Из воздуха вырывается луч света. Что за хрень?
Свет теплый и оранжевый, мерцающий, как огонь. Айюра осторожно проводит иглой против часовой стрелки по воздуху, словно рисуя дверь.
То, что происходит дальше, трудно объяснить. Мир просто рассыпается от того места, где она проводит иглой, как будто она разрывает швы занавеса, который постепенно рушится. Вид на саженец и лес за ним сменяется другим видом, словно в театре меняют декорации в сцене.
Через эту прореху в воздухе мы можем заглянуть в другой лес. Он утопает в тенях, а густой полог создает впечатление вечной ночи. Источником света служит костер неподалеку. Слышно ржание лошади. Я могу различить край палатки из ткани цвета индиго с эмблемой Фрасии в виде звездочки.
Она открыла портал в лагерь гребаной волканской армии к северу от границы.
Она собирается забрать у меня Сабину.
Воин во мне издает кровожадный крик. Охотник? Нет, больше нет. Не после криков, которые я вызывал у Макса, когда загонял лезвия ему под ногти. Не после того, как прошел через Турнир, уложив в могилу пятнадцать тел, чтобы я мог жить.
Я ― гребаный хищник.
А Айюра? Насколько я могу судить, у нее нет оружия. В этом платье она может спрятать не больше иголки. Если бы это был бессмертный Артейн, одаренный бессмертной силой, или бессмертный Вэйл, мастер всей магии фей, я бы не справился. Но богиня целомудрия?
Что она собирается делать, бросать в меня молитвы?
Я подбрасываю нож в воздух и плавно ловлю его обратным хватом. Это более грубый, жестокий захват. Он предназначен для колющего, а не режущего удара.
Для рубящего удара.
― Сабина остается, блядь, здесь, со мной.
Айюра спокойно вставляет иглу обратно, затем разглаживает рукав.
― Я заберу твою возлюбленную на сторону победителей, смертный. Ты должен поблагодарить меня. Намного быстрее, чем ты можешь себе представить, Астаньон превратится в пепел, если не покорится Волкании.
Сабина кажется спокойной рядом со мной, но ее тело говорит мне об обратном. Я знаю, что, когда она мысленно общается с животными, ее губы, язык и зубы формируют слова почти незаметными движениями, но я слышу их едва заметные подергивания.
И судя по тому, как слабо шевелятся ее губы, она уже на шаг опережает меня и мой нож.
Краем глаза я вижу, как из серебристого клена за спиной у Айюры бесшумно выходит олень. Животное движется без шума, острия его рогов бесшумно касаются листьев.
Не смотри на него, говорю я себе. Лучше отвлеки Айюру.
Я прижимаю рукоять ножа к голой груди, напрягая мышцы.
― Она не отправится в Волканию, даже по приказу гребаной богини.
Айюра усмехается:
― Когда богиня приказывает, мой прекрасный смертный, нет иного выбора, кроме как повиноваться.
Айюра бросается вперед с быстротой, которой я не ожидал ― не так быстро, как поцелованные богами бойцы, с которыми мне доводилось сражаться, но близко, и хватает Сабину за руку.
― Призывай! ― говорю я Сабине.
Сабина упирается в руку Айюры, а ее губы совершают крошечные движения, призывая самца. В свою очередь, он опускает свои массивные рога в сторону Айюры.
Все происходит одновременно. Олень бросается в атаку. Я хватаю Сабину за другую руку ― будь я проклят, если позволю фее оторвать ее от меня.
Даже не взглянув на него, Айюра как по волшебству уклоняется в сторону. Он теряет равновесие, спотыкаясь о корень, и опрокидывается головой вперед в портал. Он поднимается на ноги, застряв между королевствами. Воздух дрожит, как от жары.
Я готов сыграть в игру по перетягиванию каната с Сабиной в его роли, но прежде чем я успеваю притянуть ее к себе, Айюра кружит меня, словно мы танцуем вальс втроем, и кружит, пока мы с ней не оказываемся лицом к лицу.
Жестоко улыбнувшись, она коротко касается моего левого виска, а затем снова отходит в сторону ― за секунду до того, как я опускаю нож в то место, где она только что стояла.
Моя рука резко взмахивает, но ничего не находит, и я, спотыкаясь, иду вперед.
