Не послушался парень колдунью. Поскакал за синие моря.
Плыл, плыл, чуть не утонул. От акул отбивался. Продирался через дремучие леса, чуть волки его там не сожрали. Потом через горы карабкался, и там много всяких несчастий с ним приключилось. Затем лез на высокую кручу, срывался и снова залезал. Потом дрался жестоко с драконом. Потом забирался на дуб. Ветка под ним сломалась, он вместе с ларцом упал, едва не разбился. Затем несколько дней он гонялся за зайцем, долго отлавливал утку, еще дольше в болоте искал яйцо, так как утка упала в болото… Наконец он нашел его… Вышел из болота… Разбил… Достал маленькую отверточку и… открутил свой винтик. И тут у него отвалилась жопа! Вадик замолчал, уставившись в потолок.
— И это все? — удивленно воскликнула Нина.
Остальные разочарованно посмотрели на тостующего.
— Нет, Ниночка, это не все! Так поднимем же наши бокалы! — торжественно провозгласил Вадим. — За тех самоотверженных героев, которые, несмотря ни на какие трудности, опасности и преграды, ничего не страшась, ищут и находят НА СВОЮ ЖОПУ ПРИКЛЮЧЕНИЯ!!!
Воздух в комнате сотрясся от хохота. Сначала засмеялись Алеша и Григорий. За ними Нина и Эльза. Не сразу распознавший юмор Миша Прошин, недоумевая, посмотрел на друзей, затем вдруг сам громко расхохотался. Даже чеченец Солтан улыбнулся. Сам же рассказчик заливался громче всех. Неожиданно он заметил, что рюмки на столе стоят ненаполненными, и быстро исправил эту оплошность.
Они еще долго разговаривали и выпивали. Вдруг слово попросил молчаливый Солтан:
— Я хочу выпить, — жестко чеканя каждое слово, придерживая больную губу рукой, произнес он, — за хозяина этого дома! Я плохо говорю по-русски. Но я могу сказать! Это — лучший человек, которого я когда-то встретил! Я могу сказать, что этот человек спас мой жизнь! Я хочу выпить за тебя, Алеша! Я хочу, чтобы ты всегда был счастливый! Чтобы ты никогда ни в чем не нуждался! Я хочу выпить за твоих мудрых родителей, которые вырастили такой хороший сын! И за твой очень прекрасный женщина, который, конечно, достойна тебя! Мир твоему дому, Алеша! — Чеченец выпил так, будто в его рюмке вместо водки была вода.
— Ай, да чеченец! Дай, я тебя обниму! — крикнул Вадик и попытался поцеловать Солтана.
— Вот за это, Солтан, — сказал Алеша, основательно опьяневший, — я тебя очень уважаю… Хоть ты и крупный мошенник.
Никем, кроме чеченца, реплика Алеши не была замечена…
Поспешившую домой к родителям Нину провожали все, кроме Солтана. По дороге Вадик заставил всех выворачивать карманы, и, набрав двадцать пять рублей, убежал в направлении Рижского вокзала. Возле метро он уже догнал друзей с оттопыривающей карман бутылкой водки.
— Сволочи! — возмущался он. — Уже тридцатник за бутылку хотят. Ух, спекулянты! Я вам дам тридцатник! — Он сердито погрозил кулаком невидимым торговцам водкой.
Шумная компания завалила в метро. Разыгралась душещипательная сцена прощания, после чего Нину, получившую напоследок три жгучих поцелуя, унес вниз эскалатор. В самый последний момент Гриша вызвался ее проводить.
— Ну вот. Мне тоже пора, — вздыхая, сказала Эльза. — С вами хорошо, но… Завтра снова на работу.
— Как же так, Эльза! — воскликнул Вадик, совершенно уже пьяный. — Мы не можем оставаться совсем без женщин!
— Я провожу, Эльза? — спросил Алеша.
— Метро закроют. Как назад добираться будешь?
— Пешком дойду. Здесь ведь совсем близко.
— Эльза! Лучше я тебя провожу!
— Вадик, ты прелесть. Ты самый веселый человек на свете, — сказала Эльза и одарила Вадика очаровательной, искренней улыбкой.
— Будешь жалеть, если я тебя не провожу! Но я понимаю! Шансов у меня мало! Но я вам всем еще докажу! Всем! Вот везет дуракам, а? — сказал Вадик, обращаясь в пустоту. — Ведь это ж надо? Ты, Эльза, этого мерина держи от себя подальше. Он только прикидывается святым, а сам… Ого-го! — Он зло погрозил кулаком Алеше.
— Между прочим, мерин — это кастрированный конь, — заметил Миша Прошин.
— Сам ты лошадь, спекулянт несчастный!
— Все-таки вы меня напоили…
— А ты как хотел! — закричал Вадим.
— Я хотел не пить, — точно сам с собой продолжал Миша. — У меня завтра важные дела.
— Ну все. До свидания. Спасибо за вечер, — сказала Эльза.
— До свидания, прекрасная королева! Уходишь и уходи! А мы с Прошиным тоже одни не будем. Правда, Прошин?
