По влажным до неприличия половым губам проезжается член и входит сразу глубоко. Блестящие моей смазкой губы накрываю мой рот.
Айдар делает несколько резких толчков, нависает и смотрит хищно. Над шестьдесят девять нам еще придется поработать.
— Ты должна была сосать, Салманова. Условия для кого?
— Для тебя, — смеюсь и тянусь за поцелуем. Он дает. Наполняет меня, быстро доводя до оргазма. — Я научусь… — Обещаю, пытаясь заслужить «прощение».
— Конечно, научишься.
Из моей грудной клетки вырывается смех, он же быстро превращается в стон. Я кончаю от толчков, чувствуя себя самой счастливой на свете.
* * *
Сейчас вспоминаю это, и пальчики на ногах поджимаются.
Я сознательно не делала еще ни одного теста, хотя мы уже вполне могли успеть забеременеть. Торопиться не хочу. Разочаровываться и нервничать.
Все будет.
Я уверена.
На часах — одиннадцать утра. Сегодня завтрак у нас будет очень поздним. Мы и проснулись-то поздно. Сафие пришла к нам часов в восемь. Я собиралась оставить их с Айдаром и встать, но не смогла.
Во второй раз проснулась уже последней из-за звонка Айдару. Кто-то должен был привезти документы.
Я думала, он сразу же сядет работать, но нет. Сейчас вот я жарю вафли, прислушиваясь к доносящимся из нашей с Айдаром спальни голосам.
Они трещат с Сафие, а я счастлива до невозможного.
— Ай, нееееее!!! Кр-р-р-р-расиво!!! — Сафие говорит громко, я улыбаюсь, даже не зная, чему.
Что там у них красиво?
— Думаешь, ханым?
— А мне можно?
— Покажешь, какое хочешь. Купим.
Не знаю, что еще он ей купит, но качаю головой. Он нашу дочку совсем разбалует, Аллах. Нам срочно нужен второй ребенок, чтобы Сафие научила делиться любовью и заботой. Их хватит на десять детей, я уверена, но…
Да ладно, Айка, не придумывай оправданий. Ты просто хочешь второго.
Открываю вафельницу, взбалтываю и заливаю тесто, пританцовывая.
Слышу, что разговор в спальне стал тише. Шушукаются. Хочется бросить все, подойти ближе и подслушать. Иногда я так делаю, каюсь. Даже не стыдно. Очень люблю за ними наблюдать.
Но сейчас сдерживаюсь. Уйду — вафли сгорят. А в голове уже вижу, как ставлю посреди стола огромную горку. Мы берем по одной и уплетаем с кленовым сиропом и кедровыми орешками.
От мыслей о том, сколько впереди ждет счастья, грудь распирает.
— Сафие, нет. Я тебе запрещаю, — голоса снова становятся громче. Я даже удивляюсь, потому что Айдар звучит как-то слишком настойчиво. Обычно он Сафие таким тоном ничего не запрещает.
Оглядываюсь, прислушиваюсь.
— А ты меня догони попробуй, баба!!! — Сафие тоже так себя не ведет. Обычно. А тут слышно, что соскочила с кровати и понеслась.
Я снимаю вафли, новые не заливаю. Разворачиваюсь и слежу.
По коридору несется топот детских босых ножек. За ними — не то, чтобы спешащий шаг взрослых.
— Сафие, верни, пожалуйста.
— Догони, баба! Догони, а то маме отдам!!!
Сафие залетает в кухню с пылающими глазами.
Я приседаю, она летит ко мне.
Сталкивается с моей грудью, я даже упасть могла бы, обнимая ее, но она ищет защиты — я всегда ее дам.
С отставанием в несколько секунд вижу в дверном проеме уже Айдара. Он тоже босой. В домашних штанах и футболке. Волосы до сих пор немного влажные после душа.
Взгляд… Огонь. Он прижимается плечом к косяку. Складывает руки на груди.
Я смотрю на него нахмурено — улыбается и подмигивает.
Когда Сафие оглядывается — ей хмурится и сам.
— Давай сюда, кызым, — требует грозно, выставив ладонь. Малышка мотает головой и показывает отцу язык.
— Неа. — Разворачивается личиком ко мне. Смотрит с таким энтузиазмом, что у меня даже мурашки по коже бегут. — Анне, смотри, что я у нашего баба нашла…
Шепчет заговорчески и поднимает ручку, в которой — ювелирный чехол. У меня, конечно же, сердце вскачь.
