Оба покойника были невероятно красивы. Даже мертвенная бледность была им к лицу. Я совсем свихнулась, если нашла на этом кладбище столько красоты?
Я тоже немного всплакнула, но до горя Жака мне было все равно не дотянуть. И вообще в солнечных очках реветь не совсем удобно, а снять я их не могла по понятным причинам.
Я поцеловала Вирьена в лоб и положила ему в гроб зажигалку, ту самую, с которой началось наше знакомство.
Гроб опустили и начали методично закидывать землей. Варя тоже расплакалась. Я долго думала, брать ее на похороны или нет. Я могла бы ей напиздеть, что папа уехал, как делают многие в таких случаях, но мне хотелось, чтобы Варя выросла сильной, чтобы понимала, что происходит, и все мы не вечны. И Варя поняла. Малышка пропищала: «Папа» и заплакала. Это единственное, что меня тронуло на этих похоронах.
Варя была единственным человеком, кто искренне горевал по Алонсе. Было жестоко притащить сюда ребенка, но пусть Вирьен знает, что хоть кто-то любил его по-настоящему. Впрочем ему уже насрать.
Я, Варя и Надин уже почти уехали с кладбища, когда к нам подскочил разгневанный Жак. Охрана преградила ему путь к нашей машине.
— Это ты! — орал парень. — Я знаю, что это ты!
— Заткнись, блядь, — по-русски сказала ему я. — Что ты тут устроил?
— Ты забрала его у меня! — тоже перешел на русский Жак. Два года в России не прошли даром. — Я буду мстить!
— Найди себе другой богатый хер и успокойся! — посоветовала я, засовывая Варю и Надин в машину. — На твою красивую задницу найдется спрос, не сомневайся!
Я не придала угрозам Жака значения, ведь он был вне себя от горя, а вот Надин насторожилась. Она боялась собственной тени, поэтому ее опасения я тоже не взяла в рассчет.
Первым делом я обзавелась телефоном. Номер Макса я помнила наизусть, но смелости не хватило набрать его. Да и что я ему скажу? «Привет! Как дела?»
Запершись в своей комнате, я с особым трепетом загуглила Максима Глинского… Словами не передать, что я испытала, листая его фото в интернете.
Он был так же красив, все так же сексуален и популярен. Наших совместных фото было тоже не счесть. Воспоминания так накатили, как будто я вчера уехала, как будто и не было этих четырех лет.
Макс… я провела пальцем по экрану, прямо по его лицу, каждую черточку которого я помнила до мелочей.
Гугл мне поведал весьма странную информацию. Я не нашла ни одного предстоящего концерта группы «Глина», а последний был два года назад. Макс больше не выступает? Быть того не может. А еще он развелся. Через два месяца после свадьбы. Да что за хуйня? А где его ребенок? Про ребенка вообще не было никакой информации. Его и не было? Или что-то случилось нехорошее?
Я поставила нашу с ним совместную фотку на заставку и включила его первый альбом. Тот самый, песни из которого я пела Варе вместо колыбельных.
Что же с тобой случилось, Макс? У тебя тоже все пошло не по резьбе?
13. Ольга
Робер провозился с документами Надин немного дольше, чем я ожидала, но все же сделал все, как я просила. И деньги тоже были уже на моем счету. Я незамедлительно заказала три билета на самолет до Москвы.
Жаку я разрешила забрать свою машину из гаража и часы Алонсе. Во время последнего визита он был подозрительно вежлив и спокоен. Вот тогда я насторожилась. В гараже он копался слишком долго. Уехал радостный, я бы даже сказала счастливый. Я привязала его хорошее настроение к долгожданному воссоединению со своим имуществом. Жалко его все же было чисто по-человечески. Вот так в один момент пацан лишился всего, а я получила все. Все — это моя долгожданная, выстраданная и выплаканная свобода.
Вдова. Я теперь вдова. В 26 лет.
Все было готово к отлету в Москву. Утром самолет. Даже не верится, что завтра я вернусь…
Куда? К чему? К кому?
Я и сама не знала. Главное уехать ОТ ЧЕГО.
Мы с Надин и Варей решили напоследок прогуляться по Парижу. Поужинали в ресторане, прошлись пешком по набережной. Сделали несколько фотографий.
