— Поверить не могу, что хочу это сделать больше всего на свете, — похоже пребывая в шоке, сквозь плач, заикаясь она бормочет еле слышно, продолжая смотреть в окно.
Я поднимаю голову и хочу прокричать «Так сделай это!», но она поворачивается и ее усталый, но полный осуждения взгляд заставляет меня закрыть рот.
— Хочу. Но не буду. Если тебя не станет, мне не будет от этого легче. Ты так безжалостно растоптал мое сердце и искалечил тело и душу, поэтому не уверенна, что когда-нибудь смогу собрать себя воедино. Нет, этого не будет никогда. Но все же надеюсь, что у такого монстра, как ты, когда-нибудь проснется совесть. До ломоты в костях она будет изъедать тебя изнутри, причиняя нестерпимые муки. Боль будет настолько невыносимая, что ты не сможешь засыпать ночами, потому что каждая будет наполнена кошмарами. Не сможешь спокойно дышать, потому что каждый раз в памяти будет только одна картина — как ты ломаешь меня и от этого горло будет заходиться в такой судороге, что не сможешь вдохнуть. Теперь зная правду — живи и страдай. Добро пожаловать в твой личный ад, Марк Антонович.
Ее свирепый взгляд полный презрения и ненависти, а также слова, что режут больнее ножа я запомню навсегда.
— Если ты действительно сожалеешь о том, что сделал, то просто уйди. Навсегда из моей жизни. Забудь обо мне. Дай мне возможность вдохнуть полной грудью, без страха, что в любую минуту ты появишься рядом снова. Я хочу начать двигаться дальше одна. Я постараюсь как можно быстрее вернуть тебе деньги. Не хочу быть ничем тебе обязанной.
— Перестань, мне не нужны деньги! — Я закричал слишком громко, что она вздрогнула. Ее глаза наполнились снова слезами, и она рухнула на пол.
— Ты отпустил меня. Помнишь? — С мольбой в голосе, тихо прошептала девушка, — Или твои обещания пусты и в них нет и доли правды? Просто уйди. Забудь меня.
Я понимаю, что нужно уйти, оставить ее, но ноги не двигаются, будто окаменели. В комнате слишком тихо. Слышны только ее всхлипы и мое частое, сбитое дыхание. Сжимаю и разжимаю кулаки. Хочу так много сказать. Я хочу. А хочет ли она? Нет.
— Я бы хотел все исправить, но не могу. Прошу, постарайся жить полной жизнью. Обещаешь? — поджав губы она нервно кивает головой в ответ, — Я уйду, и не беспокойся, больше никогда тебя не потревожу.
Проносясь по лестничным пролетам и выбегая из подъезда, как будто торопился исчезнуть из ее жизни как можно скорее и навсегда, я не сразу заметил, что рубашка в области сердца пропиталась моей кровью.
Глава 5
Лера
Почему Данька раньше не предложил уехать за город на дачу? Понимаю, что сейчас, это именно то, что мне нужно. Тишина, свежий воздух. Весь день предоставлена сама себе, никто не мозолит глаза, ни от кого не нужно скрываться в комнате от излишней гиперопеки. Сказка, а не жизнь.
С вечера пятницы, мы уже вторые сутки проживаем здесь. Все выходные мы посвятили уборке в доме и на участке, а после того как устроили свой быт, вечер воскресенья мы отдыхаем. Наевшись до пуза и напившись вина, Данька уже пошел спать, ему завтра рано вставать на работу. Я же спать не хочу, поэтому с кружкой горячего чая, сижу на скамье возле дома и наслаждаюсь тишиной. В эту глубокую ночь наконец-то опустилась прохлада, и хоть в ограде отключены фонари, звездное небо освещает участок. Вглядываясь, про себя отмечаю, что на грядке возле сарая, которую собираюсь сделать в ближайшее время, нужно прикупить и посадить цветы. Хочу, чтобы цветы расцвели как можно быстрее и укрыли от глаз этот старое невзрачное сооружение. Или может купить краску по ярче и покрасить этот сарай?
