Старшая медсестра смотрит на меня так, словно я не в себе.
Вторая гладит себя по подбородку. — Вообще-то, я видела кого-то похожего, — говорит она. — Я подумала, что они привезут следующую топ-модель Америки, когда увидела, как она проходит мимо.
— Это Ваня. Вы знаете, куда она пошла? — Спрашиваю я, срочно перегибаясь через стойку.
— Я видела их в часовне.
— Часовня? — Мои брови поднимаются.
Медсестра кивает.
— Спасибо. — Я хлопаю по стойке один раз и спешу к лифту. Добравшись до нужного этажа, я следую указателям, которые ведут к часовне.
Что бы Ваня здесь делала?
Ответ летит мне в лицо буквально пушечным ядром из конфетти. Я выплевываю золотистые бумажные хлопья и слышу раздраженное шипение. — Пока нет, Макс.
— Прости, — бормочет мой лучший друг, появляясь в поле моего зрения. — Я всегда хотел это сделать.
— Что происходит? — Я отвожу взгляд от Макса и Дон и замечаю свечи, освещающие маленькую часовню. Со скамеек свисают ленты, образуя проход. Цветы разбросаны по земле.
Мое сердце замедляет свой ритм, пока я не слышу каждый удар. Я медленно иду вперед и почти теряю рассудок, когда Ваня выходит из двери и направляется ко мне.
На ней длинное белое платье… из туалетной бумаги.
Это платье — более впечатляющая версия того, которое она сшила в Вегасе. Топ облегает ее идеальную грудь, как перчатка. Низ расправляется, как бальное платье, дополненное причудливыми цветочными узорами, которые выпрыгивают, как бабочки.
Интересно, умер ли я и попал ли на небеса?
— Ваня, — шепчу я.
Она делает изящные шаги ко мне, держа в руках изысканный букет цветов.
Я бросаюсь вперед и встречаю ее посередине, останавливаясь в дюйме от нее.
Ваня хлопает густыми ресницами. Ее руки дрожат, а глаза выдают нервозность, но она гордо вздергивает подбородок. — Я никогда в жизни не делала ничего настолько дерзкого, и сейчас я наполовину сожалею об этом, но… — Ее розовый язычок высовывается, чтобы провести по губам, и это все, что я могу сделать, чтобы удержаться от поцелуя.
Я держу руки по швам. Я ни за что не пропущу эту речь.
— Когда моя мама заболела, я ненавидела ходить в больницу. Я никогда не знала, будет ли тот день днем, когда она покинет нас. Это место стало для меня символом неопределенности. Я чувствовала себя такой беспомощной и вышедшей из-под контроля.
Я замечаю, что она дрожит сильнее, и ничего не могу с этим поделать. Я хватаю ее за руку и сжимаю, чтобы она знала, что я рядом. Я держу тебя.
Она поднимает глаза с улыбкой, от которой мое сердце сжимается, как крендель.
— Я хотела оставить новое воспоминание о месте, которое отняло у меня уверенность в себе. Вот почему мы здесь, — говорит Ваня.
— Это лучше, чем часовня в Вегасе, — говорю я ей, одобрительно кивая.
Она смеется.
То же самое делают другие люди позади меня. Звучит так, будто позади нас толпятся не только Дон и Макс, но я не оборачиваюсь, чтобы проверить. Я не могу оторвать глаз от Вани.
Она прикусывает нижнюю губу. — Хадин, большую часть времени ты выводишь меня из себя. Ты спокойен, когда я в бешенстве. Ты оптимистичен, в то время как я готовлюсь к худшему. Мы противоположности во всех отношениях, и все же ни с одним другим мужчиной я не чувствую себя в такой безопасности, любимой и уважаемой, как с тобой.
Я чувствую, что улыбаюсь, как идиот, но на самом деле мне наплевать.
Ваня наклоняется ко мне. — Я всегда думала, что мне нужна только я сама. Но я ошибалась. Ты нужен мне. Я люблю тебя, Хадин. — Она быстро моргает, чтобы сдержать слезы, и хрипит: — Я дважды просила тебя развестись со мной, но сегодня я хотела бы спросить кое-что новое. Ты поженишься на мне… снова?
— Детка, я бы женился на тебе завтра, и в следующем году, и через десять лет. — Я обнимаю ее за талию. — Я п.. — Я опускаю взгляд на ее живот. — Чертовски люблю тебя. Всегда любил и всегда буду.
Она шмыгает носом, и я вытираю ее слезы подушечкой большого пальца.
— Это было мило, — говорю я.