Голова в тумане от внезапно нахлынувшего головокружения. В течение нескольких секунд все вокруг расплывается. Олень выглядит странно, когда проходит через портал ― наполовину здесь, в Астаньоне, наполовину в Волкании.
Моя кожа вспыхивает от жара, словно я вижу нечто, не предназначенное для меня. Что-то в этом олене притягивает все мое внимание: как будто на краю моей памяти есть мечта, стремительно ускользающая от меня. Что-то, к чему я так близок, чтобы протянуть руку и выхватить обратно.
Что-то, что значит для меня все…
Но теперь, как и все сны, это улетучивается при очередном дуновении ветерка.
― Бастен!
Женский голос зовет меня по имени. В голове такое ощущение, будто я спал несколько дней. Я оглядываюсь по сторонам, одолеваемый странным чувством. Где я, черт возьми, нахожусь? Приходится напоминать себе, что я в лесу, возле захоронений Валверэя, после похорон лорда Берольта.
И еще важнее, почему, черт возьми, я почти раздет?
Но меня отвлекает от размышлений вид красивой женщины в разорванном бархатном платье, пытающейся освободиться из объятий другой женщины.
Я ни разу в жизни не видел ни одну из них. Но я бы точно запомнил: женщина с медово-русыми волосами до плеч так чертовски великолепна, что я едва могу оторвать от нее взгляд.
Она незнакомка, но мое сердце сжимается от желания.
Обе женщины молоды и элегантно одеты, совершенно обычные, если бы не их привлекательность, и я могу только смотреть, ошеломленный тем, зачем двум знатным особам драться.
Пальцы перебирают волосы, и в них проскальзывает отблеск воспоминания, стремящегося вернуться…
― Бастен! ― кричит женщина со медово-русыми волосами, протягивая ко мне руку. ― Ты мне нужен!
Мое сердце замирает, инстинктивно желая помочь этой женщине, которая явно в отчаянии. Я делаю шаг вперед, но останавливаюсь.
Откуда она знает мое имя? Боги, меня так странно тянет к ней. В этом нет ничего правильного. А как охотник, я всегда начеку.
Несмотря на это, мое тело тянет меня к ней, как будто речь идет о жизни и смерти.
Вторая женщина зажимает рот первой рукой. Что-то в ее лице щекочет мой разум, заставляя думать, что она не так обычна, как кажется. Что она что-то скрывает под своей кожей.
Видел ли я ее раньше?
Почему мое тело реагирует так, будто она опасна?
Она тащит блондинку к осиновому стволу с силой человека вдвое больше ее, и с усмешкой смотрит на меня.
― Убирайся, бандит, пока мы не закричали и не вызвали стражу лорда!
Бандит? Я? Какого черта?
В осине есть что-то странное ― она мерцает, как отражение в озере, словно не настоящая. Рядом фыркает олень, тоже странно мерцая. И снова у меня возникает неприятное чувство, что я забыл что-то важное. Что-то про осину… Что-то опасное и неестественное в рыжеволосой женщине…
Но как только это появляется в моей голове, оно снова исчезает.
Волна замешательства грозит поглотить меня. Серьезно, где, черт возьми, моя рубашка?
Я медленно прячу нож в ножны, поднимая руки ладонями вверх. Инстинкты все еще покалывают, предупреждая меня, но я делаю шаг вперед.
Глаза блондинки устремляются ко мне, пока она издает приглушенные крики и борется с захватом другой женщины.
― Она явно не хочет идти с тобой, ― говорю я спокойно, пытаясь усмирить свое неровное сердцебиение, чтобы выиграть время для возвращения воспоминаний. ― Я не знаю, что произошло между вами, но отпусти ее, и мы расскажем о вашем споре лорду Валверэю.
Рыжеволосая женщина фыркает, все ее внимание приковано к осиновому саженцу. Что, черт возьми, она собирается с ним делать, взобраться на луну?
Блондинка внезапно впивается зубами в руку похитительницы, которая отпускает ее с резким проклятием. Женщина тут же вскрикивает:
― Бастен, я люблю тебя!
Мое сердце бьется все быстрее и быстрее, пытаясь вернуть мне воспоминания. Мои пальцы сгибаются, словно желая дотянуться до нее. Мои губы раздвигаются, но я не знаю, что сказать. Эта красивая, отчаянная женщина совершенно незнакома мне. Ее слова не имеют смысла.
