?!
— Твой мексиканский мозг настолько мал, что ты ни черта не соображаешь?!
— Джеймс!
— Что «Джеймс»?! Что?! Может, ты встанешь в центре Кейптауна и проорешь во все свое ебаное горло, что Рут залетела от тебя?! А?! Давай! Давай расскажем всем, что ты спишь с Рут, и она залетела от тебя!
— Я….
— Что я? Данко! Это блять… Это… Аргх…
Отпустив и толкнув мексиканца в сторону, Джеймс оперся рукой о стену. Головокружение усилилось настолько, что пришлось закрыть глаза, иначе могло вывернуть. Противный ком подбирался к горлу, из-за чего пришлось дышать через раз. Черт возьми, старик Гамильтон все-таки был прав: покой, кровать, никаких резких движений и поумерить шило в заднице, но куда уж тут, да?
Будь Данко внимательнее, то заметил бы, что шериф слегка побледнел, но сейчас у него были свои бушующие страсти.
— Ты мог бы порадоваться за меня.
— Порадоваться?! — сдавленно проговорив, Джеймс развернулся и несколько секунд смотрел в глаза помощника; поняв, что ни черта в них нет, ни крупицы понимания, ни тени осознания, он покачал головой. — Идиот. Какой же ты идиот, Кабрера.
— Да какого хера ты напал на меня?! Я буду отцом!
— Ты не будешь им. Ты вообще понимаешь, что тебя ждет?!
Полыхнув очередной вспышкой злости, Джеймс надвинулся на друга и ткнул ему в грудь пальцем. Он действительно не мог понять, как Кабрера оставался до сих пор слеп к происходящему. Как мог не понимать очевидного? Как?!
— Данко, Рут — замужняя женщина. Моли Бога, чтобы это оказался не твой ребенок.
Постаравшись придать голосу более-менее нормальный тон, Джеймс почти в этом преуспел.
Вот только черта с два его поняли.
Взгляд Кабрера поменялся, упрямое выражение наползло на покрасневшее лицо. Вздернутый подбородок не предвещал ничего хорошего.
— Он — мой! — угрожающе сцедив всего два слова, помощник шерифа сжал кулаки.
— О, Боже… Очнись, Данко, включи мозги, а не то, что у тебя между ног.
Взмахнув под конец рукой, Фостер сплюнул под ноги и уже намеревался выйти обратно на улицу, как внезапно стиснувшие и развернувшие к себе за плечо смуглые пальцы дернули назад и вынудили охнуть. Удержать равновесие удалось с трудом, Джеймс едва не споткнулся о валяющееся на боку ведро и сломанные кем-то вилы. Пришлось тут же опереться рукой о стену.
Какого хрена? Какой дьявол вселился в Кабрера? А это точно был дьявол — друг оскалился, как животное, и толкнул его в сторону.
Шаг вперед оказался остановлен тычком ладони Данко:
— Твою мать, Фостер, ты как будто не был рад, когда твоя мегера залетела и родила тебе дочь! Чем я, черт подери, хуже?! Тем, что я мексиканец, а она белая?! Я что, не ровня ей?!
— Да!
Припечатав жестко и резко, Джеймс выдохнул. Он знал, что пожалеет из-за сказанного.
Вспыхнувшая злость и обида в глазах друга подтверждали это, но брать слова обратно мужчина не собирался. Он всегда защищал Кабрера, на протяжении всей дружбы. Но не сейчас. Не в этот раз. Не в ситуации, когда компадре копал себе могилу.
— Данко… — потерев лоб, шериф вовремя перехватил мексиканца и не дал уйти.
Толкнув его назад к одной из бочек, Джеймс постарался подобрать правильные слова. Достучаться, пока не стало слишком поздно.
— Послушай меня…
— Иди нахуй, Джеймс!
— Послушай, черт подери!
Повисшее молчание разорвалось покашливанием где-то сзади. Фостер обернулся и отсалютовал проходящим мимо фермера. Стоило не привлекать внимания и не давать вспыльчивому мексиканцу натворить Бог весть что. В том состоянии, в котором сейчас пребывал Кабрера, он точно мог это сделать.
