— Надо писать, Рустам-ака. Новое всегда пугает. Да и не только новое… Мы с вами, каждый по-своему, прошли и пережили войну, долгую, страшную. Что помогло нам выстоять? Вера! Большая и светлая. Вам — в справедливость и вечную нерушимость дела, которое вы защищали, вера в скреплённое кровью и страданиями фронтовое братство, в неминуемый крах фашистского зверя, в светлое солнце победы. Мне — вера в то, что и мы в тылу делаем всё, что от нас зависит, чтобы поскорее взошло это живительное солнце, вера в вас, в любовь нашу и будущее счастье. И вы, и я верили в большое, настоящее… А разве нынешняя ваша работа — не большое, не настоящее дело? Это же будет пусть и скромным, но памятником всем стоявшим насмерть и выстоявшим в жестоком пламени войны. Памятник и тем, кто вернулся к мирному труду под шелест победных знамён, и тем, кто прекрасными жизнями своими заплатил за свободу и счастье родного народа, любимой Отчизны…
— Как ты хорошо говоришь, Мухаббат! — искренно восхитился Рустам. — Именно эти мысли и чувства я и хотел бы выразить в своей книге. Каждое слово твоё вливает в меня по живительной капле сил и уверенности.
— Ну и замечательно! Только, Рустам, и беспрерывно писать не годится. Надо и с собой немного считаться, об отдыхе думать. Для пользы того же дела… Приходите к нам в поле, побеседуйте с людьми, посмотрите, как зеленеет хлопок, свежим воздухом подышите. Это ещё больше прибавит вам сил и бодрости.
— Да я, Мухаббатхон, и сам давно собираюсь побродить по родным полям, посмотреть, какими они стали.
— За чем же дело? Прямо сейчас и пойдём, — предложила Мухаббат, вставая с места.
Рустам собрал тетради, письменные принадлежности, сложил всё в нишу и вышел вслед за Мухаббат. Когда они свернули на тропинку, ведущую к полям бригады, Рустам остановился. Невдалеке послышался рокот работающего трактора.
— Не Фазыл ли это? — опросил Рустам.
— Кому же ещё быть, как не вашему неугомонному другу? С первыми лучами солнца оседлал своего «чёрного льва». Сама утром видела: чуть ли не бегом в поле бежал, будто на свидание к возлюбленной…
Рустам улыбнулся. В голосе жены даже нотки раздражения стали проскальзывать.
— А ты-то чего злишься? — спросил он Мухаббат.
— Как чего? Двух недель со свадьбы не прошло. Самое счастливое времечко, а он и спать у своего трактора готов! Молодой-то жене каково?..
— Ах ты, женский адвокат! — расхохотался Рустам. — Но бойся, они и сами как-нибудь вопрос этот уладят.
Шагая по меже, Рустам вышел на берег большого арыка. Трактор работал на противоположном его берегу. Рустам стоял, не зная, как перебраться через арык.
— Куда это ты, дружище, путь держишь? — удивлённо спросил Фазыл.
— Не уставать тебе! — традиционным приветствием откликнулся Рустам. — Решил прогуляться. А вот тебя я не понимаю. Вместо того, чтобы наслаждаться положением молодого мужа, ты с утра пораньше уже в поле,
— Да вы что, сговорились со своей Мухаббат? Только вчера она меня такой же моралью изводила.
— А что, не права она? По обычаю тебе бы надо съездить на базар, купить молодой жене подарков. И вообще уделять ей больше внимания. Чтоб с праздника семейная жизнь началась. Будней-то вам и без нынешних хватит.
— Всё это уже для нас пройденный этап, — улыбнулся Фазыл. — Да и Света не сидит дома. «В медпункте, — говорит, никого нет, а больные будут приходить. Им помощь надо оказывать, а я на правах новобрачной дома буду отсиживаться? Нет, не пойдут такие традиции и обычаи!» Оно и правда…
— Ты что, оправдываешься передо мной? Работай на здоровье, если уж так хочется. А вечером приходите к нам со Светой и тётей Фросей. Мама обижаться стала. Совсем, говорит, забыли нас.
— А сейчас ты куда? — поинтересовался Фазыл.
— Поброжу по полям. К Мухаббат зайду.
— Я провожу тебя, — предложил Фазыл.
— Нет уж, я сам. Надо отвыкать от поводырей.
Рустам прошёл совсем немного, когда ветерок донёс до него голоса Мухаббат и Гульчехры. Они на большой карте за полевым станом окучивали хлопчатник. Рустам ускорил шаг, направляясь на голоса. Далеко видеть он ещё не мог. Чем ближе подходил Рустам к работающим, тем отчётливее слышал хрусткие звуки врезающихся в землю кетменей. Потом постепенно, как из тумана, стали Вырисовываться фигуры женщин.
— Здравствуйте, Рустам-ака! Здравствуйте!.. — послышалось со всех сторон.
