Он смотрел с изрядной долей скепсиса. Неужели не верит? Журналисты еще и не о такой ерунде пишут.
Достала свои бумаги, разложила, подалась чуть вперед, чтобы ему хорошо видно было грудь — в открытом платье мои формы выглядели просто великолепно. Но он не смотрел, вновь уставился в бумаги на своем столе. Неужели действительно придется беседовать о политике? На что только не приходилось идти на моей непростой работе, но вот интервью — это что-то из ряда вон…
— «Тилат и Ланк-Руд: перспективы» — так будет называться материал, — начала я бодро. — Дайте, пожалуйста, прогноз развитию их отношений. Будет ли конфликт обостряться или сойдет на нет? Как повлияет нынешняя ситуация на мировую экономику? И самое главное — чего ждать нашей стране?
— Ни за что не поверю, что вас это волнует, — заметил Грир, ставя перо в чернильницу перо.
— Важно, что это волнует женщин нашего города, герцог.
— И в это тоже не верю.
Ненавижу тебя, Ланс. В который раз он ловит на лжи. Никто так не делал. Обычно всем достаточно улыбки и глупого щебетания.
— Но ведь мы договорились, — мило улыбнулась я, пряча истинные мысли и эмоции как можно дальше. — В моем журнале будет колонка политических новостей. Если вы полагаете, что женщинам интересны только наряды, то глубоко ошибаетесь!
— Не юлите, Эстер. Скажите же прямо, что вам нужно.
— Интервью, Грир.
— Что угодно, но не это.
Честное слово, с ума с ним сойду! Если я герцога убью прямо в парламенте ножом, Мирт сильно разозлится? А король сильно меня казнит? Сильно отрубит голову?
Запустила руку в сумку. Успокоилась, почувствовав прохладу и тяжесть ножа в ладони. Нет, нельзя отступать и нельзя в порыве горячности пустить все под откос. Нужно продолжать.
— Я правда хочу написать статью. Но в первую очередь мне интересны вы.
Это отчасти правда. Хочется понять, что с ним не так.
— Почему же?
Какие ты любопытные вопросы задаешь, герцог.
— Вы не похожи на остальных.
Снова не вру. Чем же ты отличаешься, Ланс? Это ощущается так неуловимо, но при этом так ясно. Я на самом деле хочу получить ответы.
— Вы считаете, что это хорошо?
О, на самом деле это ужасно, Грир, это катастрофа, что ты видишь больше, чем позволено.
— А разве нет? — сказала вслух и наивно раскрыла глаза.
— Моя непохожесть испугает вас, — эти слова он словно выплюнул мне в лицо.
Сколько пафоса, герцог! Какая звенящая пошлость! На это хорошо ведутся восемнадцатилетние девицы, верно?
— Зря вы так думаете.
Наши взгляды встретились, мужчина смотрел прямо, пронзал насквозь, что-то нечеловеческое читалось в сузившихся зрачках. Теперь поняла, отчего на кладбище кузен короля решил уйти, мне тоже стало неуютно — душу как будто завязали морским узлом, захотелось просто сбежать. Но я не отвела глаз: что бы Ланс не ждал там увидеть, страха он не найдет.
— Буду откровенен, — низким голосом произнес он, когда я прошла испытание — эти странные гляделки. — Вы мне тоже интересны.
Да, именно так все люди выказывают симпатию: каменным лицом и пугающим взглядом. Но я подавила желание высказать это вслух и изобразила смятение.
— Вы тоже отличны от других женщин, — продолжил герцог. — Ломаете пальцы незнакомым мужчинам, — в голосе прозвучала смесь усмешки и восхищения. — Другая бы убежала или позвала на помощь, а вы решили проблему по-своему. Хоть и весьма кардинально.
— Но вас, кажется, именно это и заинтересовало? — пробормотала тихо. — Моя… — не смогла подобрать слова.
— …смелость, — закончил он. — Верно.
— Вам нравятся сильные женщины?
— Мне нравитесь вы. Я много раз совершал одну и ту же ошибку — пытался быть с простыми женщинами и казаться обычным человеком, но когда они видели мою настоящую суть, нам… приходилось расстаться.
Уж я-то с тобой так не поступлю, не беспокойся, буду рядом до гробовой доски, милый. Никуда не денусь, пока не стану счастливой вдовой, даже если ты редкостная сволочь — так будет проще в решающий момент прекратить твое существование.
