— Если тебе станет хуже, только скажи, и мы сразу уйдем, — попросил он.
После того, как фотограф сфотографировал нас вдвоем со всех сторон, то, собственно ради чего мы и пришли, можно было отправляться по домам. Алонсе оставил меня всего на несколько минут, отлучившись, чтобы покурить. Я вздохнула, накладывая себе в тарелку тарталетки с сыром. Теперь хорошо питаться было просто необходимо. «Может быть, материнство заставит тебя думать о ком-то еще, кроме себя» — вспомнила я слова Макса. Я откусила кусочек от тарталетки и огляделась вокруг.
Праздник отмечался в самом дорогом и престижном ресторане Москвы. Я снова почувствовала себя лохушкой, вспоминая, как жалела деньги Макса. Жалеть деньги — это не про Еву. Гостей было больше сотни. Похоже, Ева собрала все сливки общества. Макс не стал бы приглашать и половины всех присутствующих. Очередное сборище лицемеров, подумала я.
Молодожены оба поприветствовали нас с Алонсе холодной, натянутой улыбкой. Ева смотрела на меня, как победительница, Макс — с тоской и ревностью. Больше пересекаться ни с одним, ни с другой, мне не хотелось. Мы с Алонсе быстро их поздравили и вручили пакет с подарком. Я положила в него свой диск, который подписала для Макса, а Алонсе выписал чек на полмиллиона рублей. Таким образом, он хотел самоутвердиться, как мужчина и подъебать Макса. Я же не стала отговаривать своего жениха от такого широкого жеста, но помолилась, чтобы Макс не устроил скандал по этому поводу.
— Как этот самовлюбленный придурок мог променять тебя на нарядную куклу? — раздался рядом со мной голос Юленьки.
Уж ее-то я была рада видеть больше всех остальных. Я обняла подругу, похвалив ее внешний вид.
— Кукла? — усмехнулась я. — Макс выглядит с ней вполне счастливым.
— А, ну, да! — поставила Юленька мои слова под сомнение. — Я видела, как выглядит счастливый Глинский. Сегодня не тот день. И что-то не похожа эта Ева на беременную. Я только что видела, как она выходила из курилки! На беременную скорее похожа ты. Ты как вообще? Выглядишь так, как будто тебя сейчас вырвет. Ты снова бухаешь?
— Да, перебрала вчера с горя, — соврала я.
Мне так хотелось хоть с кем-то поделиться тем, что творится в моей душе! Но разве я могла? Рассказывать, даже Юленьке, о своей беременности было слишком рискованно. Неизвестно, что будет, если правда всплывет раньше времени.
— Правильно делаешь, что уезжаешь, — сменила тему Юленька. — В Москве Глинский тебе житья не даст. Будет бегать туда-сюда и никого не сможет бросить. А ты будешь брать грех на душу и плакать, пока Вирьен вас не поймает и не убьет. А вот и он! — воскликнула Юленька, показывая на приближающегося к нам Алонсе. Он казался очень взволнованным, его соломенные волосы и одежда были растрепаны. — Вот мужик, который тебя достоин!
— Хельга, можно тебя на пару слов? — взволнованным голосом спросил Алонсе и Юленька, понимающе кивнув, оставила нас одних. — Давай уйдем прямо сейчас?
— Что случилось? — поинтересовалась я.
Волнение Алонсе передалось теперь и мне.
— Я ударил жениха, — выдохнул он.
— Что? Ты подрался с Максом? — переспросила я не веря своим ушам.
— Нет. Драки не было. Ударил только я, Максим не дал мне сдачи.
— Да что произошло?
— Мы столкнулись в курилке, — пояснял Алонсе. — Максим спросил, как я отношусь к тебе и насколько серьезны мои намерения на счет тебя. Я рассказал, как есть, что люблю тебя, что мы скоро тоже поженимся… Тогда он пригрозил мне расправой, если я тебя обижу и рассказал о том, что ты была с ним пару недель назад. Потом он рассмеялся мне в лицо, я не выдержал и ударил его… Прости, я не смог сдержаться. Это правда?
— Что? — удивленно спросила я, прикинувшись овцой. — Конечно же нет! Максу просто не дает покоя то, что я тоже могу быть счастливой. Он что пьян? — Алонсе отрицательно покачал головой. — Почему тогда он не дал тебе сдачи? Ну… То есть, я не хотела, конечно, чтобы он тебя бил, просто на Макса это не похоже.