Одно дело сидеть в четырех стенах и неизвестно чего ждать, бояться. А другое дело, быть занятым хоть чем — то. Поверить не могу, что решаю подобного рода вопросы, когда моя жизнь буквально рассыпается на глазах. Да, это так. Но самое главное, что эти простые житейские вопросы не только отвлекают от мрачных мыслей, но и доставляют удовольствие. Мне не нужно продавать квартиру. Не нужно спешить к тяжелобольному отцу. Не нужно совмещать работу и учебу. Не нужно беспокоиться от том, где пропадает брат. Не нужно отрабатывать свой долг у Него. Сейчас же для меня имеет значение — что приготовить завтра к ужину, когда голодный Данька вернется с работы, и с какой периодичностью топить баню, чтобы помыться, раз уж тут душа нет, а на улице стоит невыносимая жара. И таких вот срочных дел, которые требуют моего внимания — теперь вагон и маленькая тележка. Здесь нет брата, который хозяйничает на кухне и занимается уборкой дома. Все это все висит на мне. Вне зависимости одна у меня рука или две. Потому как нагло — ждать от Даньки, что он будет помимо работы готовить и убираться. Он в нашей небольшой «семье» добытчик, а я хозяюшка. Я дала себе слово ровно месяц на отдых, и затем нужно устраиваться на работу. Совесть у меня есть, да и заскучаю я от безделья. Меня радует и то, что теперь я целиком и полностью посвящена себе: могу позагорать сходить, подтянуть хвосты по учебе и подготовиться к экзаменам, а захочу — плюну на все и пойду на речку. До смерти отца, кажется и не жила вовсе, все время куда-то спешила, голова раскалывалась от проблем. Сейчас проще. Передышка. Глоток чистого воздуха и возможность осознать кто я и чего хочу от жизни. Все время мира принадлежит мне, оно будто на паузе, и я наслаждаюсь этим. Каждую свободную минуту я наполню приятными хлопотами — только бы не впасть в очередную депрессию.
Не хочу вспоминать о том, что мой худший кошмар, пару дней назад воплотится в жизнь. Сама того, не подозревая я впустила монстра в свой дом. С ужасом вспоминаю Его голос и тело напрягается, а пульс бешено клокочет в венах. В памяти блуждают его торопливые, разрозненные фразы, как куски чего-то цельного и понятного только ему одному. Больше половины из того, что он пытался мне донести, мой мозг просто отказывался воспринимать. Я была так сильно напугана, что моего внимания едва хватало, чтобы следить за его движениями, только бы он не подошел близко, и удерживать в руке нож. Глупое средство защиты, но это единственное, что мне попалось под руку в тот момент. Мне казалось, что в любую минуту он набросится на меня снова. Поэтому сквозь страх и усталость, я старалась как могла, держала между нами дистанцию. Все, что говорил, я почти не слышала. Но уловила главное — он знал, что между мной и Демидом ничего не было. А еще он…сожалеет о том, что сделал со мной?
Обхватываю озябшие плечи и растираю их ладонями, лицо искажает нервная улыбка. Монстр сожалеет. Сюрреализм какой-то. Это не поддается никакой логике. Обвинить. Уничтожить. Не дать совершить самоубийство, чтобы избавиться от него. Отпустить сломанную, пообещав исчезнуть из ее жизни. А потом так просто, появиться на пороге моего дома и сказать, что он блядь, сожалеет! Ненавижу! Будь ты проклят!
Закрыв глаза, пытаюсь успокоить неспокойное сердце в груди. Медленно выдыхаю, концентрируясь на потоке воздуха, что с шумом покидает мои легкие. Я не буду плакать. Нет. Не сегодня. Никогда больше!
— Эй, — вздрагиваю и испуганно распахиваю глаза.
На мои плечи опускается мягкий плед, а через мгновение Данька опускается рядом на скамью. Как долго еще я буду заходиться от внезапного шума, звука, голоса? Постоянно проверять и закрывать все замки и засовы, чтобы чувствовать себя в безопасности — теперь моя новая привычка.
— Ты напугал меня, — поставив пустую кружку на пол, кутаюсь в теплый плед.
— Извини. — пожимает он плечами, — Пошел за водой и не обнаружил тебя на диване. А ты здесь мерзнешь. Долго еще сидеть собираешься?
— Не знаю. Не спится. А ты иди ложись спать, тебе рано вставать.
— Мне будет спокойнее, когда ты дома. Забор высокий, но дураков хватает.
Да и… боюсь снова не успеть.
— Перестань. — Снова обвиняет себя. Действительно, если бы он не задержался на работе — я не встретила Марка. Но какое это теперь имеет значение? Я не в праве обвинять друга. Сама сглупила. Нужно было не открывать Ему дверь.