— Данко, ты ей не…
— Не пара? О да, грязный даго, куда уж мне, до вас, белых! Это хочешь сказать, да? Когда моя жизнь стала налаживаться, когда я наконец-то стану отцом, ты это мне решил припомнить? Мой гребаный цвет кожи?! Мое происхождение?!
Сдернув шейный платок, Кабрера смял ткань в руке. Ввинчиваясь в глаза Фостера потемневшим от бешенства взглядом, теперь он жаждал услышать ответ на свой вопрос.
— Ну же, Джеймс, давай, скажи это!
— Я не это имел ввиду!
— О, а что же? Я, по-твоему, глухой? Или я похож на придурка Эрла? Руки, Джеймс! Отпусти меня, иначе я не посмотрю на твою побитую морду и врежу так, что….
— Ты о ребенке подумал?!
— А когда ты засадил своей Бри, ты думал?!
— Твою мать, Данко, это разные вещи! Бриджит была моей женой, а ты, блять, любовник замужней женщины! Как ты думаешь, у двух белых людей кто родиться должен?! А? Ответь мне? Белый ребенок! Никак не мексиканский полукровка! Он не будет похож на Гарри, в лучшем случае будет походить на Рут, но и она, уж прости, далека от ваших женщин!
Осознав, что голос начинает повышаться, Джеймс замолчал. Не заметить, что дело близится к драке, было трудно. Такое не раз случалось между ними, но сейчас Фостер вряд ли бы продержался дольше пары минут. Он и без того сейчас держался чисто на упрямстве и злости.
Разговор выматывал, горло начинало побаливать. Однако Данко следовало оставить. Окунуть головой в ледяную воду.
В Кейптауне жизни мексиканцу не будет, если правда вскроется. И Джеймс понимал, что нужно с этим сделать. Только как? Как заставить Кабрера понять, что ему надо уговорить Рут избавиться от ребенка? Как всунуть ему в руки травы, провоцирующие выкидыш у любимой женщины, и при этом уйти на своих ногах, а не оказаться на земле с тем же пучком в заднице?
Вновь и вновь прокручивая в голове этот единственно-логичный вариант, Фостер не знал, как сказать его вслух. Ранить Данко не хотелось, но не уберечь было тоже нельзя. Пусть и такой высокой ценой.
— Ты подумал о Рут? Подумал, что будет с ней? С тобой?
— О, а тебя теперь это интересует? — язвительно хмыкнув, мексиканец поджал губы.
Отступать от «своего» он не собирался. Он не Фостер, упустивший жену и дочь. Такую ошибку он не повторит. — Я люблю её. А она любит меня. Мы сойдемся и…
— Вы не сойдетесь, пока жив Гарри. И между вами нет никакой любви, Кабрера. Она играет с тобой, ты ведь и сам это зна…
Удар смуглого кулака в стену оборвал шерифа на полуслове.
— Не смей, Джеймс. Не лезь в это, ясно?!
— Нет, Данко. Нет. Ты не будешь звать ее Рутти. Никогда. И никогда у вас не будет совместных детей. Я повторю — моли Бога, чтобы оказалось, что она соврала про беременность. Моли Бога, чтобы это не был твой ребенок, если это так. Потому что я не смогу и дальше прикрывать твою задницу. Я не смогу. Вся семья Гарри начнет на тебя охоту. И ты это знаешь. Я попытаюсь их остановить, я попытаюсь тебе помочь свалить куда подальше. Но жизни здесь тебе не будет. Ты знаешь, какие родственники у Гарри. И ты знаешь его самого. Он и его братья найдут тебя и вздернут на первом дереве, но перед этим ты, сука, будешь молить их о смерти. Они живого места на тебе не оставят и отрежут твой, не сидящий в штанах, хер, и ты, блять, это знаешь! То, что вас не застали ещё вместе — это, черт подери, чудо! Ты сегодня едва не попался! Ты выбирался через окно, о тебе и Рут уже знает Эрл, который только пока что не додумался потрепать своим языком! А если додумается и скажет что-то, а?! Как тебя не заметил в этом доме конюх я вообще не понимаю! Но ребенок… Этот ребенок твой приговор, Данко. И я не смогу тебя вытащить из этой петли, друг. Не из этой.
