— Хватит! Прошу, хватит! — сквозь слезы взмолилась Рут, не в силах смотреть как издеваются над ее братом. — Он не понимает! Пожалейте его! Он болен!
— О, детка, я говорил, что ты начнешь просить! Ну же, скажи еще раз? — повеселевший в одно мгновение Харви наклонился к женщине ниже.
На самом деле ей ещё повезло - лицо напротив было не мерзким, обрюзгшим и грязным, как у большинства головорезов. Харви слыл красавчиком и сердцеедом среди шлюх, пусть и обладал уродством в виде заячьей губы. Но, как говорится, если у мужчины растут усы, то изъяны на лице для него не проблема. Пышной растительностью, конечно, он похвалиться не мог, но для маскировки уродливо сшитого разрыва хватало. А светло-зеленые глаза и подавно отвлекали от этого своим озорным взглядом.
— Давай, ещё одно слово, миссис Хемпс. Вы же хорошо воспитаны. Что надо добавить?
— П-пожалуйста. Хватит. Прекратите!
— Что ж… Глэнтон, прекрати, дама просит! — крикнув напарнику, Харви подмигнул Рут и тут же рассмеялся на посыпавшиеся предложения остальных.
— Я бы засадил этой дамочке, чтобы просила лучше! Дай ее мне, я покажу тебе, как надо!
— Ха-ха! Дерни её тряпку, раздень эту сучку!
— Давай, Харви, порадуй нас этой шлюхой!
— Хочу увидеть её задницу и сиськи! Ну же!
— Парни! Парни! — помахав рукой с пистолетом остальным, Лейн прицокнул языком и дождался тишины.
Он, как и Говард, чувствовал, что на них смотрят. Взгляд охватывал и перетекал от здания к зданию, считал окна и двери, прикидывал сколько в городе могло быть людей, а соответственно и ружей.
— Так вот. Кейптаун, слушай меня! Ваш шериф переступил закон и отправил к праотцам восьмерых достойных мужчин! Отличных отцов, сыновей и мужей! Бедный МакКалфин, да упокой Господь его душу, был совсем молодым, не успел обзавестись семьей, но мечтал о собственном небольшом ранчо и стаде коров. Старина Митчелл, добрый охотник, отдавал последний кусок хлеба сиротам. А Палмер, прошедший войну? Разве заслужил он быть зарезанным, как свинья?! Он познал весь ужас войны, чтобы вот так закончить свой путь?! Нет, не-е-ет, не-е-т!
Дернув Рут ближе к себе, Харви бросил быстрый взгляд на оружейный магазин. Ему показалось, что в окне мелькнула тень. Впрочем, кто сейчас не смотрел из окон, прячась по углам?
Вернув внимание к миссис Хемпс, Лейн вновь потянул ее за волосы, вынуждая прижаться бедром к лошади, попутно задев и его ногу. Быстрый взгляд прошелся по соблазнительным формам зеленоглазой красоткой, скрытым под платьем. Пощупать их Харви посчастливилось ещё на ферме. Но этого было мало. Хотелось ещё, ещё и ещё, несмотря на то, что переговоры в очередной раз повесели на него и приходилось отвлекаться. Но когда это мешало попутно развлекаться? Харви всегда был многозадачным.
Не вынимая ноги из стремени, Лейн задел платье миссис Хемпс острым носком сапога и повел по бедру Рут вверх. Ох, если бы он спешился, если бы на ранчо, где они взяли семью Хемпс, у них было чуть больше времени, Харви бы не церемонился и удовлетворил эту миссис куда, лучше, чем её муж-остолоп, у которого и яиц, судя по всему, не было.
Нервная дрожь Рут с поспешно отведенным в сторону взглядом, вызвали в Лейне прилив веселья и возбуждения, но в данный момент он лишь намекал на возможное развитие событий, продолжая обращаться к кейптаунским жителям.
Его громкий голос разносился по площади, внушая и увещевая сделать то, что хотели бандиты и сам Говард Орлсон:
— Мы не можем простить такого подлого убийства. И, как вы знаете, есть лишь один единственный закон в таких случаях — кровь за кровь. Признаюсь, мы хотели вырезать ваш город, пристрелить каждого, залить дороги кровью за наших бравых парней. Но! Но мы люди милосердные и решили сделать вам, жителям Кейптауна, предложение! Выдайте нам шерифа и останетесь живы. Никто! Слышите? Никто больше не умрет! Даю вам слово!
Реакции от города не последовало. Замеревшие на улице люди, продолжали жаться по углам; посетители магазинов и заведений оккупировали окна, готовые при этом в любой момент отпрянуть от них.
