— Мел! — я легонько встряхнул ее за плечи.
— Нор-нормально… — промямлила она и опустила глаза. — Просто… кажется, это… девочка.
— Что? — я не смог сдержать дебильную улыбку, которая растянула мой рот от уха до уха.
— Это, конечно, еще не сто процентов. Срок маленький, но врач сказала, что у них новейший аппарат, и она почти никогда не ошибается, — бормотала Мел. — Так что, думаю, что это…
— … девочка, — закончил я за нее.
— Да, — выдохнула Мел и… разрыдалась.
Утонув в своих эмоциях, я не обратил внимания на жену, которая, видимо, была совсем не рада этой новости.
— Эй, эй, эй, — я отодрал ее от своей груди, которую она щедро орошала своими слезами. — Мел, господи, в чем дело? Ты чего плачешь? Что не так?
— Ты же мальчика хотел, я знаю. Джошуа мне сказал. Я и так вынудила тебя на все это, а теперь еще и… девочка, — всхлипывала Мел, продолжая прятать от меня глаза и бредить. — Прости меня, пожалуйста. Я не хотела… вернее, хотела, но не так… или… ох…
— Хватит, — я не выдержал и снова встряхнул ее. — Ты чего несешь? И что там наболтал этот языкастый хрен Джошуа? Посмотри на меня!
Мел резко перестала реветь и наконец подняла на меня огромные заплаканные глазища.
— Джош сказал, что ты… и малыш, — Мел сбилась, но снова заговорила. — Что вы будете гонять в футбол… и все такое. А тут… тут… девочка.
Слезы снова покатились по ее щекам. Я понимал, что это бушуют гормоны, приправленные чувством вины и угрызениями совести. С одной стороны, я был рад, что Мел осознавала свою ошибку, но с другой — сейчас было не самое подходящее время накручивать себе нервы.
— Прекрати реветь, — строго сказал я, и Мел, как ни странно, снова послушалась. — Между прочим, я и с дочкой смогу гонять в футбол. Собственно, как и ты.
Я снова расплылся в улыбке, представив себе эту картинку. Мел же молча смотрела на меня. Слезы высохли.
— Не надо делать из моей дочери сорванца, — проворчала жена и решительно сузила глаза. — Она должна быть нормальной девочкой, без оглядки на всю эту футбольную канитель.
— Твоя мама, наверное, говорила то же самое Уиллу, — не выдержал я и усмехнулся.
— Я — это другое дело, — пискнула Мел, сжав губы.
— Ну, конечно, — я истово закивал, за что получил удар в грудь маленьким кулачком.
— Это не смешно, — набычилась засранка.
— Конечно, все очень серьезно, — продолжал я доставать ее.
— Придурок, — Мел закатила глаза и демонстративно повернулась ко мне спиной, правда, при этом она не побрезговала и припечатала свой зад к моему паху.
Член, который немного унялся, пока моя женушка плакала, опять бодро поднял голову. Дерьмо. Мел, словно почувствовав мое настроение, начала ерзать. И это было просто чистой воды соблазнение. Она даже не пыталась сделать вид, что устраивается удобнее, просто терлась задницей о мой пах. Да, это определенно месть за то, что я дразнил ее.
— Мел, даю тебе последний шанс прекратить, — я почти рычал ей в ухо, теряя терпение.
— Что прекратить? — хихикнула вредина.
Прекрасно, теперь она дразнится. А главное, от слез и истерики не осталось и следа. Наверное, и правда, гормоны. Настроение меняется за минуту.
— Ничего, малыш. Уже поздно, — в голос зарычал я, кусая ее шею и пощипывая сосок под майкой.
А Мел в это время уже во всю наглаживала меня через ткань трусов. Хихиканье сменилось тихими стонами, а потом и громкими, когда я запустил пальцы в ее трусики. Она была влажной и горячей. Так быстро завелась. И все для меня. Малышка скучала не меньше.
Я избавился от ее белья, не упустив из вида, что это вовсе не ее трусики, а мои боксеры и моя майка. Пока я находился в разъездах, она спала в моих вещах, — этот факт всегда тешил самолюбие. И Мел выглядела чертовски миленькой в моих майках и боксерах. Но без них, конечно, еще лучше.
Я увлекся легкими поглаживаниями клитора, наслаждаясь стонами и мольбами. Не в силах маневрировать на боку, она перевернулась на живот, призывно приподняв попку. Я усмехнулся и навис сверху, целуя ее спину и продолжая гладить.
