— Да чтоб тебя. Ну, давай, мой хороший, давай.
Давлю на газ после очередного поворота, улица Первомайская на самом краю деревни, где нет ни одного фонаря. И вот что я буду делать, если сяду сейчас пузом? Даже не знаю, куда идти и кого звать на помощь.
А мысли — они материальны.
Так и есть, колесо совсем ушло в сугроб. И зачем погода решила так меня наказать? Зачем осенью, тридцатого октября, так много снега? Погазовала еще несколько минут, понимая, что бесполезно. Устало опустила голову на руль, но мне не дали даже поплакать от обиды, зазвонил телефон.
— Ну, как ты? Добралась? — Тамара что-то жевала, фоном играла музыка.
— Да почти, машина застряла, пойду пешком до дома.
— Ты хоть знаешь, куда идти? А фонарик взяла? Смотри, в таких местах полно бродячих собак, разорвут на воротники мою непутёвую подружку.
— Умеешь ты вселить оптимизм! У тебя клиенты суицидом не кончали жизнь?
— Суицидом — нет, бог миловал. Зря я с тобой не поехала.
— Все нормально, я взрослая женщина и должна сама решать свои проблемы. На случай бешеных собак у меня есть электрошокер.
— О, да ты опасная дамочка. Ну, давай отпишись там, как что, я тут Федору промываю мозг, даю настрой не воровать твои трусы.
— Не наговаривай на Федора и не прессуй его, а то уволится. У меня и так текучка кадров, то повар в декрет уйдет, то официантка перед моим мужем ноги раздвинет.
— Он не уволится. Я тебя умоляю, Федя прикипел к тебе всем сердцем, но мне, как подруге, надо оградить тебя от этого странного субъекта. У меня есть одна клиентка, в научной библиотеке работает, думаю, их надо познакомить. Это будет пара года: задрот и заучка. Все, мать, не пропадай, телеграфируй, я жду.
Тамара отключилась, я, собрав свои вещи, положила в карман электрошокер, который на самом деле у меня был. Закрыла свою машинку и пошла искать дом под номером семнадцать сквозь пургу и метель, как падчерица, посланная злой мачехой за подснежниками.
Глава 9
Дымов
Чтоб найти нужную улицу, надо было еще постараться. Навигатор привел не туда, машина уперлась в редкий забор, за которым немолодая женщина в цветастом халате, выливала за угол ведро с грязной водой.
Потом она долго смотрела, как я разворачивался, но у меня даже мысли не возникло выйти и спросить у нее, где в этом «чудном» месте дом под номером семнадцать по улице Первомайская?
Дама не вызывала абсолютно никакого доверия, к тому же небо снова заволокло тучами, повалил снег. Кое-как развернувшись и чуть не въехав в столб, вернулся к центральному перекрестку.
Хотелось остановиться и пойти уже пешком, от многочасового сидения и напряжения за рулем с непривычки отекли все части тела. Надо повысить зарплату своему шоферу и дать премию за храбрость, а еще на курорт отправить за подвиг, пусть отдохнет.
— Ну, где же ты, родимая? Давай, бестолковая пластиковая коробочка, веди уж нормально.
Навигатор уже в пятый раз оповестил меня, что маршрут перестроен, хотя и без него можно было догадаться, куда ехать, путь остался один.
Что удивительно, в разгар дня на улицах деревни народу не было ни души. Не считая той тетки с ведром помоев и двух мужиков, проводивших мой «крутой» автомобиль взглядом у магазина с названием «Василек».
Какая прелесть. Мужики в телогрейках считали деньги, застыли на несколько секунд, но вновь вернулись к своему занятию. Около них терлись три собаки неизвестной породы, задорно виляли хвостами, проводили меня громким лаем.
Да уж, континент тут колоритный. Савельев говорит, что около тридцати домов, интересно — жилых или просто домов?
Размышлять было некогда, наконец прочел табличку с улицей Первомайской. Дом под номером семнадцать оказался как раз предпоследним, за ним был только обгоревший забор и ровная кирпичная труба, возвышающаяся на пепелище, дальше только лес.
Да, не повезло жильцам. Пожар — дело страшное.
