Винсент уставился на меня поверх очков, потеряв дар речи.
— Но, мадам, как быть с остальным имуществом? А ваша дочь? — наконец, выдавил он из себя.
— Можете оставить себе, — с улыбкой произнесла я. — О своей дочери я в состоянии позаботиться сама. Ещё мне нужны документы на имя Надин Тома. — Я дала несколько минут Роберу, чтобы обдумать сказанное мной. — Я не шучу! Решайте сейчас же, или я найду другого человека, который всё устроит!
— Ольга, мне нужно время…
— С этим проблемы! У вас две недели! До встречи, месьё Робер!
С этими словами я вышла из кабинета, оставив поверенного в полнейшем шоке. Я была уверена, что Винсент подсуетится и всё сделает, как я попросила. За такой откат он должен был порвать свою толстую жопу и выполнить любое моё пожелание.
В коридоре я столкнулась с няней моей дочери.
— Доброе утро, мадам! — поприветствовала она меня. — Варя завтракает. Мы можем поиграть потом в саду?
— Надин, зови меня Ольга, прошу тебя! — выдохнула я, взяв её за руку. — Теперь тебе не нужно спрашивать ни у кого разрешения. Дом мой и вы с Варей можете играть там, где вам вздумается!
— Ольга, — испуганно прошептала няня, схватив меня за обе руки. — Мне так страшно! Что теперь с нами будет?
— Успокойся! Скоро мы уедем в Москву!
— Вы же не бросите меня? Молю, не оставляйте меня здесь! Этот Жак…
— Надин! — остановила я стенания девушки. — Через две недели мы все уедем. Я сделаю всё что нужно. Обещаю!
Надин отпустила мои руки и, кивнув головой, пошла дальше по коридору. Я спустилась в гостиную в поисках выпивки. Мне нужно было снять стресс. С некоторых пор, каждый мой день был сплошным стрессом. Я открыла сломанную дверцу бара и достала бутылку шотландского виски. Щедро плеснув себе в стакан, я села в кресло напротив камина и подняла глаза на портрет Алонсе Вирьена. Этот, некогда красивый и утончённый мужчина, смотрел на меня с горечью и осуждением. Я снова сняла с головы траурный платок и тряхнула головой, распуская свои длинные, вновь отросшие волосы по плечам.
— Надеюсь, ты уже в аду, любимый! — с улыбкой обратилась я к портрету, поднимая перед собой свой стакан.
А ведь всё так неплохо начиналось..
2. Ольга
Казалось, Алонсе так сильно мной гордится и восхищается, что готов был хоть каждый день устраивать такие пышные приёмы, как сегодня. В его загородном доме, где мы жили с ним с момента свадьбы, было полно народа. Именитые гости вальяжно расхаживали взад и вперёд, наслаждаясь замечательной выпивкой и живым оркестром. Праздник был по поводу его дня рождения.
— Любовь моя, познакомься! Комиссар полиции Поль Бертран.
— Мадам, — приятный, слегка полноватый мужчина поцеловал мою руку. — Примите мои поздравления! — Он жестом указал на мой округлившийся живот. Я была уже на седьмом месяце беременности. — Уже известно, кто у вас родится? — с улыбкой поинтересовался комиссар.
— Девочка! — ответил за меня Алонсе. Он с нежностью погладил мой живот. — У меня родится дочь!
В интонации Алонсе было столько гордости, что не было сомнений в том, что он скоро станет счастливым отцом долгожданного ребёнка. Я была счастлива не меньше. Беременность протекала нормально. Мой «рыбный» токсикоз давно закончился. Если не считать того, что я набрала почти пятнадцать килограммов, и мне с каждым днём всё труднее становилось передвигаться, жила я, как в сказке.
Алонсе меня не обманул, сказав, что я стану женой очень влиятельного, богатого и уважаемого человека. Всё было так. Он заботился обо мне с таким трепетом и любовью, как будто и был настоящим отцом моей дочери. Он даже помогал мне выбрать для неё имя, настояв на том, чтобы оно было русским. Мы сошлись на имени Варвара.
— Варвара Вирьен — звучит замечательно! — сказал Алонсе.