— Здравствуйте! Я, кажется, слышу голос Азизы?.. Погодите, погодите: узнаю или нет? Ты?.. — Рустам остановил взгляд на молодой смуглой женщине с улыбчивыми глазами под надвинутым на самые брови цветастым, но изрядно выгоревшим платком.
— Я, Рустам-ака, — улыбнулась довольная Азиза. — Не забыли, значит! Спасибо… Крепкого здоровья вам и долгих, долгих лет жизни.
Мухаббат расцвела от счастья.
Рустам так же тепло и приветливо поздоровался с остальными женщинами. Потом взял у Гульчехры кетмень и взрыхлил землю под несколькими кустиками. Там, где хлопчатник рос слишком густо, Рустам слегка прополол рядки. Движения его были неуверенными и неточными. Несколько кустиков полегли на землю, срезанные острым стальным лезвием. Но женщины сделали вид, что ничего не заметили.
— Может быть, погуляем? — осторожно предложила Мухаббат.
— Боишься, что я вас без урожая оставлю? — грустно улыбнулся Рустам.
— Да что вы? — смутилась она. — Просто я вам что-то показать хочу.
Обогнув рисовое поле, они вышли к строящемуся посёлку. Рустам уже знал о его существовании ещё в Одессе, из писем Мухаббат, Фазыла и Светы.
Вот показались первые, почти готовые, уже оштукатуренные и покрытые дома. В них даже окна и двери были установлены, только полы ещё настелить не успели. Мухаббат остановилась возле одного из этих аккуратных домиков, сказала:
— Ну как, нравится?
— В десять раз лучше, чем самый хороший дом в нашем кишлаке!
— Значит, я по ошиблась! — обрадовалась Мухаббат. — А то я всё боялась, что вы сердиться будете…
— За что? — не понял Рустам.
— Когда вы ещё в клинике лежали, я выбрала для нас вот этот домик. Фазыл, Света в Каромат так уговаривали… В одном, дескать, месте все будем жить, соседями будем.
— Ну и хорошо сделала, за что же ругать тебя! То, что понравилось тебе, обязательно должно нравиться и мне. А ну-ка, зайдём, посмотрим, какой он изнутри.
Будущий дом их с просторным двором, большими светлыми комнатами пришёлся Рустаму по душе. Мухаббат, довольная, что угодила мужу, решила показать ему и другие дома, что ровной чередой выстроились по обе стороны длинной улицы.
Когда они уже вечером вернулись домой, Рустам чувствовал себя совершенно разбитым от усталости. Только было собрался вытянуться на одеялах и как следует отдохнуть, пришёл Фазыл.
— Планы меняются, — заявил он прямо о порога. — По тем самым обычаям, которые вы с Мухаббат так защищаете, сегодня, оказывается, положено отведать ужина, приготовленного руками молодой хозяйки.
— Положено, так положено, — стал подниматься Рустам. — Сейчас придём.
Фазыл ушёл. Мухаббат покормила сынишку и уложила его в кроватку. Рустам с удовольствием наблюдал, как, посапывая, засыпает Адхамджан. Постелив и свекрови Мухаббат подошла к мужу.
— Не устали?
Она видела, что Рустам осунулся и побледнел.
— Да нет. Разве от красоты устанешь?.. А если и притомился немного, так это с непривычки.
— Знаете, Рустам-ака, у меня, кажется, не осталось ни одного неисполненного желания… Была одна-единственная мечта — чтобы вы снова стали видеть. И она сбылась! Теперь мы па вершине счастья. Вернулись наши светлые дни…
— Меня это иногда даже пугает, — признался Рустам. — Всё кажется, что ненадолго. А как истосковалась душа по настоящей жизни, по работе! И до каких пор я буду слоняться по полям?
— До тех пор, пока книгу не закончите. Это сейчас поважнее любой работы. Это — долг ваш. И вы не имеете права его не выполнить.
Но и на улице, по пути к дому Фазыла Рустам думал о том же, что за последние месяцы не давало ему покоя.
— Обращусь за помощью в Общество слепых, — заявил он. — Думаю, там найдут для меня подходящую работу,
— А легко будет каждый день ездить в город?
— Ничего. Автобус ходит регулярно. Только и пройти мне пешком, что от нашего дома до чайханы.
Действительно, из кишлака стал ходить с недавнего времени небольшой рейсовый автобус. Но Мухаббат продолжала стоять па своём:
— Я боюсь вас отпускать одного. В городе улицы шумные, опасные. Одних машин сколько!.. На каждом шагу жди беды. И глазом моргнуть не успеете…
— Нет, родная, всё это не то, — Рустам ласково приобнял жену за плечи. — Мне надо быть на людях, в коллективе. Только тогда я окончательно отойду душой и сердцем. Полноценным человеком себя почувствую.
