— Кривоногие, говоришь? — протянул невидимка.
— Кривоногие, уродливые, ни кожи, ни рожи. Ты их по каким критериям выбирал? И почему там половина пацанов? На мальчиков потянуло? Впрочем, неважно. Короче, мои условия. Немедленно допускаешь меня в зал управления. Или где ты там прячешься. Хочу наконец с тобой познакомиться. И обеспечиваешь доступ ко всем системам. А там поговорим.
Наступило молчание.
— Эй! Ты где?
Ни звука.
Гнудь вертелся, задрав голову и оглядывая темнеющие у потолка ниши.
— Ты где, мать твою⁈
— Я везде! — раздалось вдруг со всех сторон.
Гнудь шатнулся от неожиданности.
— Э! Потише. Я ведь могу и кнопку нажать с перепугу.
— Извини, новый хозяин, — насмешливо сказал невидимка. — Я же должен проверить все системы, прежде чем отдать к ним доступ. С какой хочешь начать?
— Не юродствуй. Начинай с любой.
— Как скажешь, босс. Тогда извольте сюда пожаловать.
Ближайшая глухая стена вдруг отъехала в сторону, открыв небольшую и абсолютно пустую комнату. Только напротив входа горела зеленым узкая шкала, похожая на стрелочные индикаторы. Да плясали по углам неясные тени.
— Что это?
— Святая святых нашего с тобой лайнера. Реакторный отсек.
— Издеваешься? Тут ничего нет.
— Уверен?
Гнудь пригляделся к пляшущим теням. Они становились все заметнее, наливались объемом, проступали как бумажные фотографии сквозь раствор.
Вот какая-то мелкая девчушка бежит вприпрыжку по полю подсолнухов. За полем видна деревенька с красочными домиками.
Пацан в соломенной шляпе сидит в лодке посреди озера и удит рыбу. Рядом дед в такой же шляпе. Дед жив, а значит в каникулы поедем на раскопки и я по любому найду клад. Сундук с золотом.
Родители сидят на маленькой кухне, отец чистит картошку, мать лепит пельмени. Она смеется и выглядит счастливой. Никакой больницы и химиотерапии.
Худой низкорослый очкарик лежит на диване и читает книгу. Над его головой чернеет космос, вспыхивают метеоры. Сверкающий остроносый звездолет мчится к неизведанным мирам.
Толстяк на воротах. Он не прошибаем, он ловит даже такие шайбы, которые поймать невозможно. Больше никто не будет дразнить его жиробасом.
Гнудь зажмурился и помотал головой, пытаясь выбить чужие мысли.
— Что это за хрень⁈
— Это не хрень, — сказал невидимка. — Это мечты. Надежды. Фантазии. Энергия для нашего с тобой сарая. С ней ему не нужны ни топливные баки, ни дозаправки, ни боеприпасы. Энергия фантазии бесконечна. А у детей она еще и самая чистая. Начало подросткового возраста. Лет двенадцать-тринадцать. В голове еще нет грязи. Она появится через год-два. Нагрянет пубертат, и вместо звездолетов будут сплошные сиськи-письки. Как у тебя.
С потолка вдруг рухнуло металлическое сегментированное щупальце, обвилось вокруг шеи и присосалось к основанию черепа.
Гнудь замахал руками, но было уже поздно.
Он буквально почувствовал, что голова становится пустой, словно все мысли высасывало насосом.
Разноцветные детские фантазии потускнели, уступив место веренице голых баб, застывших в самых развратных позах. Ближайшая из них лежала навзничь, задрав ноги кверху и разведя их широко в стороны. Судя по обильным следам на промежности, ее только что отодрали. Она просунула ладони между ног и развела пальцами половые губы. Черное, влажное отверстие надвинулось, выросло, загородив всех баб и половину стены. По бокам бугрились окровавленные остатки девственной плевы. Которые вдруг соединились и вновь перегородили вход, оставив маленькую дырочку посередине.
Невидимка расхохотался.
— Серьезно? Это и есть твоя мечта? Восстанавливающаяся целка? Как говорится, почувствуйте разницу. Звездолеты, неизведанные миры, выздоровевшая мать. И перегородка в вагине.
Корабль внезапно дернулся. Стены сотрясло. С потолка посыпалась штукатурка.
— Это реактор перестроился и пытается лететь на твоей мечте, — пояснил невидимка. — Плохо получается.
