Хорошо, меня никто не останавливается, я сама совсем не задерживаюсь на месте, ни разу больше даже не оборачиваюсь в их сторону. Количество тестостерона в воздухе сильно зашкаливает. Всё внимание мужчин сконцентрировано друг на друге.
Удачи!
Не знаю, кому из них…
Мне вот точно пригодится!
А ещё — хотя бы чуточку того самого хладнокровия, которое позорно и очень быстро заканчивается, едва я, прихватив с собой сумку, действительно оказываюсь в уборной. Одна. Нет тут никого, кроме меня, как обнаруживается. И это в период такого глобального мероприятия, где столько самых разных девиц собирается. Как какой-то грёбанный закон подлости, всё моё временное везение заканчивается. Очень-очень плохо. Ведь не за уединением или чем-то таким я сбегаю сюда. Необходимо средство связи. Чужое. И срочно. Без палева. Чтоб Кай ни за что не прознал.
— Вот же… — ругаюсь в сердцах.
Держусь всего ещё секундочку, пока гипнотизирую собственное отражение в зеркале, размышляя над тем, как теперь быть. Вся раскрасневшаяся. С искусанными губами. Растрёпанная.
Да, как та же самая настоящая шлюха!
Пальцы дрожат и не слушаются, но я срочно пытаюсь уладить это. Если то, что натворила, не исправить, а сопровождающих тому внутренних демонов не вытащить — хотя бы внешнее замаскирую и припрячу. Правда, та же расчёска, которую я вытаскиваю из сумки, и та выпадает из рук. Поднимаю. И роняю снова.
— Да… твою ж… мать!
Пусть и несущественная, но эта последняя мелочь — окончательно добивает оставшееся во мне здравое и рациональное, все тормоза окончательно отказывают.
— Твою ж мать!!!
Срываюсь. На расчёске, которую швыряю в зеркало. И сумке, на которой вымещаю скопившуюся злость. Вероятно, по-идиотски нечто подобное выглядит со стороны, но здесь и сейчас я не способна на адекватность. Изо всех сил долблю сумкой по стойке с умывальниками, как умалишённая, наплевав на то, что и не застёгнута она. Содержимое из неё закономерно разлетается в разные стороны, пока я отвожу свою душу. Тоже плевать.
Пусть всё катится к чертям!!!
И я — туда же…
Там мне самое место!
В аду.
Там…
— Вы что творите?! — вынуждает обернуться резкий хлопок и оклик от… уборщицы.
Миниатюрная женщина средних лет в специальной униформе застывает в дверном проёме, с округлёнными глазами таращится на устроенный мной бардак и явно пребывает в шоке. Чуть сама свою швабру не роняет, когда осторожно проходит дальше, словно по минному полю двигается, огибая разбитые осколки флакона от парфюма, озирается со священным ужасом в глазах, прикидывая масштабы случившейся катастрофы. Да, разбросанной сейчас повсюду мелочёвки в моей сумке было предостаточно, не только духи, те же румяна тоже разлетелись и рассыпались, оставив по поверхности стены и пола свой погибший мерцающий налёт.
И кто скажет, почему враз так стыдно становится?
Зато подостывает…
— Я… — предпринимаю первую свою попытку оправдаться.
Но на этом она и заканчивается. Не договариваю. Словно пережимает за горло. Застревают в нём все мои возможные слова. Благо, они и не нужны ей. Едва на мне самой сосредотачивается, как всплёскивает руками, бросает свою швабру, в пару мгновений рядом со мной оказывается, разглядывая уже с беспокойством.
— Мисс, вы в порядке? — тревожится. — Что-то случилось, да?
Отрицательно качаю головой.
Если и я и не в порядке…
Чем она поможет?
Хотя я же сюда разве не за этим шла?
Найти кого-то, кто никак не связан с Каем и его окружением…
А значит…
Киваю. Часто. Расторопно. Выдавливаю из себя подобие благодарной улыбки. Отбрасываю прочь все свои истерики.
На другом давно пора сосредоточиться!
Если у меня и остаётся хоть какая-то возможность всё исправить — вон она, бери и хватайся, пользуйся!
— Да, вы правы. Мне нужна помощь, — выдаю скороговоркой, размышляю над дальнейшим ещё мгновение. — Поможете? Это не отнимет у вас много времени, обещаю.
Женщина, удивлённая моей сменой настроя и интонации, часто моргает и над моими призадумывается. Я же — не хочу терять времени напрасно. Кто знает, что происходит сейчас там, где я оставляю без присмотра беспардонного Джо и злющего Кая.
— Могу я воспользоваться вашим телефоном? Мне нужно позвонить, — перехожу к своей проблеме, и, чтоб она совсем уж не грузилась, добавляю мягко: — Телефон тоже испортился, — снова улыбаюсь, на этот раз мягко и виновато, разведя руками.
Уборщица, наконец, отмирает. Но рано радоваться.
— Нам запрещено пользоваться телефонами, пока мы на смене. Штрафуют, — вздыхает, также виновато улыбаясь в ответ.
Вот же…
Блядство!
— Он у меня в шкафчике, — добивает меня женщина. — Если хотите, могу принести, — предлагает. — Или, лучше, давайте позову управляющего. Уверена, он вам точно поможет, — заявляет.
А у меня в один момент душа в пятки уходит, стоит лишь представить себе, сколько народа может узнать о том, что я делаю, пока она к нему идёт, потом при куче свидетелей ему это всё передаёт, а он сам — вообще непонятно, что за тип и к кому побежит потом, что рассказывать и докладывать.
Быть пойманной с поличным в мои планы точно не входит!
Тем более, что, не дожидаясь от меня ответной реакции, весь свой энтузиазм собеседница намеревается пустить именно в указанное русло, слишком уж бодро и расторопно в сторону выхода из туалетной комнаты разворачивается.
— Нет-нет, не нужно, — спохватываюсь, хватаю её за руку и останавливаю. — Не стоит беспокоить вашего управляющего, — нахожусь с мало мальски годным оправданием, чтоб совсем уж странно не выглядело. — Уверена, он очень занятой человек, — добавляю важным тоном. — Столько знаменитостей сегодня здесь собирается, — привожу немаловажным доводом. — У него наверняка и без нас хватает хлопот.
Срабатывает. Уборщица замирает. На её лице отражаются сомнения и новая порция раздумий, как знак солидарности минимум по озвученной мной части важности их управляющего.
