— На что смотришь? — спрашивает Нора.
Я и не понимала, что мои глаза, полные слез, до сих пор прикованы к двери, а от улыбки маленькой девочки щемит в груди.
— Жива.
Подруга пожимает плечами, будто я опять схожу с ума — она к этому уже начала привыкать.
— Ла-а-адно.
В ее сумке гремит «Тик Так», когда она проходит впереди меня. Я останавливаюсь прямо перед выходом из магазина, и Нора оборачивается, когда понимает, что я больше не еду за ней.
— В чем дело? — Пакет с конфетами падает на пол, и она наклоняется, чтобы поднять его.
— Я не умираю.
— Конечно, нет. — Она перебрасывает сумку через плечо. — Что на тебя нашло?
— Я веду себя так, словно уже умерла. Как будто моя жизнь кончена.
Я жду, что она ответит, хотя на самом деле не задавала вопрос. Я уже знаю ответ. Нора тяжело вздыхает, и такое простое действие с ее стороны дает мне понять именно то, что я искала:
— Да, ты так и делаешь.
Больше я ничего не говорю. Мои мысли уносятся куда-то далеко — к маленькой отважной девочке и маленькому мальчику, который, как бы я ни протестовала, навсегда завладел моим сердцем.
Глава 46
Эви
Он любил ее всем сердцем
Я практически отключаюсь, ожидая, когда мой консультант Дениз позовет меня в свой кабинет. Мы с Норой уснули во втором часу ночи, остановив марафон с Джонни Деппом на фильме «Бенни и Джун». Вероятно, просмотр этого фильма был не лучшим выбором, потому что из-за него мою слезную плотину вновь прорвало.
Я смотрю на Нору, крепко спящую в кресле рядом со мной. Она сидит с открытым ртом, откинув голову назад. Желая сделать отличное фото, которым при необходимости смогу шантажировать подругу, я достаю телефон и, включив его, вижу непрочитанное сообщение от Дилана. Похоже, оно пришло прошлой ночью около полуночи.
Ее сердце — вот что он любил. Важнее всего остального всегда было ее сердце.
Я люблю тебя, Эви.
Скольжу пальцами по буквам на экране, сердце бешено стучит в груди, а по щеке катится слеза.
Я так люблю тебя, Дилан.
— Эви? — Дениз легонько машет мне рукой, стоя в дверях.
Я убираю телефон в сумочку и толкаю Нору локтем, тем самым сообщая ей, что ухожу. Она бормочет пару бессвязных слов, и я улыбаюсь.
Общаясь с Дениз, я не чувствую того огромного кома в горле, как при встречах с терапевтом, которого посещала после гибели родителей. Может быть, это связано с тем, что Дениз выглядит более непринужденно.
И пускай она по-прежнему со своим вездесущим белым блокнотом и карандашом, готовым зафиксировать все детали моего существования, именно ее «не валяй дурака» стиль помогает мне расслабиться. Прямые черные волосы Дениз подстрижены в стиле «боб», она одета в потертые синие джинсы и футболку с надписью «Продолжай болтать, и я поставлю тебе диагноз» — такое ощущение, будто я разговариваю с подругой.
— Устраивайся поудобнее.
Дениз указывает на место напротив своего высокого коричневого кожаного кресла, и я разворачиваю колеса, поворачиваясь к ней лицом. Ее кабинет небольшой. В углу стоит простенький стол и еще одно кресло в дополнение к ее собственному. На стенах висят разные дипломы, а на столе расположилась парочка фотографий ее золотистого ретривера Рокки.
— Ну, как ты сегодня?
— Довольно неплохо. — Я осознаю необходимость чем-то себя занять, поэтому начинаю рассеянно барабанить пальцами по бедру. — Чувствую, что становлюсь сильнее. Физиотерапия явно помогает.
— Это радует, — улыбается она, белые зубы резко контрастируют с цветом ее черных волос. — По сравнению с прошлой неделей произошли заметные улучшения. Что-то изменилось, да? — Не получив от меня ответа, Дениз указывает пальцем на свою футболку и улыбается, как в рекламе по телевизору. — Я не смогу поставить диагноз, если ты ничего не скажешь.
— Вчера я получила сигнал к действию.
