— Это очень серьезно, — заверила она их. — Вопрос жизни и смерти! Так вот… Вчера Шарлотта сбежала со своим любимым. У них будет ребенок. Мой отец и Онезим хотели их разлучить и наказать Шарлотту. Я помешала им сделать такую жестокую вещь.
— Но им просто нужно было пожениться, — заметила Алисия. — Я знаю, что в Дебьене одна девушка, еще моложе мадемуазель Шарлотты, ждала ребенка. Ее родители просто ускорили свадьбу.
— Это случайно не твоя крестная и Жозеф? — хитро прищурившись, спросила Мари-Нутта.
— Что ты! Крестная Андреа — серьезная женщина, — возмутилась девочка.
— Они пока не могут пожениться, ему сначала нужно развестись, — солгала Киона.
Из осторожности она решила не раскрывать ни личности Людвига, ни истинной причины трагедии.
— А Шарлотта далеко уехала? — забеспокоился Луи. — Я ее очень люблю.
— Не бойся, Луи, когда-нибудь она вернется.
Они еще немного поговорили, стараясь не создавать много шуму. Мукки был горд тем, что способствовал побегу Шарлотты. Все дети были в том возрасте, когда жажда справедливости и великая любовь имеют восхитительный аромат приключений. Лишь Киона более четко представляла себе, что происходит в Валь-Жальбере и не только здесь. Она завидовала беззаботности остальных детей. Вот и сейчас они уже обсуждали завтрашние игры и приближающийся праздник — свадьбу Жозефа Маруа и Андреа Дамасс.
— Мадам Лора дала мне померить одно из своих старых платьев из голубого шелка, — сказала Алисия, прекрасно влившаяся в семью. — Волосы она соберет мне в пучок и украсит его бумажными цветами.
— Ты будешь еще красивее, — заверил ее Мукки.
— Надеюсь, что мама с папой успеют к этому событию, — вздохнула мягкая Лоранс, которой очень не хватало родителей.
— Свадьба уже в следующую субботу, — возразила ее сестра-близнец, настроенная более пессимистично. — А они даже не прислали телеграмму о том, что приплыли в Квебек.
Громкий голос Лоры положил конец их шушуканью. Догадавшись, что они на чердаке, она позвала их с лестничной площадки второго этажа:
— Спускайтесь на полдник, маленькие монстры!
Дети радостно бросились вниз, кроме Кионы, боявшейся показаться на глаза Лоре. С тяжелым сердцем она плелась позади.
— Быстро бегите в столовую все, а ты, Киона, подожди.
Она взяла ребенка за руку и отвела к себе в комнату. Девочка убедилась, что ее кровать исчезла из спальни.
— Выслушай меня, Киона, — сухо произнесла Лора. — Я была очень разгневана у Лапуэнтов, но главное — очень расстроена. Поведение Шарлотты причинило мне много боли. Когда я познакомилась с ней, она была примерно твоего возраста и выросла у нас. Я бы хотела, чтобы она доверяла мне, рассказала о том, что живет с этим мужчиной. Из любви к ней я могла бы ее понять и простить. Но нет, она хитрила, ломала комедию, всех нас обманула: Жосса, Эрмину, меня.
— Но это только потому, что он немец, Лора! Она за него боялась, — тихо ответила Киона.
— Но я же не глупая! А что теперь с ней будет? В каких условиях она родит своего ребенка? Ты, которую все — и твой отец, и Эрмина — считают такой умной, должна была дать ей нужный совет, вразумить. Если бы этот Людвиг согласился исчезнуть, спрятаться где-нибудь еще, далеко отсюда, мы нашли бы способ уладить ситуацию.
Лора шмыгнула носом. Киона поняла, что она много плакала, и это ее взволновало.
— Не огорчайся, — сказала она. — Прости меня, Лора. Я тоже виновата: я подтолкнула Шарлотту к Людвигу. Помнишь, три года назад мы с мамой жили в Робервале?
— Да.
— Шарлотта принесла мне маленькую елку на Рождество, она тогда была влюблена в Симона. Она задала мне вопрос о своем будущем. Ей так хотелось выйти за него замуж, и я увидела ее в белом платье, с кружевной фатой на волосах. Я сказала ей об этом, и она была уверена, что мужчина, стоявший рядом с ней, Симон. Но это был другой человек.
Ошеломленная, Лора опустилась на край кровати. Она взяла Киону за плечи и смерила ее долгим взглядом.
— Только не говори мне, что это был Людвиг! Я все равно тебе не поверю. Я подумаю, что ты все приукрашиваешь, чтобы тебя простили. Шарлотта никогда не сможет выйти замуж за немца из-за войны. Этот человек вне закона, беглый военнопленный.
