Может, лучше было выждать.
Я вернулся к столу с тремя книгами — сборником пьес Шекспира, потому что мои приемные родители отправили меня в театральный лагерь однажды летом, и я вернулся домой, говоря только пятистопным ямбом; иллюстрированным изданием «Камасутры», потому что я хотел увидеть лица Линны и Дженкинса, когда я отдам книгу; и Библией в кожаном переплете, потому что… а разве это важно? Была причина.
Дженкинс поставил три книги на столе. Старик не отреагировал на «Камасутру», но Линна особенно сильно закатила глаза.
Миссия. Выполнена.
Книги опасно стояли на столе, Дженкинс сказал нам закрыть глаза, пока он шептал на древнем языке. Он делал такое в начале гадания, чтобы «общаться с духами иного мира». Видимо, духи говорили на латыни или санскрите.
Я приоткрыл глаз и взглянул на Линну. Ее глаза были плотно закрыты, губы — поджаты. Хм. Может, сейчас снять кулон?
Я не успел решить, книга рухнула. Дженкинс перестал говорить, и они с Линной открыли глаза и посмотрели на упавшую Библию, две другие книги остались стоять.
— Ты набожен, Кит? — удивился он.
— Нет. Ты встречал таких мификов?
Он пожал костлявыми плечами.
— Ты можешь удивиться.
Я ждал, что он спросит, почему христианская Библия была важна для меня, готовился уйти от ответа, но он просто смотрел на книгу.
А потом сказал мне опустить Библию корешком на стол, придерживая нежно обложку. А потом он сказал мне закрыть глаза и отпустить.
Я так и сделал. Книга упала. Он подсказал, и я поднял правую ладонь и опустил на открытую страницу.
— Спасибо, — сказал он. — Можешь открыть глаза.
Провидец взял Библию и посмотрел на абзац под моей ладонью.
— «Кто идет из пустыни в окружении многих людей? Пыль над ними встаёт, как облака сожжённых мирры и фимиама и других благовоний, — прочел он. — Смотри! Вот паланкин Соломона, его охраняют шестьдесят воинов, сильнейших воинов Израиля. Все они опытные бойцы, у каждого меч на боку, они готовы отразить любую опасность в ночи».
Он посмотрел на меня, Линну и обратно, надеясь, видимо, на восторг и оханье. Мы не реагировали.
Закрыв книгу, он мягко опустил ее.
— Король Соломон означает мудрость, а в этом тексте он описан как сильный воин с армией опытных союзников. Духи говорят, что вам нужна помощь того, кто мудрее и опытнее.
Линна поджала губы.
— Духи могут… быть точнее?
— В будущем конфликт. Я ощущаю бой, как и говорится в тексте. Опасное сражение, и вам потребуются союзники.
— Шестьдесят? — спросил я.
— Количество не важно. Отмечу, что это может быть романтичное преувеличение. Этот абзац из «Песни Соломона», известной еще и как «Песня песней». Это поэма о любви. Еще и эротичная.
Я взглянул на Линну, приоткрыв рот. Она поймала мой взгляд и ответила, хмурясь:
— А дым? — спросила она у Дженкинса. — А пряности?
— Это интересно. В гадании Квентина тоже был дым. У него была часть из поэмы Редьярда Киплинга. Думаю, там было: «Но женщина — женщина только, с дымом сигары ее не сравнить». Там было не все, хотя я не помню. Я не трачу время на чтение колониальной поэзии.
Я задумчиво постучала пальцами по столу. Все это «расследование» было просто попыткой сбежать, но я невольно заинтересовался.
— Как думаешь, что означает этот текст? Как его понять?
— Женщина сыграет важную роль в его будущем, но не такую важную, как образная сигара, — Дженкинс пожал плечами. — Я не знаю, почему там был дым, но Квентина это обрадовало.
Я не сомневался в этом.
Линна заерзала на стуле.
— Вы можете что-нибудь еще рассказать о гадании Квентину?
— То были важные части.
Она взглянула на меня, проверяя, не хотел ли я добавить что-нибудь полезное, и поднялась на ноги.
— Благодарю за помощь.
Провидец поднялся со стула и ехидно улыбнулся ей.
— Что угодно для МП.
