— Макс, ей просто хочется внимания. Мне кажется, все беременные такие.
— Знаешь, я не готов бегать ей в три часа ночи за клубникой.
— Вот поэтому я и не торопилась. Ты любишь её? — затаив дыхание, спросила я.
Моё сердце ухнуло. Я задала вопрос, на который боялась услышать ответ.
— Не знаю. Наверное. — Макс пожал плечами. — Не как тебя, по-другому. Ева она… другая.
— Ну, знаешь, любовь она разная бывает… Главное, чтобы тебе было хорошо, вам было хорошо.
— Главное, что ты у меня есть. Пожалуйста, не бросай меня одного!
— У тебя теперь есть семья.
— Ты тоже моя семья. Ты была у меня задолго до всего этого.
Макс с упорством ребёнка не хотел признавать нашего разрыва, но меня тронули его слова. Я обошла стол и обняла Макса. Он тоже обнял меня, и я спрятала лицо у него на груди. Мы оба не могли без прикосновений. Как сказал Станиславский, когда его попросили описать любовь глаголами: «Хотеть касаться». Трогать, обнимать, целоваться было обоюдной потребностью. Мне казалось это таким естественным.
— Макс, мне страшно, — прошептала я, запустив пальцы в его волосы.
Он отстранился, чтобы видеть мое лицо.
— Не бойся, глупенькая! Даже если все полетит к ебеням, я не пропаду. Пусть этот упырь хоть волосы на жопе рвёт, то, что я трахал его жену, уже не изменить. Оно того стоило. Тому, кто я есть сейчас, я обязан Алёне тоже. Так что это просто карма, закон уравновешивания. Как пришло, так и ушло…
— Может быть, Алёна смогла бы как-то повлиять на мужа? — предположила я.
— Думаешь, я стал бы её об этом просить?
— Ну, я же не знаю, что у вас были за отношения… Ты предпочёл мне об этом не рассказывать.
Я отстранилась от Макса и снова села за стол на своё место. Макс судорожно вздохнул и засунул руки в карманы брюк.
— Да нечего рассказывать. Отношений не было, — сказал Макс. — Бабе просто захотелось молодого тела. Трахались время от времени.
— Это не правда! Лёха сказал, что Алёна в тебе души не чаяла! А ты? Неужели ты совсем её не любил?
— Оль, если бы Алёна меня любила, то выбрала бы меня, а не мужа! — Макс повысил голос, видимо, я расковыряла старую рану. — А я? Тогда я думал, что влюблен, но это было не так. Я чувствовал себя свободным и не брал на себя обязательств. Ты первая девушка о которой мне захотелось заботиться. Что это за отношения: она замужем, я не пропускал ни одной мало-мальски приличной юбки?
Я на секунду прикрыла глаза. На что я надеялась, выходя за него замуж? Отмыть чёрного кобеля?
— Ольга, я знаю, что я мерзавец! — устало продолжил Макс, присаживаясь за стол. — Я не знаю, что вы все во мне находите. Что ты во мне нашла? Нет во мне ничего особенного. Я женился на тебе не столько из-за любви, сколько хотел узаконить своё право на тебя. Чтобы ты была только моя, и никто из мужчин, даже не посмел посмотреть в твою сторону. И я хотел, чтобы так было всегда, понимая, что должен платить верностью. Я старался, как мог. Ты даже не представляешь, сколько раз я впадал в искушение трахнуть какую-нибудь группи, на всех этих бесконечных автопати… Быстренько, прямо в гримёрке, куда они сами ломятся после концертов… И ты бы никогда не узнала. Я даже сам не понимаю, зачем мне это нужно. Это какая-то привычка, вредная привычка. Но нет, я не делал ничего такого. Я держался очень долго. А потом я придумал себе оправдание, что ты тоже меня обманула с этими таблетками, и сдался… Но я знаю, что нет мне оправдания. И не будет. Я знаю, что поступил подло, и ты никогда меня не простишь.
— Я уже говорила, что простила, — прикрыв на секунду глаза, сказала я. — Ты же простил меня за таблетки?
— Не-а, не простил. Умом я понимаю, что не оставил тебе выбора и нужно было действовать по-другому, мотивируя тебя мягко и на позитиве, как ты любишь. Тем не менее, своим поступком ты разбила мне сердце. Я хотел, чтобы мои дети были именно от тебя. Понимаешь?