Стрелка индикатора рухнула из зеленой зоны в красную и теперь трепыхалась внизу.
— На такой фантазии далеко не улетишь.
Щупальце с чавканьем отцепилось от загривка и убралось обратно на потолок. Гнудь не удержался и повалился на пол.
Голые бабы исчезли. По углам снова заплясали детские тени.
Невидимка вздохнул.
— Ты совершенно бесполезен, Гнудь. Тебя нельзя использовать даже как топливный элемент для реактора. Целка — это ладно. Распространенная мечта неудачника, который боится конкурировать с другими самцами. А поглубже что? Поймать мальчика и использовать, как девочку? Вырастить полуметровые двойные причиндалы, чтобы можно было одновременно в два прохода? О, вот это мое любимое. Изнасиловать самого себя. Не знаю, как, но явно не мастурбация.
Гнудь тихо заскулил. Об этих фантазиях он никому не рассказывал. Они были его сокровенной тайной.
— Как ты собирался это сделать? — продолжал глумиться невидимка. — Клона вырастить? Близнеца найти? Устроить обмен сознаниями с заднеприводным уголовником и нагрянуть к себе в гости? Ума не приложу. Фантазии не хватает.
Гнудь от бессилия сжал кулаки.
Зажатый в руке взрыватель щелкнул.
Где-то далеко раздался едва слышный хлопок.
— Взорвал все-таки свою пукалку, — сказал невидимка.
Боковая стена осветилась и показала днище барака, усеянное белесыми пузырями.
— Видишь? Бесполезная трата антикварной взрывчатки. Для них нужна штука посерьезнее пластида. Атомная бомба может и справилась бы. Да и то вряд ли… Черт побери…
Картинка на экране сменилась. Среди развороченных бревен и обгорелой арматуры полыхало синее пламя, и стелился под днищем черный дым.
— Проклятье, — тихо выругался невидимка. — Ну вот кто тебя надоумил засунуть взрывчатку в центр?
— Что? — хмыкнул Гнудь. — Не все так радужно?
— Идиот. Тут ремонта на час, не больше. Но ты взорвал генератор стазисного поля. Если хочешь жить, сиди здесь и не высовывайся.
Невидимка вырубил связь.
Наступила ватная тишина.
На экране царил полумрак, и Гнудь не сразу узнал место.
Это был зал музея, но там больше не горели призрачным огнем стазисные цилиндры.
Застывший на переднем плане трехметровый ракопаук поднял клешни и сполз с постамента на пол.
Гигантская плотоядная оса-убийца с гудением поднялась в воздух и улетела к выходу, по пути шуганув красавицу в зеленом платье. Та выругалась на незнакомом языке и достала плазменный меч.
Гнудь оторопело смотрел, как оживают один за другим самые невероятные монстры.
Потом экран загородила чешуйчатая драконья голова. Дракон раскрыл пасть и выпустил струю пламени.
Экран покрылся черно-белой рябью.
* * *
Майор НКВД СССР тов. Мозговатый изо всех сил пытался сосредоточиться на решении непосредственно стоящих перед ним задач, но сейчас это плохо получалось.
Все началось с нового провала в памяти.
Вот он в допросной, колет с помощью уголовников американского шпиона, а через мгновение уже в какой-то темной дыре, и ему в лицо скалится какое-то бородавчатое чудище. Реакция и старый наградной наган не подвели. Чудище лишилось половины башки, отлетело в угол и там затихло.
Мозговатый хотел было рассмотреть его получше, но быстро понял, что оно не одиноко. Еще два таких же вылезло из мрака. Пришлось утихомиривать.
Судя по воплям, рыку, скрежету и клекоту, вокруг происходило что-то непотребное. Кто-то кого-то рвал на части, кому-то ломали кости, кого-то с чавканьем ели.
Майор явно был на чужой или на захваченной территории. А значит, по инструкции надо было создавать партизанский отряд. В тылу врага один не выживет. Нужен тот, кто прикроет спину. Тот, кто останется прикрывать отход. Ну или тот, кого можно бросить в пасть, пока остальные драпают.
Первым присоединился лейтенант Синичкин. Тупой, но исполнительный, он был незаменим везде, где не надо было думать. Где было надо, он впадал в ступор, из которого выходил посредством пинков и тумаков. Синичкин валялся без сознания тут же, в паре шагов. На его голове сидела тварь, похожая на мелкого птеродактиля. Майор с ходу свернул ей шею и растолкал лейтенанта.