Дениз наклоняет голову в бок, и черные волосы падают на ее лицо, пока она рассматривает меня.
— Что ты имеешь в виду?
— Я встретила кое-кого особенного. И за одно мгновение она показала мне, как драгоценна жизнь и за что я должна быть благодарна. Такое ощущение, будто я ослепла после аварии. Полностью сосредоточилась на том, что потеряла, а не на том, на что я все еще способна. — Я смотрю в окно, выходящее во двор, и мысленно переношусь в прошлое. — Помню то время, когда папа научил меня ездить на велосипеде без страховочных колесиков… — начинаю говорить я, возвращаясь к Дениз, строчившей что-то в своем белом блокноте. — Я помню радость в его глазах. Он был терпелив, а я — жутко неуклюжей и все время падала. У меня всегда были проблемы со всем этим балансом. Вот почему бег так хорошо мне подходит, потому что обе ноги находятся на земле. — Я вздрагиваю, осознавая сказанное. — Вернее, подходил.
— Продолжай, Эви.
— Дилан наблюдал за мной из окна своего дома, хотя я просила его не делать этого. Но он все равно смотрел. И когда я, наконец, доехала до конца улицы, не упав с велосипеда, то услышала, как он кричит из своего окна. В тот момент, когда я посмотрела на него, он спрятал голову. — Я смеюсь, и при мыслях о нем мои щеки краснеют. — Будто бы я не узнала голос. Знаете, он всегда меня подбадривал. Всегда был рядом со мной.
Дениз постукивает карандашом по губам.
— А как сейчас обстоят дела? Он все еще рядом с тобой?
— Да. — Я тянусь к подлокотнику своего кресла. — Несмотря на то, что я продолжаю отталкивать его.
Дениз отодвигает кресло назад, ставя локти на стол.
— Думаешь, ты его проверяешь?
— Нет. Я... Я боюсь... — сглатываю я. — Очень многого боюсь. Удерживать его. Сейчас ему только и не хватает того, чтобы чувствовать ответственность за меня. Все потому, что он такой верный. Я хочу, чтобы он был счастлив и не жалел об этом.
— Вау! — она вздыхает, вздернув подбородок вверх. — Как много решений ты принимаешь за него. А он вообще имеет право голоса? Я говорю о том, что это ведь его жизнь, верно?
Я грызу ноготь, думая о том, что они с Норой говорят мне об одном и том же.
— Да.
— Хорошо. — Перекинув ногу на ногу, Дениз крутит кольцо на своем пальце. — Тогда позволь ему самостоятельно сделать выбор касательно своей жизни, а сама сосредоточься на том, чего хочешь в своей. Подумай. Выясни свои желания, а потом иди и возьми это. Хочешь снова ходить? Сделай это. Хочешь, чтобы Дилан присутствовал в твоей жизни? Скажи ему об этом.
Накручивая на палец прядь волос, я обдумываю свой выбор.
— Когда вы говорите, это выглядит совсем просто.
— Так и есть.
* * *
— Итак, а я могу зайти и посмотреть на твою терапию? — Нора наносит блеск на губы и сжимает их. — Обещаю, буду вести себя тихо. Я просто взгляну одним глазком.
— Нет. Можешь смотреть на расстоянии. Мне нужно сосредоточиться на процессе, и я не хочу вместо этого кататься по слюням, которые ты оставишь. — Я хихикаю, наблюдая за тем, как она закручивает колпачок блеска и бросает его в свою сумочку.
— Я скучала по этому, — признается она, улыбаясь настолько заразительно, что я не могу не улыбнуться в ответ.
— По чему?
— По твоему смеху. А теперь уходи, пока я не разревелась. — Нора машет мне рукой. — Передай Трею привет от меня.
— Ты опоздала, солнце, — говорит Трей, когда я въезжаю в комнату. — Идем. Часики тикают.
— Прости за опоздание. Дениз задержала. Ну, чем я сегодня займусь?
Трей перемещается по комнате, настраивает веса и достает что-то похожее на огромные резиновые ленты.
— Сначала мы, как обычно, растянемся, а потом поработаем с утяжелителями и сделаем упражнения на сопротивление, чтобы увеличить силу верхней части тела. — Он смотрит на меня и кладет груз рядом с моим креслом. — Ты выглядишь иначе.