Мы прошли друг за другом по коридору к входной двери, Линна вела всех, Дженкинс замыкал строй. На середине пути я ощутил, как старик просунул ладонь в мой задний карман, и это было неприятно.
Я оглянулся, возмущенный тем, что старик меня лапал, но он смотрел на меня серьезно, прижал палец к губам.
От этого мне не стало лучше.
Я прижал ладонь к заднему карману, ощутил кусочек бумаги. Он не лапал меня, я подсунул записку.
Я склонился у двери, чтобы завязать шнурки, и незаметно вытащил записку из кармана, посмотрел на нее, возясь со шнурками. Это была его визитка «Гадание Китзилано. Услуги психика в Ванкувере». Но телефонный номер на визитке был зачеркнут, он записал выше него другой.
Я перевернул визитку, от его послания мои глаза расширились. Там значилось: «Когда сбежишь».
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Когда сбежишь. Не «если».
Линна не говорила, что я был пленником, но старик как-то увидел это. И он знал, что я не собирался оставаться в плену.
Но что это за номер телефона? Горячая линия для беженцев из тюрьмы МП? Потому что это помогло бы пару дней назад, когда я пытался пересечь международную границу.
Линна спустилась с крыльца, а я огляделся. Моя сопровождающая была спиной ко мне, и я мог бы ускользнуть в переулок. Я был не в кроссовках, но туфли сидели плотно на шнурках, и…
Нет. Пока нет. Мы еще не догнали Квентина, так что у меня было еще много шансов, надеюсь, успешных, чтобы сбежать.
В машинке Линна завела двигатель.
— Это было информативно.
— Точно, — я сделал вид, что не заметил сарказм в ее словах. — Теперь нужно остерегаться дыма, а еще попросить у мудрых стариков помощи.
Она фыркнула, нашла брешь в потоке машин и выехала на дорогу.
— Ты ему не веришь? — спросил я. — Для волшебницы отрицания ты звучишь уж очень скептично.
— Я верю магии, — она ускорилась на желтый свет. — Но я не верю тому, кто зовет себя ясновидцем, когда он провидец, обманывает людей, забирая у них деньги. У него не было повода гадать по-настоящему или говорить нам правду.
Белый грузовик за нами тоже миновал перекресток, другие машины загудели. На дорогах Ванкувера не было покоя.
— Кто сказал, что он обманывает людей, которые приходят к нему? — я разглядывал ее профиль. — У тебя есть основания обвинять его в этом?
— Он заодно с тобой и Квентином.
Я поджал губы, но не долго дулся.
— Ты не слышала, что ему не нравилась «ККК»? Не все мифики плохие.
— Сказал парень с кучей обвинений.
— Я даже не знаю, откуда половина из них взялась. Я просто делал работу.
— Ты знал, что твоя гильдия занимается незаконными делами.
— Ты говоришь так, словно я вместе с Ригелем затевал злодеяния. Я был новичком. Я знал только основы. Я просто делал.
— Что делал?
— Применял свои способности, — я махнул рукой. — То, как это зовется.
Она взглянула на меня и повернулась к дороге.
— Ты не знаешь, как называются твои способности?
— Я знаю только, что я из психиков, — я посмотрел в лобовое стекло, меня не интересовали ее взгляды. — «ККК» была первым разом, когда я встретил других мификов и узнал, каким мификом был. Они не объясняли нюансы закона МП.
Линна остановила машину на красный свет. Я тут же напрягся, грузовик остановился за нами, его решетка была за нашим задним стеклом.
— Те обвинения, — вдруг сказала она. — Многие из них слишком слабые, чтобы за них серьезно наказали. Они собрали все, чтобы просто запугать тебя.
Она серьезно? Она недовольно поджала губы, но я не знал, было ли дело в моей преступной активности, или в этих обвинениях.
Она взглянула на меня, в карих глазах было сочувствие.
— Запугивание сработало, — тихо признался я. — У меня есть две недели до вынесения приговора, и ни один адвокат не спасет меня.
— Тебе не нужен адвокат.
Когда коп говорил подозреваемому, что ему не нужен был адвокат, это не радовало. Она могла заявлять — или даже верить — что многие обвинения не были серьезными, но я не собирался так рисковать.