А я подумала в этот момент о том, как звучало бы: Варвара Максимовна Глинская. Скучала ли я по Максу? Каждый Божий день я просыпалась с мыслью о нём и с мыслью о нём засыпала. После того, как ужасно мы расстались с моим отцом, Вирьен был против моего общения вообще с кем-либо из Росии. Что ж, два года можно было и потерпеть. Я и сама не горела желанием разговаривать с человеком, считавшим теперь меня врагом народа, поэтому я не особо удивилась, когда Вирьен, выслушав мою очередную беременную слезливую истерику по поводу моих близких, забрал у меня мой телефон.
Ни соцсетей, ни телефона. Ребёнок Макса и Евы уже должен был родиться, но теперь мне оставалось только гадать, дочь у них или сын. В полной изоляции от мира я жалела только о том, что не могу общаться с бабушкой и Натальей Сергеевной.
Детская для Вари тоже была обставлена под чутким контролем Алонсе. Надо признать, вкус у него был превосходный. С такой же тщательностью мой муж уже начинал подыскивать няню для дочери. Отношения у меня с мужем были доверительными, поэтому я полностью полагалась на его выбор.
В целом мы выглядели, как счастливые молодожёны. Алонсе много времени проводил со мной. Мы смотрели фильмы, много гуляли, обсуждали литературу. Он был интересным собеседником и очень заботливым мужем. Я могла обратиться к нему с абсолютно любыми просьбами или проблемами, которые Алонсе выполнял и решал незамедлительно. Я часто сравнивала его с Максом. Как муж, Алонсе был на сто шагов во всём впереди. Только одно обстоятельство делало наш брак фиктивным — мы спали в разных комнатах.
Алонсе часто не ночевал дома. Я догадывалась, что у него есть любовник, а, возможно, и не один, но он никогда не знакомил меня с ними и уж тем более не приводил никого из них домой. Жак был первым, кого он мне представил, как своего друга. С первого взгляда на этого парня, который был чуть старше меня, мне стало понятно, что это за «друг». И с первого взгляда мы с ним невзлюбили друг друга. Я знала, за кого выхожу замуж, поэтому нормально отнеслась к тому, что Алонсе познакомил меня со своим любовником, но Жак был настолько импульсивен и настолько явно выставлял напоказ свою неприязнь ко мне, что мне ничего не оставалось, как отвечать ему тем же. Вот и сейчас он стоял неподалёку и смотрел на меня с нескрываемым презрением.
— Алонсе, — шёпотом обратилась я к мужу, чтобы не услышал комиссар. — Он опять на меня смотрит! — пожаловалась я на Жака.
Алонсе бросил взгляд в сторону, где стоял парень и улыбнулся мне.
— Хельга, любовь моя, он просто ревнует, — успокоил меня муж.
Произнося «любовь моя», Алонсе говорил это искренне. Я тоже любила этого человека. Пусть не как мужчину, но, как друга, как человека. Я питала к нему очень нежные чувства, и за то время, что мы провели вместе, он стал мне очень дорог и близок.
— Я боюсь его, — прошептала я, для убедительности схватив Алонсе за руку.
— Хорошо, я с ним поговорю, — пообещал Алонсе.
— Может быть, ты уделяешь ему не достаточно внимания? — предположила я. Мне хотелось, чтобы Алонсе знал, что я не враг его «другу». Я взяла его лицо в свои ладони и заглянула в глаза. — Алонсе, я люблю тебя и хочу, чтобы ты был так же счастлив, как и я. Объясни Жаку, что в твоём огромном сердце есть место и для него. А лучше покажи!
Алонсе расплылся в улыбке и, взяв меня за руки, поочерёдно поднёс их к губам.
— Я каждый день благодарю Бога, что сделал правильный выбор, взяв тебя в жёны, — с благодарностью сказал Алонсе. — О такой мудрости можно только мечтать!
Алонсе тут же поспешил успокоить своего любовничка, оставив меня в компании комиссара Бертрана.
— Как вам живётся в Париже? — с улыбкой обратился ко мне мужчина.
— Как видите, прекрасно, — ответила я.
Общаться с Полем мне совсем не хотелось. Я очень устала, и уже подумывала о том, чтобы покинуть праздник.
— Ваш муж рассказал мне о том, что вы юрист.
— Да, это так, — подтвердила я. — Но во Франции от этого мало толку. Наши законы сильно рознятся.
— Я наслышан о методах работы российской полиции. Это кажется дикостью. Цивилизованные страны так не поступают.