— Он специально спровоцировал меня, а я поддался, как мальчишка! — воскликнул Алонсе. — Он пригрозил, что подаст на меня в суд и я еще долго не смогу покинуть страну!
— Господи, нет! Он этого не сделает! — пробормотала я, все еще не веря в произошедшее. Макс с ума сошел? — Пойдем, найдем его, и я потребую от него извинений!
— Нет! — прервал мой порыв Алонсе. — Я уже все решил! Вылетаем сегодня же! Если потребуется, полетим на частном самолете! Я больше ни минуты не хочу оставаться в стране, где все твои родственники грозятся посадить меня в тюрьму!
Вот он — час расплаты!
— Хорошо, дорогой, как скажешь, — только и смогла произнести я в ответ.
Попрощаться ни на вечеринке, ни в целом, мне ни с кем не удалось, да и не хотелось. Мы с Алонсе тайком покинули вечеринку, и он отвез меня домой, дав мне пару часов на сборы.
Мой дополнительный концерт…
Мой диплом…
Куда девать машину?
С кем я успею попрощаться вопрос не стоял. Я позвонила бабушке, чтобы удостовериться, что отца нет дома. Затем, наспех побросав вещи и документы в небольшую дорожную сумку, я написала короткую прощальную записку Наталье Сергеевне и покинула свой дом.
Бабушка и Ирина встретили меня со слезами на глазах. «Распивать чаи» времени тоже особо не было. Я попросила Ирину поставить мой «Мерседес» в их гараж до моего приезда и ни о чем не расспрашивать.
— Я знаю, что не дождусь тебя, — сквозь слезы сказала мне бабушка.
Мне хотелось успокоить ее, сказать, что это не так, но слова утешенья встали в горле комом. Я не могла вымолвить и слова.
— Скоро я встречусь с твоей матерью, — сказала мне бабушка уже за воротами дома. — Слушай ее и свое сердце и ничего не бойся!
Машина Алонсе уже ждала меня. Я поцеловала на прощание Кольку, Ирину и бабушку, которая уже рыдала в голос. Долгие прощания, длинные слезы…
— Документы не забыла? — только и спросил Алонсе, когда я села в машину рядом с ним.
— Нет, — коротко ответила я.
Алонсе удовлетворенно кивнул и дал знак водителю, что мы можем отправляться.
Мне никогда не забыть, как бабушка перекрестила вслед нашу отъезжающую машину. Это последнее, что я запомнила о ней…
Уже в самолете стало понятно, что хорошее отношение Алонсе ко мне подошло к концу. Место рядом со мной было свободно, но вместо того, чтобы сесть рядом и поддержать меня, он сел позади меня со своим телохранителем. Может оно и к лучшему…
Сумбур в моей голове и душе нуждался в уединении. Запасшись пакетами на случай, если меня начнет тошнить, я уговаривала себя смириться с судьбой и перестать злиться на Макса, за то что по его вине я осталась без диплома и дополнительного концерта.
Макс всего лишь хотел отсрочить неизбежное…
Мысленно я попросила у него прощения за то, что увожу с собой нашего ребенка. Если бы он только знал… Бедный мой Макс! Заложник своего таланта и эгоизма… Удастся ли ему снова стать счастливым?
Глупые и наивные девчонки мечтают об актерах, певцах, музыкантах, спортсменах и прочих знаменитостях, полагая, что будут согреты и обласканы ими с ног до головы. На деле же получается, что греть и ласкать нужно их самих, а вы… Справляйтесь, как можете.
Душевная организация даже самого отъявленного, но талантливого негодяя настолько тонка и непонятна никому, что вам ее ни за что не постичь. Человек, однажды вкусивший славы, до конца своих дней будет помнить ее сладость или горечь. У каждого свой вкус. И будет стремиться всеми силами снова и снова испытать этот волнующий трепет, это ощущение, что ты стоишь на вершине Олимпа и даже сами Боги склоняются пред тобой, что уж говорить о мире смертных.
Я полюбила Макса, не как Небожителя, но все равно мне не удалось до конца постичь его душу, так же как и ему мою. Любить простых людей легко, но скучно. В сложном, многогранном человеке ты можешь найти все, что угодно, даже самого себя. Эта любовь невероятно опасна, ведь человеком можно заболеть, а это уже к любви не имеет никакого отношения. Талантливый творческий человек будет принадлежать всем, кроме тебя.