Смотрю на Айдара, он еле улыбку сдерживает. Прокашливается. Хмурится.
Ужасный актер. Ужасный.
Возвращаюсь к дочке. Она открывает чехол, в котором…
— Он тебя замуж будет звать, анне!
Конечно же, кольцо. Щеки вспыхивают тут же. Смотрю на Айдара укоризненно, он разводит руками.
Не догнал, что поделать…
Шайтан. Схемщики.
Я совсем не дура, понимала, что это случится в ближайшее время. Нам нет смысла играться в отношения. Мы либо семья, либо никто. Но, видимо, рисковать Айдар больше не хочет. Снова заручился поддержкой родни.
— Примеряй, анне. А вдруг маленькое…
Сафие тычет мне кольцо, а я и злюсь немного, и смеяться хочется.
— А ты примерила? — Спрашиваю, сводя брови. Она делает непонятное движение глазками. Конечно, примерила уже. Достает кольцо из чехла. Его без интереса отбрасывает мне на колени.
— Правая или левая, баба? — Спрашивает, оглянувшись. Айдар качает головой, не сдерживая улыбку.
Я тоже смеюсь.
Вот это план продумали, бог ты мой, а в руках не сориентировались…
Вот тебе и документы. Вот тебе и нож в спину от родного ребенка. Вот тебе и пять минут тишины.
— Правая, ханым.
— Давай на правую мерить, мамуль…
Выбора у меня нет. Протягиваю. Кольцо, конечно же, скользит, как по маслу.
Сафик выжидает три счета, а потом делает вид, что дергает:
— Ой, все! Не снимается! — Играет получше отца. Как будто раздосадована, хотя на самом деле — и не собиралась стараться. Я тянусь пальцами ко рту и качаю головой.
Сафие смотрит, как большой камень переливается и восторженно охает, а я в свою очередь — на Айдара.
Он бодрит меня улыбкой, а я все равно волнуюсь. И слезы в глазах собираются.
— Замуж за меня выйдешь? — спрашивает тихо, на крымскотатарском. Я отвечаю улыбкой.
Он ее понимает. Сафие — нет. Тонкости взрослых эмоций она еще не ловит. Оглядывается на папу, на меня смотрит серьезно.
— Анне, отвечай!
Мы с Айдаром снова смеемся.
— Ты должна спасибо сказать и согласиться, анне! Кольцо не снимается, понимаешь?
— Прямо обязательно согласиться, да? Или мы с мылом снять попробуем еще? — Уточняю, имитируя серьезность. Сафие мне верит. Сначала пугается: как это мылом? Потом кивает.
Поясняет, жестикулиряю:
— Это невежливо, мамочка! Согласиться должна. Понимаешь? Не снимается — значит на то воля Аллаха! Какое мыло?
Понимаю. Всё я понимаю. Против воли Аллаха с мылом, куда?
Тем более, что и Айдара же нам Аллах послал. Я помню.
— Спасибо за кольцо, Айдар. Я выйду за тебя замуж.
Уверена, мы с отцом нашей очаровательной дочери сейчас думаем об одном и том же: контраст между нами-любовниками и нами-родителями разительный. Нам слова не нужны. А ей наши — очень. У меня лицо горит. У Айдара — глаза.
Он кивает, принимая мое согласие.
А Сафие счастья не скрывает. Отступает, хлопает в ладоши и кричит Айдару:
— Баба, все получилось! А ты говорил отказаться может! Ну как может? Колечко надели и все! Зря ты боялся!
.
Я опускаюсь коленями на пол и прячу смех в руках. Сдержаться не смогла бы.
Действительно, зря.
Меня обнимают детские ручки. Сафие целует куда-то в висок.
А я думаю, что жизнь до ужасного циклична: на сей раз на брак с бывшим мужем меня снова вынуждает родня.
Эпилог
Год спустя
Айлин
Срок моей беременности уже довольно поздний. ПДР поставлена на двадцатое число этого месяца. Я очень жду встречи с нашей с Айдаром второй дочкой, а еще мучаюсь от бессонницы и изжоги, но это — мелочи. Счастья все равно больше.
Сегодня так вообще. День какой-то чудесный. За окном — солнышко. Айдар дома (у мужа выходной). У меня достаточно сил и желания, чтобы копошиться на кухне, пока они с Сафие заняты чем-то важным в гостиной.
С большим животом не слишком удобно раскатывать тесто, но я уже приловчилась. Хочу сделать янтыки.
