Не помню как, но я оказалась в коридоре и подхватив в руки какую-то стойку с брошюрами, со всего размаху расх*ячила окно. Залезла на подоконник, вдыхая свежий воздух. Я уже забыла, какой он на вкус… совсем не такой, как в помещениях. И довольно холодно. Дрожь пробирает тело, когда до меня доходит, что мой несчастный план побега изначально провалился. Надежда умирает слишком быстро, не успев сделать и первого вдоха. Это раньше я спокойно могла сигануть с шестого этажа, ухватившись за водосточную трубу. А теперь нет, я не в состоянии сознательно причинить вред собственному ребенку. Он ведь живой. Сердечко уже, наверно, бьется… я не могу убить его. И кто его еще будет защищать в этом чертовом мире, кроме меня? Сердце в груди подпрыгивает… и, кажется, проваливается в желудок. Во всяком случае, у меня возникает ощущение, будто оно оказывается именно там… перед тем, как выскочить вообще. Кто-то перехватывает меня поперек живота, стягивая с подоконника, а я краем глаза замечаю пожарную лестницу, застывшую хрупкой конструкцией под окном соседнего коридора.
Над ухом угрожающе рычат, от моих жалких попыток вырваться из крепкого захвата. На грохот бьющегося стекла прилетели мои орангутанги. Боже… мне дышать нечем. Я задыхаюсь здесь… Уф, наконец-то меня опускают на ноги. Поднимаю глаза, и вижу, передо мной с перекошенной мордой появляется Сэм, а рядом с ним, сладко улыбающийся мужчина. Видимо тот самый Девид. И троица его шкафоподобных охранников. Здоровых таких. И у всех оружие. И они улыбаются. Я, наверно, завизжу, если увижу еще одну такую улыбку… Мать вашу, как-же мне страшно теперь…
— В чем дело, Эшли? Что опять ты устроила за погром? — заревел родитель, очень сурово поглядывая.
— Выпусти меня отсюда, мне дышать тут нечем. Я на улицу хочу, ну хоть на пол часа. — стараюсь спасти ситуацию, но голос дрожит. Ох как дрожит…
— Тебе запрещено выходить из здания Эрудиции. Я не намерен это больше обсуждать. Прекращай свои выходки, или мне придется приструнить тебя.
— Я у тебя тут уже четыре недели, ты обещал, что я поживу с тобой и ты меня отпустишь… — взмолила я, хотя прекрасно понимала, что никуда он меня не отпустит. Просто эмоции требовали выплеска.
— Я надеялся, что ты одумаешься и поймешь, что твои, так называемые друзья и… Эрик — предатели и преступники. Мы уничтожим эту жалкую кучку сопротивления. Эшли, я думал, что ты будешь помогать мне, сотрудничать, но ты совершенно не хочешь ничего понимать, только все стараешься испортить. Теперь еще и сбежать пытаешься. Если ты не угомонишь свои порывы, то мне придется тебя ввести в медикаментозный сон, пока ты не сможешь контролировать свои эмоции. Тебе нельзя волноваться, немедленно успокойся и иди в свою комнату.
Затравленно оглядываюсь. Нет, охранники все так же мило улыбаются, у папочки вообще лед в голосе, это больше всего и пугает. До сих пор, он старался не показывать мне своего истинного расположения. Насколько они тут все двинутые? Поэтому в первую очередь следует сделать вид, что я полностью прониклась. Послушно плетусь в свою «камеру», хлопанув дверью перед родительским носом. Необходимо собраться с мыслями и срочно связаться с Эриком.
====== «Глава 26» ======
POV Эрик
За зверушками решили идти с утра. Чаще всего, мы видели их или утром или ближе к ночи. Ночью, зимой, в холодину, по лесу мы решили не ходить, а вот утро в самый раз. Выходим большой группой, Итон с Трис — наша наживка, взяли с собой Джорджа, Алекса, который тоже оказался дивергентом и несколько бойцов для огневой поддержки, если понадобится, из бесстрашных. Эрудиты усилили мощность передатчиков, рассчитали их на особь в три раза большую, чем обычно. Мелисса, говоря о животных, всегда источает такой восторг, что, боюсь, Дину придется завести одну такую в качестве домашней.