— Майк, — прохрипела Мел, — иди ко мне… Пожалуйста. Сейчас.
Меня почти прикончила эта потребность в ее голосе, и я за секунду избавился от своих боксеров и вошел в нее одним сильным, но аккуратным движением. Мел протяжно застонала.
Она так сильно нуждалась во мне. Я знал, что ей нужен именно я, а не просто секс. Мы оба чувствовали это. Мы оба изменились после ее беременности, после ночи в Провансе, после аннулирования договора. Я знал, что Мел тоже ощущала эти перемены. Кажется, все осталось, как и было, но теперь счастье перестало казаться игрушечным, карточным домиком, песчаным замком.
Именно во время секса я ощущал это наиболее остро. И Мел тоже. Мы словно заново узнавали тела и души друг друга, постепенно раскрываясь, доверяя, отдаваясь целиком и полностью. Я осторожно скользил внутри нее, наслаждаясь жаркой теснотой, которая становилась еще более сладкой, когда Мел крепко сжимала ноги и, одновременно внутренние мышцы.
— Сильнее, — вскрикнула она, стискивая меня так крепко, что я захлебнулся воздухом в собственных легких.
Но, несмотря на туман истинного блаженства, я не забыл, что нас уже трое. И в вопросах секса с беременной женщиной я был, может, и не профаном, но очень неопытным.
— Мы не навредим? — еле-еле выдавил я.
— Нет, нет. Все хорошо. Можно… — скулила Мел, тоже задыхаясь. — Пожалуйста, давай!
Я не смог отказать. Двигаясь стремительными толчками, я уткнулся носом ей в затылок, стараясь сдержаться. Мел одобрительно застонала, бормоча: «Да… вот так… о, черт».
Как я ни старался отсмаковать ее оргазм, будучи до конца в здравом уме — не вышло. Крики Мел и ее плоть, сокращающаяся вокруг моего члена, стали последней каплей. Я не мог больше бороться с собой и полностью отдался ощущениям. Мы закончили трястись и громко ругаться одновременно. Я всегда испытывал легкую досаду оттого, что мужской оргазм короче женского, особенно после недели общения только со своей рукой. Несмотря на усталость, мне уже хотелось повторить все еще раз, но медленно и неторопливо.
Я осторожно скатился на бок, привлек к себе довольно улыбающуюся жену и одарил ее глубоким нежным поцелуем, в который вложил всю свою любовь.
— Так хорошо, когда ты дома, — промурлыкала Мел, когда наши губы разъединились. Она тут же прикрыла рот ладошкой, чтобы скрыть сладкий зевок.
Мда, второй раунд лучше отложить до утра. Я потянулся за влажными салфетками, которые всегда лежали на прикроватной тумбочке, вытер Мел и себя. Моя вредина еще раз чмокнула меня в губы, прежде чем опять повернуться спиной. Я послушно приник к ней ложечкой, понимая, что утром точно проснусь со стояком. Положив руку на живот жене, я нежно погладил бархатную кожу. Дочка. Там внутри — маленькая Спаркс-Сторм. Пусть она будет красивая, как мама, но с моим характером. Две таких заразы просто сведут меня с ума. Я хмыкнул от этих мыслей.
— Что? — сонно спросила жена.
— Ничего, — я снова погладил ее животик. — Спокойной ночи, девочки мои.
Мел еле заметно вздрогнула.
— Майк… — начала она, но осеклась и замолчала.
— Что, малыш?
— Нет, ничего… — Мел съежилась и приникла ко мне всем телом. — Спокойной ночи. Хороших снов.
Она расслабилась, вскоре ее дыхание стало ровным, Мел уснула. Я еще несколько минут не мог избавиться от мысли, что она хотела не просто пожелать мне сладких снов. Но усталость взяла свое, и я провалился в забытье, так и не позволив себе помечтать о том, что Мел меня любит.
Глава 22. Финал
Майк
— Сторм, — позвал меня тренер.
Я поднял голову, понимая, что время пришло. Финал. Финал Кубка Европы. В Англии, в Манчестере. На уже ставшем родным траффордском стадионе. Меня рвало на части от эмоций, но я уверенно встал со скамейки запасных и пошел разминаться у кромки поля. Нога, по которой мне хорошенько съездили в прошлом матче, не болела, но тренер все же решил придержать меня и не выпускать на поле сразу.
