class="p1">— Крепче захвати!
— Тварь лесная! Рычит!
— Убить его.
— Нельзя. Князь не велел.
— Еще бы волчиху сюда… Ах, ушла скотина…
По обрывкам речей Забава поняла, что Властимиру зачем-то понадобился лютоволк. Зверь и в самом деле попался в ловушку. Но лишь потому, что спасал свою женщину! Стражники смеялись и называли лютоволка глупцом. А Забаве плакать хотелось.
Разве ж это дело — так изгаляться над беспомощным? Он же раненый, где милосердие?!
И вдруг зверь повернул морду в ее сторону.
Дух перехватило!
Забава вжалась между кованными прутьями изгороди.
Бедный, бедный! Сколько тревоги в звериных глазах, сколько обречённости. И в то же время решительности дорого продать свою жизнь. Нет, не покорится могучий зверь ни князю, ни Сварогу. Примет смерть.
Лютоволк зарычал, обнажая белоснежные клыки. Да много ли с замотанной пастью сделать можно?
— Прости, — шепнула Забава, молитвенно складывая руки. — Я… я ничем не могу помочь.
— Что ты там бормочешь, блаженная? — крикнула ей одна из девушек.
И тут же завизжали от страха — лютоволк рванул в сторону, сбивая с ног сразу нескольких стражей. Началась кутерьма, в воздух взвились хлысты.
Забава отвернулась, украдкой вытирая слезы.
Жаль зверя!
А девицы громко кричали, подбадривая мужчин. Так гадко!
Понурив голову, Забава поплелась обратно к своему огородику.
А там уж ни ножа нет, ни корзинки с лопаткой. Утащили!
Совершенно без сил, она уселась там, где стояла. Зря оставила без присмотра! От Ирьи взбучка будет… Но про это думалось как-то лениво, совсем без страха.
Перед внутренним взором все ещё полыхал огонь желтых звериных глаз.
Забава понимала, что встреться она в лесу с лютоволком, тот бы ее не помиловал. И все рано ничего не могла поделать с чувствами. А где-то его волчица дожидается… может, с волчатами.
Забава вздохнула.
Оглядевшись, увидела, что девицы смотрят в ее сторону. Ждут, что искать пропажу станет. Но такого удовольствия доставить им не хотелось.
Встав, она отправилась обратно в терем.
— Эй, ты куда? — крикнула одна из наложниц.
Однако Забава промолчал. Ей сегодня ещё с Ирьей объясняться.
Стража по-прежнему косилась на нее, но пускала без лишних расспросов. Шепталась только время от времени.
Забава не обращала на это внимания. В ушах все ещё бился тоскливый волчий вой. Будто зверь прощался с кем-то…
Она так задумалась, что едва не налетела на одного из воинов.
Но вместо ругани услышала радостное:
— А, вот ты где!
— Господин Ждан!
— Тихо, не ори, — шикнул, сверкая темными глазами, — давай-ка отойдем.
И за локоть увел ее в сторону гульбища (прим. автора — терраса).
Забава растерялась. Может, случилось что? А Ждан, зацепившись большими пальцами за пояс, принахмурился.
— Князь сокола прислал. Едет обратно. И про тебя выспрашивал.
Ох! Забава чуть не села там, где стояла.
— …А если спрашивал, значит, видеть захочет, — продолжил воин. — И вот тогда ты не теряйся. Проси за свою храбрость награды. Не робей. Может, и свободой наградит, — добавил многозначительно.
— Правда?!
— Тихо! Вот шальная! Я сказал может. Если в добром расположении духа окажется. А теперь пойдем, провожу.
Радость быстро утихла. Мужчина не предлагал ничего особенного, но стало вдруг неловко. Однако Забава не посмела возразить.
А вдруг, Ждан тоже с князем поговорит?
И уже очень скоро она станет свободна.
* * *
— По сторонам не смотри. Веди себя скромно, рот без дела не разевай. Когда за столы позовут, садись последняя. Ешь и пей, но только для вида. Не наливай брюхо, поняла?
Ирья дернула за косу.
Но Забава даже не поморщились.
— Поняла, госпожа.
— У князя ничего не спрашивай, — вновь повторила Ирья. — Даже не смотри лишний раз.
— Я бы совсем не пошла.
— А ну цыц!
И за волосы снова дёрнули.
Без злобы, правда, но обидно.
— Все наложницы должны быть на пиру. Таковы правила. Потом князь выберет себе тех, кого захочет.
— Сразу нескольких?!
— Да не ори ты! Ну что за крикунья досталась?! Да, бывало и нескольких на ночь. Властимир силен телом и духом. Одной женщине тяжко вынести его внимание. Особливо если князь с похода вернулся…
Забава сглотнула тугой ком тошноты. Нет, не сможет она, чтобы ещё кто-то был. Лучше меч палача!
— Не трясись! Ишь, как полотно побелела… Али в вашем поселении мужчины гаремов не держат?
— Д-держат, госпожа.
Однако Забава никогда не думала, что сразу нескольких наложниц могут в опочивальню звать. Дико это!
— Ну вот, готово…
Ирья отступила на шаг и склонила голосу, любуясь своей работой.
— …Хорошо ленты легли. И сарафан будто по тебе скроен. К нему бы злата да драгоценных каменьев… Властимир щедр, не обидит.
Лучше бы на волю ее отпустил!
Но Забава молчала о разговоре с Жданом. Ирья не поймет. Вся ее жизнь сосредоточилась здесь, в расписных стенах терема, среди мягких ковров и острых женских склок.
— Ну а самой-то как, нравится? — продолжала пытать женщина. — Небось, дома у себя такого не видывала.
— Твоя правда, госпожа.
Не доводилось Забаве трогать шелк. Никогда не носила парчовых одежд. Из всех украшений знала только височные кольца да шитые нитками ленты.
Зато у нее другое было!
Любовь родительская, защита братьев. Отец никогда не помышлял о второй жене, хотя у соседей по несколько было.
А теперь ей — Забаве — про утехи князя рассказывают… и велят душу златом успокаивать.
Гадко!
— Ну идём, — хлопнула в ладони Ирья. — И помни, что я говорила.
Как тут забудешь!
Вместе они вошли в светлицу, где ожидали другие девушки. Все причёсанные, разрумяненные, а глаза ярче самоцветов блестят.
На нее красавицы глянули с плохо скрываемой злостью. Еще бы! Забаве никто не стал выговаривать за утраченные инструменты. Больше того, Ирья сама ее нарядами занялась. Объяснила тем, что Забава новенькая да глупая, еще сделает что-то не так, а попадет смотрительнице.
А девицам это костью поперек горла. Завидовали. Но рот открывать не стали, боялись. И то хорошо.
Всей гурьбой они спустились вниз, в пиршественный зал. Там уже сидел Властимир и его свита… Ноги сделались мягкими, стоило лишь посмотреть в сторону князя.
Рубаха, будто кровь, алела среди золота деревянных стен и белоснежных скатертей, украсивших столы. Густые темные волосы прихвачены венцом, на могучих плечах накидка из черного меха.
Властимир был на пол головы выше самого высокого стража.
И во много раз сильней.
Щекам сделалось жарко, стоило лишь вспомнить, что она видела мужчину без одежды. Гладила широкие плечи, касалась груди, прикрытой темным волосом и твердого, как камень, живота.
Должно быть, такое тело дал ему сам Сварог… Но Забаве делалось страшно от мысли, что снова