Миша Прошин как-то растерянно улыбнулся и утвердительно кивнул.
По дороге Алешу развезло. Мозг работал более или менее трезво, но язык стал слушаться плохо, все тело обмякло и сильно заболел живот. Алешу тошнило. Когда они вышли из метро, он отправил Эльзу вперед, а сам побежал за угол по переходу к ближайшей урне.
Стало немного легче. Алеша изо всех сил начал тереть виски, щеки, уши, чтобы хоть немного привести себя в норму. Минут через пять он уже догнал Эльзу и молча пошел рядом. Она шла медленно и то и дело заглядывала в бледное, как мел, лицо Алеши. Они перешли Тургеневскую площадь и прошли в переулок. У подъезда старого пятиэтажного дома Эльза остановилась.
— Ну, вот мы и пришли, — сказала она.
— Ну, я пойду, — опустив глаза, тихо произнес Алеша.
— Куда ты пойдешь в таком состоянии? Пошли, я одна.
— Нет, Эльза. Я пойду. Честное слово, со мной уже все в порядке. Даже не знаю, что это со мною случилось. Раньше…
— Можешь не оправдываться. Ничего страшного. С кем не бывает… Пить надо меньше!
— Это точно.
— Ладно, пойдем. Хватит болтать тут под окнами.
— Эльза, спасибо, но…
— Пошли, тебе говорят! — Она взяла его за руку и потянула за собой в подъезд.
Они поднялись на четвертый этаж. Эльза открыла дверь. Они вошли в квартиру. Зажегся свет, и Алеша оказался в коридоре, стены которого были сплошь увешаны цветными, красочными фото с видами джунглей и саванны, деревянными и гипсовыми масками, ветками пальмовых деревьев, кожами змей и прочей экзотикой. На внутренней стороне входной двери была прибита великолепная пятнистая шкура какого-то африканского зверя — не то гепарда, не то леопарда, не то ягуара.
— Ну, что ты стоишь? Проходи, не бойся. Раздевайся. Куртку снимай.
Алеша нерешительно повиновался.
— Вот тебе тапочки. Как самочувствие?
— Лучше.
— Лучше, — втянув щеки и вытянув губы, передразнила его Эльза. — Бледный, как побелка. Но ничего. Сейчас примешь ванну попрохладнее, и все будет в порядке.
Она зашла в ванную комнату, включила кран, и Алеша услышал, как в ванну побежала вода.
— Одежду повесишь на вешалку. Чистое полотенце на стояке. Если вдруг станет плохо — кричи.
Эльза удалилась в комнату. Алеша зашел в ванную, наскоро сбросил с себя одежду, залез в воду и сунул голову под кран. Прохладная вода взбодрила его. Теперь он был почти трезв, но все же чувствовал себя плохо. Голова разламывалась. Наступило похмелье. Но главное, ему было ужасно, мучительно стыдно перед Эльзой за то, что после первого же их свидания он так много выпил и к тому же не смог как следует удержать себя в руках.
Он не заметил, сколько прошло времени, пока вдруг внимание его не привлек какой-то странный щелчок. Ему показалось, что кто-то открыл дверь. Он вынул голову из-под струи, открыл глаза и увидел над собой лицо Эльзы.
— Ты что, ненормальный? Я тебе кричу, кричу, а ты не отвечаешь. Ты живой здесь?
— Живой, — ответил Алеша. Он стыдливо поджал колени и обхватил их руками. — Я не услышал из-за шума воды…
Она откинула полиэтиленовую штору, села на край ванны, протянула руку к его голове и стала ласково поглаживать жесткие мокрые волосы. Головная боль мгновенно улетучилась. Так, в полном молчании провели они несколько минут, и эти минуты показались Алеше призрачным сном, пиком блаженства, того блаженства, которое он представлял себе только где-нибудь в неземной жизни, в другом мире, в вечности, где угодно, но только не здесь, в узкой убогой ванне двухкомнатной квартиры на четвертом этаже серого московского дома…
— Тебе хорошо теперь? — тихо спросила она.
Услышав ее голос, Алеша в мыслях своих вернулся на Землю.
— Ты самая прекрасная и самая лучшая в мире женщина, — сказал он.
— Ладно уж. Сам, небось, думаешь обо мне черт знает что? Замужняя дама, привела к себе в дом почти незнакомого мужчину, да еще и выпившего. Да еще в ванну врывается в неподходящий момент. — Эльза засмеялась. — Ну, да Бог с ним… Вот тебе полотенце. Есть хочешь?
— Нет.
— Ну, тогда вытирайся — и спать.
Она встала, отряхнула обрызганное водой платье и вышла, прикрыв за собою дверь.
Алексей вылез из ванной, вынул пробку для спуска воды, тщательно обтерся огромным махровым полотенцем, надев трусы и тапочки, завернулся в него и вышел в коридор. В полной тишине, под хищными взглядами безглазых масок, он прошел в слабо освещенную ночным светильником комнату. Эльза сидела в кресле напротив большой, уже расстеленной кровати, откинув на спинку голову и закрыв глаза.