— Если вы не готовы к чему-то… — он сделал многозначительную паузу, — ненормальному, уходите.
— Вы угрожаете? Меня трудно напугать.
— Это не попытка вызвать страх, Эстер, — сказал Грир, обволакивая своим голосом. — Я лишь хочу быть честен.
— Что ж, я тоже буду честна. Я хочу вас.
В таких случаях у меня остается лишь один козырь.
Глядя советнику в глаза, медленно облизнула губы и стала расстегивать пуговицы на платье. Хорошо, что не стала надевать новое из лилового шелка, его так просто не снять. Герцог внимательно смотрел, как я обнажила грудь и плечи и начала гладить себя, ущипнула за соски, которые тут же затвердели.
Пусть герцог думает, что безумная Эстер Саттон всегда мечтала о таком мужчине. Дара пускай порадуется, что ее идея пришлась кстати. А я… а я удовлетворю свое любопытство.
8. О, да, советник!
— Что вы делаете, Эстер?
— Хочу, чтобы вы видели, что я вас не боюсь. Каким бы вы ни были. Кем бы ни были, — ответила с придыханием.
Как все это сумасбродно. Но если герцог хочет необычную женщину, то он ее получит.
— Прямо сейчас? — в голосе появились новые низкие нотки.
— Да.
— Не нужно этого делать здесь. Это рискованно.
Чем же, интересно?
— Неужели вы не хотите меня? — проговорила с придыханием.
В глазах сверкнула искра. Ох, как я рада, что эта моя магия действует на тебя, герцог. Твое напускное безразличие просто убивало.
— Хотите узнать, что у меня под платьем? — вкрадчиво спросила я. Подошла к Гриру и присела на край столешницы перед ним. Склонившись, увидела, что на безучастном лице выступила испарина. Все тяжелее сдержаться, да герцог?
— Вы меня провоцируете, Эстер, — произнес Ланс, раздевая взглядом.
О, да, советник!
— О, нет, советник, — произнесла вслух. — Я просто не вижу смысла в том, чтобы откладывать неизбежное.
Он шумно втянул носом воздух, словно пытался прийти в себя, успокоиться. На секунду прикрыл веки, и когда вновь раскрыл глаза, передо мной сидел не тот человек, которого я только что видела. Метаморфоза была такой быстрой, что я просто замерла, уставившись на Грира.
Как перевоплощалась я, перебирая образы, так изменился и герцог, но ему для этого не пришлось ни вертеться перед зеркалом, ни менять наряд. Черты лица как будто еще сильнее заострились, горящие зрачки на янтарной радужке пожирали меня, губы вытянулись в хищный оскал, обнажая белый ряд зубов.
— Вы добились своего, — от холодного голоса по спине побежали мурашки.
Руки мужчины устремились под подол. Он двигался грубо, не ласкал — лапал. Жесткие ладони нахально обследовали бедра и ягодицы — так резко и решительно, что наверняка останутся синяки.
Задрал платье, стянул шелковое исподнее до колен, скользнул рукой по внутренней стороне бедра — там, где он проводил ладонью пробегали мурашки. И… с бесцеремонной резкостью вогнал внутрь меня сразу три пальца. Я вскрикнула от неожиданного и болезненного вторжения. Он в ответ на это как будто специально повторил движение. Хотя, кого обманываю: именно специально… Я судорожно выдохнула и схватила его за запястье.
Испытующий янтарный взгляд не отпускал ни на секунду, а пальцы под юбкой не останавливались: то кружили у самого входа, то погружались вглубь. Он наверняка делал все это не для моего удовольствия, а лишь для того, чтобы самому разгорячиться сильнее. А я, видимо, вовсе не привередлива, раз чувствую сильнейшее возбуждение. Несмотря на его грубость, на то, что Грир был мне неприятен, кровь приливала к низу живота, желание растекалось горячей волной по телу
И тут герцог повернул руку, слегка нажал на внутреннюю стенку лона. И это было так, словно он задел обнаженный нерв, отвечающий за мое удовольствие. Я дернулась, отрывисто охнула, подаваясь к нему навстречу. Мужчина, не прекращая смотреть прямо в глаза, продолжил терзать меня.