Будь в городе больше здоровых и крепких мужчин, возможно, они бы выступили против стремительно ворвавшейся банды. Но почти все мужское население работало на лесопилке в нескольких милях от Кейптауна, а здесь оставались только торговцы, лавочники, заезжие фермеры, старики, женщины и дети.
И жалкая горстка представителей закона.
— Сукин сын… — прошипев сквозь зубы, Данко не отрывал взгляда от Рут и ублюдка, продолжавшего держать ее за волосы.
Что они могли сделать с ней?
Почему Гарри не спрятал ее, не защитил, а позволил схватить и привезти сюда?!
Какого черта он до сих пор стоит, подняв руки, и смотрит в землю, даже не пытаясь предпринять что-то?!
Что-то предпринять.
Постаравшись отключиться от самого тревожащего фактора, Кабрера отступил вбок от окна и напряженно посмотрел на Фостера.
— Джеймс, надо что-то думать. Быстро думать.
— Их человек двадцать, шериф, — довольно тихо отозвался О’ Гри, успевший выйти из-за прилавка и оказаться у соседнего окна, — Они требуют Вас.
Джеймс постарался отыскать взглядом Говарда, затерявшегося в толпе всадников.
Черт возьми, он ведь предполагал такое развитие событий… А маршалы так и не приехали.
— Данко, останешься здесь, прикроешь меня. Я выйду к ним, а Вы, О’ Гри, не высовывайтесь. Спрячьтесь где-нибудь. Нам придется воспользоваться Вашими запасами.
Никакого плана не было, кроме как пытаться тянуть время. Найти удобную позицию и начать отстреливаться. Попробовать убить Говарда первым, тем самым обезглавив банду.
— Я постараюсь отвлечь их и…
— У них пленные.
— Я постараюсь договориться, чтобы их отпустили. Как только они окажутся в безопасности — начинай стрелять. Ясно?
— С тобой явно не переговоры вести хотят и первым прикончат, Джеймс.
Огрызнувшись, Данко нервно обвел тонкие усы. То, что в голову Фостера может полететь пуля, едва он рот откроет, было как пить дать.
— Есть предложение лучше? — отодвинув указательным пальцем занавеску, шериф постарался увидеть конец площади, чтобы понять насколько тщательно их окружили.
Тем временем терпение Харви иссякало.
— Что, неужели наше великодушное предложение Кейптауну не подходит? Одна шкура дороже жизни сотни человек? Или никто не знает, где найти шерифа? А быть может он сам прячется где-то рядом и боится нос высунуть? Принять ответственность за совершенные убийства?!
Оббежав взглядом окна домов, Харви хмыкнул, а затем кивнул Глэнтону.
Тот спрыгнул с коня и, подойдя к Сэмуэлю Хемпсу, ударил его прикладом меж лопаток.
Мужчина охнул и опал на колени. Он бы с радостью дернулся, предпринял попытку вырвать ружье из рук нигера, но боялся за детей. То, что ему всадят пулю в затылок, было неважным, однако по цепочке могли выстрелить и в Рут, и в Эрла.
Оставалось лишь смиренно принимать и выполнять приказы, пытаться достучаться до затерявшихся крупиц человечности в этих людях.
— Сэр… Сэр, прошу Вас. Мы ни в чем не виноваты, — подняв голову, Сэмуэль умоляюще посмотрел на Харви, — Отпустите мою дочку и сына… Молю Вас. Мы не при чем…
— Видно тут нужен дополнительный стимул! — не замечая увещеваний старшего Хемпса, Лейн перезарядил пистолет и направил его на мужчину, — Вы вынуждаете меня вести себя не по-христиански. Я считаю до десяти, и на счет Джеймса Фостера записывается еще одна почившая душа! Раз…
— Нет! Нееет, прошу!
С криком рванувшая к отцу Рут, заставила Харви покачнуться в седле. Но вырваться у неё так и не получилось.
Лейн с силой дернул её назад, и голову женщины пронзила волна боли. Рывок был настолько сильным, что казалось будто ей попытались снять скальп наживую.
— Два!
— Да в жопу эти переговоры! Давай перевернем этот город вверх дном! Эта тварь никуда не денется!
— Три!
Глэнтон склонил голову набок, разглядывая стоящего на коленях мужчину. Карие глаза с желтоватыми белками все больше наполнялись раздражением. Ему не дали пристрелить «белую» семейку еще на ранчо. Ему пришлось вести тупоголового сосунка, который обоссался и вонял, как затхлая половая тряпка. А теперь разводили цирк с переговорами. К чему это? Для чего?