— Правда? Я чувствую себя идиоткой, — говорит она.
— Да, но ты моя идиотка, — воркую я.
Она стискивает зубы и свирепо смотрит на меня. — Хадин.
Прежде чем она успевает отругать меня, я целую ее так, что у нее перехватывает дыхание, и притягиваю ее к себе так близко, как только могу.
Я собираюсь ее ужасно избаловать.
Я собираюсь заботиться о ней до тех пор, пока она не признает, что я могу делать это лучше, чем она.
И я собираюсь снять с нее это безупречное и невероятно дорогое платье из туалетной бумаги при первой же возможности.
— Эхем. — Кто-то совершает ошибку, пытаясь разлучить нас.
Я оборачиваюсь и одариваю их неприязненным взглядом, прежде чем мои брови поднимаются. — Дидж?
— Удивлен, сталкер? — Деджона протягивает мне коробочку с кольцами. — Надеюсь, они подойдут.
Алистер ворчит: — Конечно, подойдут. Мои компьютерные алгоритмы никогда не ошибаются.
Даррел ухмыляется и крепче прижимает Санни к себе.
Мы окружены всеми нашими друзьями, но еще больше меня ошеломляет шкатулка с драгоценностями, которую передает Ваня в руки.
— Ты купила нам кольца? — Я смотрю на коробку с кольцами.
— Не слишком радуйся. Это простые золотые кольца. Я не хотела ничего особенного. — Ваня надевает кольцо мне на палец.
Я хмурюсь, когда вижу кольцо, которое она выбрала для себя. — На нем нет ни одного бриллианта.
— Мне не нужен бриллиант.
— Милая, — я обхватываю ее лицо ладонями, — ты добрая, милая и упрямее быка. Благодаря тебе каждый, кто встречается тебе на пути, чувствует себя важным. И я в том числе. Ты делаешь меня лучше, и если это не заслуживает бриллианта, я не знаю, что могло бы.
Ваня подмигивает. — Если у меня на пальце нет бриллианта, это должно означать, что я бриллиант.
Я хмуро смотрю на нее.
Она смеется и целует меня в губы. В ее больших карих глазах столько доверия и любви, сколько я когда-либо хотел. — Мы пойдем на компромисс по поводу колец, если ты позволишь мне назвать нашего ребенка.
— Вау.
— Подумай об этом компромиссе, — бормочет Макс.
Санни закатывает глаза. — Она великодушна. Женщина уже должна взять его фамилию. Их ребенок тоже возьмет. Почему она не может выбрать имя?
— Санни права, — говорит Кения.
— Когда это стало групповой дискуссией? — Спрашивает Ваня.
— Когда вы заговорили об этом перед нами, — сухо говорит Даррелл. — Должны ли мы прийти к какому-то консенсусу как группа, а затем высказать вам наше единое мнение?
Я вздыхаю и бросаю взгляд на Ваню. — Мы можем выгнать их сейчас?
— Не будь грубым, Хадин, — говорит Дон, кладя руку на свои полностью прикрытые бедра. — Мы приложили немало усилий, чтобы собрать это воедино.
— Я знаю способ покончить с этим быстро, — говорит Ваня.
Все останавливаются и смотрят на нее.
Она обвивает руками мою шею. — Хадин… я тебя уверяю.
Я смеюсь и опускаю ее. — Именно так мы попали в беду в прошлый раз.
— Что? Ты же не хочешь снова попасть из-за меня в беду? — Она улыбается мне.
— Дорогая, я буду заниматься всем, чем ты захочешь, до тех пор, пока ты этого хочешь.
— Фу.
— Отвратительно.
— Сними комнату!
У наших друзей вырываются стоны отвращения.
Я игнорирую их всех и целую свою жену, пока весь мир не исчезнет.
ГЛАВА 25
ЖИЗНЬ С ХАДИНОМ
ВАНЯ
Свет ярко освещает мое лицо, а жара на сцене невыносима. К счастью, моя команда визажистов проделала потрясающую работу по нанесению тонального крема. Чтобы стереть этот макияж, вам придется сначала стереть мое лицо. Ничто, кроме извержения вулкана, не нанесет ущерба.
— Спасибо, что вернулась в Women's Wellness, Ваня. Боже мой. — Мардж, ведущая, откидывается на спинку стула. — Многое произошло с тех пор, как мы с тобой разговаривали в последний раз.
— Да, недавно я опубликовала свою кулинарную книгу под названием "Самые сокровенные секреты чая", и я работаю над кейтеринговой службой, где подают блюда исключительно по моим рецептам.