Мы так устали сидеть взаперти, что не могли никак нагуляться. Варя уже уснула у меня на руках, а мы как будто потеряли счет времени. Неизвестно насколько бы нас хватило еще, если бы ко мне не подошел один из охранников.
— Мадам, у вас проблемы, — сообщил он. — В доме произошел взрыв. Нужно ехать.
У меня внутри все захолодело от ужасного предчувствия. Хорошо, что все наши документы, как и ключи от московской квартиры, которые я боялась выпустить из рук, были у меня сейчас при себе. Что могло случиться? Покушение или несчастный случай?
Когда мы приехали к дому. Точнее к тем развалинам, что от него остались, пожарные уже потушили пламя. Половины дома, той, где располагались гаражи и спальни хозяев, как не бывало. Дымящиеся руины из бетона и стекла.
О! И комиссар тут как тут!
Я оставила Варю в машине с Надин и подошла к Полю.
— На этот раз у меня железобетонное алиби, мёсье Бертран, — улыбнулась я. — Что скажете? На несчастный случай не похоже.
— Доброй ночи, мадам Вирьен! Определенно, это взрывчатка. — Подтвердил Поль мою догадку. — Я должен вас допросить.
— У меня самолет утром. Это как-то помешает моему отлету?
— Жертв нет. К счастью, в этой части дома никого не оказалось. Если мы заведем дело, то вам придется задержаться на пару недель. Дом застрахован?
— Да плевать на дом! — воскликнула я. — Это Морель подбросил что-то в гараж сегодня днем! Если бы мы с няней и дочкой были дома, то сейчас мои кишки висели бы на этих ветках! — Ткнула я пальцем на голубые ели, высаженные вдоль дорожки во дворе.
— Значит заводим дело? Подозреваемый уже имеется.
А Жак не такой лошара, каким всегда казался мне. Он реально решил меня угробить? Дочка-то причем? Вот теперь мне стало страшно. Что если он не отвяжется? Что если и в России он мне житья не даст? Нужно его посадить. Сука, че делать? Остаться? Я уже одной ногой была в Москве. И всей душой.
— Какова вероятность того, что его виновность будет доказана? — спросила я, соображая, как быть.
— Мотив? Какой смысл ему вас убивать? — Я не ответила. Как объяснить суду всю ту хуйню, что творилась в семье покойного Алонсе? — Хельга, я понимаю, что двигало Морелем, но как вы докажете, что между вашим мужем и этим сосунком была связь? И почему он винит в смерти Алонсе вас? Как вы это объясните? У суда могут возникнуть новые подозрения по поводу недавнего убийства вашего мужа.
Черт! Поль все верно говорил. Надо уебывать в Москву, да поскорее. А там уже разберемся.
— Оформляйте, как несчастный случай, мёсье Бертран, — сдалась я. — Я не могу здесь больше оставаться. Не могу…
Эту ночь мы провели в гостинице в обществе охраны. Ребята работали на меня последний день, и мне было немного неловко, что им пришлось провести последние свои рабочие часы в беспокойстве.
Я не спала всю ночь, прижимая к себе дочку, а пока мы ехали в аэропорт, я все время оглядывалась по сторонам, нет ли за нами погони. Меня перестало трясти, только когда самолет взлетел.
Из наушников лился глубокий, низкий голос Макса, погружая меня в нирвану его незримого присутствия.
Макс… мой любимый Макс…
В Шереметьево нас, конечно же, никто не встречал. Спустившись с трапа, я была готова упасть на колени и целовать землю под ногами. Такого было мое внутреннее состояние. Здесь даже воздух другой. Пахло гарью, топливом и свежескошенной травой.
Я даже была немного благодарна Морелю, что он взорвал наш багаж, и нам теперь не нужно ждать наши чемоданы.
С какой-то необъяснимой жадностью я разглядывала город из окна такси по дороге домой, отмечая, что изменилось в столице за эти годы.
Дверь в мою квартиру была опечатана приставами. Долги за коммуналку — догадалась я. Почтовый ящик был до отказа забит квитанциями. Значит Наталья Сергеевна здесь не живет.
Я оборвала пожелтевшую от времени бумажку, мешающую мне попасть домой. Руки заметно подрагивали, когда я отпирала двери своей двушки.