— Ты говоришь так, как будто я сделала аборт! Хватит расковыривать эту рану! Пусть она заживёт. Макс, пожалуйста, давай жить дальше!
— Дальше? Хм… Ну, тогда я должен тебе что-то сказать… Только, пожалуйста, восприми спокойно.
Макс замолчал, выжидающе глядя на меня.
— Да, говори уже! — нервно воскликнула я.
— Я, то есть мы с Евой, женимся… И я хотел пригласить тебя на свадьбу. — У меня вырвался нервный смешок, а в груди кольнуло так, что дыхание перехватило. Не сказать, что я была не готова к тому, что они поженятся, просто Макс застал меня врасплох. — Нет, если ты не хочешь, я пойму. Просто я подумал, что ты должна об этом узнать от меня, а не из интернета.
— Когда?
— 21 мая. Мама говорит, что жениться в мае плохая примета, но Ева хочет, чтобы это случилось поскорее, невеста с животом не самое…
— Я приду! — громко перебила я Макса. — Да. Я приду! — повторила я, чтобы свыкнуться с этой мыслью.
Макс достал из внутреннего кармана пиджака приглашение и протянул мне. Я взяла, разглядывая красивую тисненую бумагу.
— Ты не расстроена? Я тебя не шокировал? — обеспокоенно поинтересовался Макса.
— Нет. Не бойся, я не сброшусь с моста. — Я включила стерву. — Вот видишь, хоть нормальная свадьба будет. — Я намекнула на то, что у нас не было никакого торжества.
— Это идея Евы. Девочке хочется быть принцессой. — Макс пододвинул к себе пепельницу и закурил. — Праздник вылетит мне в копеечку
Я еще раз посмотрела на приглашение.
— А почему на одно лицо? Может, я хочу пойти не одна?
— Я… ну возьми еще, я просто не знал, согласишься ли ты вообще, — рассеянно произнес Макс, вытаскивая из кармана пиджака еще одно приглашение. — А с кем ты придёшь? — Я не ответила, загадочно улыбнувшись. — Лёха не придет. Он до сих пор зол на меня. — Я покачала головой. Да я и сама еще не знала с кем, главное не одной. — У тебя кто-то есть? Я его знаю? Как давно вы вместе? Ты уже спала с ним?
Макс ревновал. Он больше не имел на это права, как и я ревновать его к Еве. У меня мало-мальски получалось. У Макса не получится никогда.
— Макс, прости, у меня много дел, — ещё больше подогрев в нём интерес, я намекнула Максу, что ему пора выметаться, потому что мир не крутится вокруг него.
7
На самом деле не было у меня никаких дел. Максу знать об этом было не обязательно. Я набрала Лёху, чтобы узнать, как разыскать Алёну, чтобы попросить её о помощи Максу. Во мне откуда-то появилось столько решимости, что я была готова пойти напрямую к Ивану Федоровскому, если будет нужно.
Хоть Лёха и был в ссоре с Максом, он с готовностью рассказал, как отыскать её картинную галерею Алены, большей информацией он не располагал. Я рассчитывала на что-то более существенное, например номер её телефона, но Лёхе добавить было нечего. Можно было попросить отца «пробить» Алёну по базе, но мне не хотелось впутывать его в это дело. Лёха одобрил то, что я собиралась обратиться к ней за помощью.
— Алёна очень нежно и трепетно относилась к Максу, — поведал он мне. — По крайней мере, так было раньше. Если она захочет, то, думаю, сможет уговорить мужа оставить Макса в покое.
Откладывать было нельзя, в тот же день я поехала в галерею. Ехала я на удачу. Шансы застать Алёну на работе были равны нулю. Может быть, её даже не было в городе. Я достаточно быстро нашла нужный адрес. Галерея располагалась в небольшом торговом комплексе. По дороге я так и не придумала о чём буду говорить с бывшей любовницей бывшего мужа, но знала одно: если будет нужно, я буду валяться в ногах и умолять о помощи.
Я прочла «режимку», чтобы удостовериться в том, что я нахожусь в правильном месте. «Галерея искусств Алёны Федоровской» — было написано на красивой табличке на двери. Внизу была приписка: «ИП Глинский М. С. ИНН… ОГРН…» Что за хуйня?
В полном недоумении, я толкнула дверь галереи. В достаточно просторном помещении царил полумрак. Я вошла и остановилась в нерешительности, оглядываясь по сторонам. Картины, статуэтки, бижутерия и драгоценности… У меня зарябило в глазах от буйство красок.