Зима в окрестностях Чикаго холодная, +10-+15 градусов. А с утра еще холоднее. Хотя, когда-то, было так холодно, что температура уходила ниже нуля. Как можно было выживать в таких условиях? Утром в лесу свежо. Мне почему-то вдруг вспомнился кошмар, когда мох превратился в болото, а с листьев на деревьях стала капать кислота. Сейчас ничего подобного не было, конечно, но все равно жутковато, как тогда, когда после пейзажа страха я долго не мог заглянуть под кровать. Но сейчас все нормально, я слышу где-то пересвист какой-то птицы.
Я, честно говоря, не представляю, как мы будем это делать. Мартин и Мелисса идут с нами, надеюсь они подскажут все, что касается поимки. Мелисса говорит, что нужно поймать главаря. Как она, интересно, определит, кто главарь, а кто нет?
— Главарь обычно держится особняком. И он крупнее обычной особи, в спящем состоянии психосущности. Главарь он как… как… как лидер. Он за всеми наблюдает, за всех отвечает. Сам увидишь, я покажу.
Выходим на то место, где мы встретили группу животных в прошлый раз. Конечно никого тут не было. Ворон заметил примятые ветки, обглоданную кору, следы на мокрой земле хорошо были видны. Сказал, что они прошли тут недавно. Мы что опоздали?
— Нет, Эрик, надо просто подождать. Пусть все отойдут, а останутся только Тобиас и Трис. Тогда ваши передатчики не будут скрывать их страхи.
Мы отошли на небольшое расстояние, смотрим. Так можно долго стоять, надо бы осмотреться тут. Делаю знак Ворону, чтоб шел со мной. Этот малый умеет двигаться по лесу так, что если бы я на него не смотрел — не понял, что кто-то идет рядом. Мы прошли немного вперед, когда раздался истошный визг. Это блондинка? Или Мелисса? Пулей возвращаемся обратно и видим картину.
Рядом с Трис стоит огромная животина. Его голова выше девицы, покатая, отливающая темно-серым, слегка покачивается. Он стоит так близко к ней, что если откроет пасть, то откусит ей голову. А пасть у него впечатляющая. Но скриммен стоит вплотную к блондинке и ничего не делает. Итон с белым лицом тихо шепчет, что это все не реально, что надо просто успокоится. Интересно, они в пейзаже или еще нет. И спросить нельзя. Я достаю пистолет, остальные бесстрашные держат зверя на мушке. И тут Трис протягивает руку и касается морды животного. Зверь не шелохнулся, только опустил голову ниже и легонько боднул Трис. И глаз блондинки закапали слезы. Почему Итон ничего не делает? Только стоит и пялится на то, что его жену сейчас, возможно, умертвят сразу несколькими способами.
Мелисса знаками мне показывает, чтобы я, даже в мыслях, не думал соваться. Ну ладно, мое дело маленькое. Надо будет, снесу башку и все. Животное будто напряглось, стало водить головой. Мелисса показала мне кулак и попросила отойти подальше. Че за х*йня тут происходит!!! Надо брать зверя и мотать обратно.
Мелисса очень медленно, аккуратно подошла и одела на животное какие-то ремни, похожие на шлейки. И пошла, осторожно потягивая зверя за собой. Мда, Дин точно попал. Теперь это х*йность будет у них жить в спальне и просится на улицу ни свет, ни заря. Блондинка так и осталась стоять, провожая зверя взглядом. Чего она? Итон берет ее за плечи, ведет за собой. Что-то тихо ей шепчет. Да что случилось то?
— Эрик, ты можешь прекратить пыхтеть. Твое возмущенное пыхтение очень мешает.
— Мелисса, мне может кто-нибудь объяснить, что это все за хрень?
— Я скажу тебе, Эрик, — со вздохом произносит Трис. — Эти животные умеют общаться, не зря Дин говорил, что у них очень развитый мозг. Вот только общаются они образами. Не знаю, как тебе объяснить. Я сначала увидела огромную стаю ворон, которая кружилась над Тобиасом. Я так испугалась, не передать, я думала, они его сейчас… А потом, я прямо там, в пейзаже, увидела его. Это главарь, он знает, зачем мы пришли. Он мне показал… Не знаю что, похоже было, как будто у тебя появляются воспоминания о том, чего еще не было или ты не видел раньше. Просто знаешь, что вот так. Я ощутила себя старше, увидела что у меня волосы длинные и еще более светлые. Это так тепло… Столько тепла… — и она опять заревела, а я ни черта не понял.
