Когда Снейп прижался к нему, чтобы якобы показать боевую позицию, и Гарри почувствовал его член, упирающийся ему в ягодицы, то понял всё. Тогда у него в голове словно взорвался фейерверк. Ему захотелось немедленно развернуться и запустить руку в брюки зельевара, чтобы прикоснуться к его возбуждённому члену. Это был какой-то сумасшедший порыв, нереальный, кажущийся просто невозможным, поэтому Гарри всё-таки сдержался и сделал вид, что не заметил. Но с этой минуты он знал одно: ему нравится Снейп. Нет, ему до сих пор не нравилась его склочность и вредный характер, зельевар привлекал его как мужчина. Впрочем, Гарри решил не очень-то удивляться тому, что ему нравится представитель своего пола. Он прекрасно знал, что у магов это совершенно нормальное явление. Да, он был удивлён, но ему почему-то не захотелось бороться со своими желаниями. Поэтому когда Снейп в следующий раз на занятии уронил палочку, Гарри, сам не понимая, как же это вышло, спровоцировал его на поцелуй. Нет, не то чтобы он не знал, что творит. Он знал. И боялся своих действий. И особенно реакции Снейпа. Но она оказалась именно такой, как он и ожидал. Или, лучше сказать, как он мечтал. Снейп впился в его губы страстно и требовательно, а потом отстранился и убежал. Именно то, что нужно. Потому что как раз такая реакция и говорила о том, что Гарри в зельеваре не ошибся, и он действительно ему нравится.
После их первого настоящего поцелуя всё ещё больше стало казаться каким-то нереальным и волшебным. Вроде бы Гарри понимал: всё, что происходит, настоящее, но никак не мог в это поверить. Впрочем, он не пытался анализировать ситуацию, потому что боялся разочароваться. Он просто жил и безропотно отдавался в умелые и нежные руки Снейпа. Так что первые два с лишним месяца их романа были просто настоящей сказкой. Пока он не узнал о своём отце…
В принципе, ничего не было страшного в том, что у них с Северусом был роман в школе. Просто с учётом того, что теперь с ним был сын Джеймса, эти отношения внезапно показались ему чем-то пошлым, мерзким и отвратительным. Вот тогда ему стало по-настоящему больно. Он чувствовал себя преданным и использованным. В мыслях тут же стали проскакивать картинки, одна ужаснее другой: как Северус в школе совращает его отца, чтобы потом посмеяться над ним и отомстить за свои обиды, а теперь то же самое хочет сделать и с Гарри, чтобы продолжить свою жестокую игру. Но когда Гарри получил на Рождество все воспоминания Северуса, он понял, как же сильно ошибался. Потому что он не просто увидел в них то, что молодые люди действительно любили друг друга, но и понял, как он важен и нужен Северусу, иначе тот бы не стал делиться такими откровенными подробностями своей жизни. А ведь не всё, что увидел тогда Гарри в воспоминаниях, было хорошим и приятным. Были и болезненные, унизительные, отвратительные моменты, которые в очередной раз подтверждали старые слова Северуса о Джеймсе. Но с помощью этих воспоминаний Гарри понял и ещё одну вещь: Северус по-настоящему полюбил Джеймса, значит, его отец всё-таки был хорошим человеком. Конечно, Гарри не мог помнить своего отца, но он полностью доверял Северусу.
В тот же вечер, после просмотра воспоминаний, Гарри понял и ещё кое-что. Северус вот уже двадцать лет любил и продолжает любить Джеймса, и этот факт уже ничто не изменит, и Гарри тут действительно ни при чём. Кроме того, полюбить Гарри Северус уже не сможет, по крайней мере, ТАК, как и его отца. Но судя по тому, как Северус относится к нему, он рано или поздно сможет полюбить его по-своему, как-то иначе. Поэтому Гарри остался… Он страстно хотел верить в то, что у них с Северусом когда-нибудь всё будет хорошо, поэтому и остался.
После убийства Дамблдора он был просто в смятении. Он не мог поверить в то, что это сделал Северус. Он не хотел верить своим глазам или здравому смыслу. Поэтому тогда, во время битвы, он бежал вслед за Северусом, чтобы ещё раз убедиться в том, что это он. Тогда боль и непонимание настолько заглушили его остальные эмоции, что он готов был запустить в Северуса убивающее проклятие. Но когда все Пожиратели скрылись и всё немного стихло, он наконец-то обрёл дар рассуждать трезво и спокойно.
Он, разумеется, рассказал всем о том, что видел и кто убил директора, но свои умозаключения оставил при себе. Гарри понимал, что Северус не мог бы столько времени лгать ему и Дамблдору. Гарри всё-таки верил ему, как и покойный директор. Самое страшное, что у Гарри не было никаких доказательств, даже для самого себя, что у Снейпа были причины убить Дамблдора. Умом он понимал, что Северус виновен, но сердце, как это обычно и бывает, диктовало иное. Поэтому, терзаемый страшными сомнениями, Гарри всё-таки решил пока не делать однозначных выводов по поводу своего возлюбленного. В любом случае, другим он не мог ничего рассказать, иначе бы они подумали, что он защищает своего любовника. Так что единственным человеком, который был в курсе их отношений, оставалась Гермиона.
Она ещё до Рождества заметила, что Гарри стал слишком часто пропадать у Снейпа. Вначале она просто молча следила за ним, а потом, когда в один из вечеров Гарри вернулся в гостиную Гриффиндора, она буквально прижала его к стенке и потребовала объяснений. Гарри ничего не оставалось, кроме как рассказать всю правду, поскольку он прекрасно знал, что подруга не будет ничего болтать. Конечно, после этого ему пришлось выслушать лекцию на тему того, что нельзя связываться со своим преподавателем и что это аморально, а Снейп, возможно, только пользуется Гарри. Но Гарри молчал на все эти обвинения, так что вскоре Гермиона и сама замолчала и дала совет напоследок, чтобы Гарри был осторожен. Глупый и лишний совет.
Весь последний год, когда они искали хоркруксы, при любом упоминании о школе, Дамблдоре или Снейпе, Гарри каждый раз ловил на себе понимающе-сочувствующий взгляд Гермионы. Гарри это ужасно не нравилось, ему вообще не нравилось, когда его кто-то жалел, но он был рад, что подруга верит ему и даже частично Северусу, и сочувствует, а не начинает обвинять его в глупости и слепоте, ворча в своей обычной манере: «Ну я же тебе говорила». Таким образом, у Гарри появился один безмолвный союзник в этом вопросе. Безмолвный потому, что они за год ни разу не обсуждали эту тему, даже когда оставались вдвоём. Видимо, Гермиона понимала, что подобные разговоры сделают Гарри только больнее, а сам Гарри просто не хотел говорить о своих чувствах с кем бы то ни было. И даже когда он увидел серебристого оленя и догадался, кто его послал, он не стал ничего говорить Гермионе. Он не хотел слушать её догадки и не хотел, чтобы она узнала, что было у Северуса в школе с его отцом.