Недавнее приобретение Савельева имело вполне нормальный вид, я хоть и прожил полвека, но по специфике своей работы в таких домах понимаю мало. Ставни закрыты, крыльцо заметено снегом, на калитке только проволока вместо замка.
— Ну, Макс, ну, встречу я тебя, огребешь за свою самодеятельность.
Достал из бардачка связку ключей, вышел из машины, потянулся, хрустя суставами, открыл калитку. Снег приятно хрустел под ногами, а еще валил сверху огромными хлопьями.
Дом внутри оказался не таким и заброшенным, как я думал, видно было, что здесь недавно были люди, прибрано, на полах цветные половики, на окнах занавески.
Русская печь, большой обеденный стол, вдоль стены лавка, современный холодильник и радиоприемник на нем. Дальше дверь в комнату с высокой панцирной койкой и горой подушек на ней, в углу телевизор. На стенах черно-белые фотографии в рамках: женщины, мужчины, дети, чья-то целая жизнь, запечатленная на пожелтевших от времени снимках.
— А вот тебе, добрый молодец, и пуховая перина. Надо найти баню.
Даже настроение поднялось, когда ее обнаружил за домом, ничего, что небольшая, но вполне пригодная, дров много, нужно только воды натаскать.
Пока загонял машину на участок и заносил пакеты с купленной мне провизией в дом, был снова удивлен, когда обнаружил пять бутылок водки, три коньяка и четыре вина.
Мои вынужденные каникулы обещают быть нескучными.
Покрутил в руках телефон, что мне выдал Максим, оставив мой в больнице, а сам говорил, чтоб не светил дорогим гаджетом, да тут и светить нечем, конспиратор хренов.
«На месте».
Отправил ему сообщение, друг ответил кратким: «ок».
Да, давно я так не отдыхал, зато есть над чем подумать и, может даже, разобраться, понять — кому я стал так неуместен? Кто в открытую идет на убийство? Кому и так терять нечего? Конкурентов, конечно, хватает, в большом бизнесе большие ставки. Сразу не припомнишь, кого разорил или у кого из-под носа увел хороший контракт.
Хорошо, что за водой не пришлось ехать на колонку, несколько пластиковых бочек стояло в сенях.
За заботами о хозяйстве наступил вечер, радио чуть слышно играло на холодильнике, банька топилась, печь затоплена, сосиски сварены, а водка охлаждалась.
Даже вспомнил студенческие годы, когда жил в общежитии, мы варили макароны и самые дешевые сардельки, пили портвейн и были счастливы. Зато сейчас не приведи господь подать нам в ресторане не до нужной кондиции прожаренный стейк — будет целый скандал.
Баня распарила тело, водка расслабила душу. Выключив свет, сбросив полотенце, как был, голый лег спать, раскидав подушки. Провалился в сон моментально, давно такого не было. За окном мела пурга, я еще подумал, что странно — ноябрь, а метет, словно февраль.
Проснулся как от толчка, резко сел, прислушался. Дверь в комнату была открыта, глаза быстро привыкли к темноте. А когда услышал, как что-то скребет в дверном замке, больше удивился, чем испугался. И кто это ко мне решил пожаловать в гости?
А еще подумал: «Зря Макс не дал мне ствол».
Тихо встал, половицы скрипнули под ногами, подошел к двери, прихватив стоящую у стены кочергу. Ну, кто знает, что там за гости? Лично я никого не жду.
Скрежет в замке продолжался, но я-то не дурак, закрылся на крючок, не хотел искать ключи. Приподнял его вверх, дверь резко открылась, глаза ослепило ярким светом, машинально замахнулся кочергой.
Потом был пронзительный женский крик, мое тело начало трясти, словно сквозь меня пропустили разряд током. Грохот, удар головой об пол, и я теряю сознание.
Охренеть — приехал отдохнуть.
Глава 10
Евгения
— Господи, господи, господи… твою же мать!
Руки трясутся, зуб не попадает на зуб, страшно так, что онемели кончики пальцев. И мне кажется, у меня остановилось сердце.
Глотаю ртом воздух, свечу фонариком в телефоне на лежащего передо мной на полу голого мужчину. В другой руке сжимаю электрошокер, а в голове мысли как тараканы разбегаются в разные стороны.