— Я тогда была маленькой и только начала видеть вещи, — ответила девочка. — Я не уверена, что это был Людвиг, но, когда я увидела его в первый раз, мне показалось, что я его знаю. Мне очень жаль, я не нарочно все это делаю. Ты же знаешь, сколько печали мне это порой приносит! Я говорила об этом папе.
Голос ребенка был искренним, равно как и ее золотистый взгляд. Лора, предусмотревшая целую серию наказаний, растерялась.
— Ты оказываешь большое влияние на своих кузенов, то есть я хотела сказать, на Мукки и близняшек. Их можно назвать твоими кузенами, хотя ваша родственная связь так запутана! Луи тоже тебя обожает, готов выполнить любой твой каприз. Поэтому прошу тебя, будь серьезнее, не используй свои способности, чтобы нарушать покой в доме. Особенно будь внимательнее к Луи, он очень чувствителен. Твой сводный брат нуждается в дисциплине, и я не собираюсь поощрять его легкомыслие и лень.
— Мой сводный брат… Звучит так странно! У меня не получается видеть в нем брата. Тошан — да, но не Луи.
Лицо Лоры залилось краской. Она быстро встала, чтобы девочка ничего не заметила.
— Тем не менее это твой сводный брат, поскольку Жослин — твой отец. А теперь иди на полдник.
Киона вышла, ничего не добавив. Оставшись одна, Лора поднесла руки к лицу, испытывая сильное волнение и даже страх. «Что ей известно? Что она чувствует? Господи, зачем ты дал этому ребенку такие способности?! Если для того, чтобы наказать меня за былые грехи, сжалься, не дай ей разрушить нашу семью!»
Охваченная страхом, женщина снова и снова обращалась к Господу. Она также осознала, что ей всегда придется договариваться с Кионой, этим очаровательным инструментом высшей силы, ангелом или демоном…
«Поживем — увидим», — подумала она, перекрестившись.
Валь-Жальбер, понедельник, 12 апреля 1943 годаКогда Лора вошла в кухню, мадемуазель Дамасс сидела за столом в компании Мирей и пила из большой чашки какао. Занятия закончились полчаса назад.
— Мне очень жаль, моя дорогая Андреа, но я не смогу присутствовать на вашей свадьбе! Завтра мне придется уехать в Квебек. Эрмина позвонила, я нужна ей. Любая мать, достойная этого звания, тут же бросится на помощь своему ребенку, не так ли?
— Боже милосердный! Но, мадам, это означает, что наша Мимина вернулась в страну? — воскликнула Мирей.
— Да, слава Богу, корабль добрался до Канады без осложнений! Но увы! Мой зять госпитализирован в Квебеке в критическом состоянии. Эрмина позвала меня на помощь. Она в отчаянии, на грани нервного срыва.
Учительница, как смогла, постаралась скрыть свое разочарование. Она заметила, что чета Шарден вот уже три дня пребывала в мрачном настроении, и это еще больше усугубляло ее тревогу, которую она испытывала при мысли о предстоящей свадьбе.
— Не делайте такое расстроенное лицо, — сказала Лора. — Поскольку ваши родители не смогут присутствовать на церемонии, к алтарю вас поведет мой муж.
— Да, но такое ощущение, что все складывается против меня. К счастью, у меня есть одно утешение: моя маленькая Алисия будет со мной, и моя подруга Розанна тоже.
— Главное, что у вас наконец будет супруг, — необдуманно бросила Лора. — Жозеф сделает вас счастливой, я в этом уверена!
С этими словами она покинула кухню. Полная сочувствия, Мирей похлопала учительницу по руке.
— Мадам не хотела вас обидеть, не переживайте. Я же вижу, что-то идет не так. Наверное, это связано с отъездом Шарлотты. Она всегда поступала как ей вздумается.
Андреа боролась с подступившими слезами. Приближение свадьбы сводило ее с ума от тревоги. Ей необходимо было поделиться своими страхами с кем-нибудь сострадательным, но ей мешала стыдливость. Экономка с присущей ей проницательностью догадывалась об этом. Тем не менее она оказалась неумелой в своем желании утешить.
— Не переживайте вы так, мадемуазель Андреа! Я так и не вышла замуж, но это не значит, что у меня не было воздыхателей в юности. Я имею в виду любовников. В первый раз это не очень приятно, нужно потерпеть, но потом все будет хорошо.
На этот раз Андреа Дамасс расплакалась по-настоящему. Чтобы никто не увидел ее в таком состоянии, она убежала в свою комнату.
Больница Сент-Анн[74],
Квебек, четверг, 15 апреля 1943 годаЛора увидела свою дочь сидящей на скамье в вестибюле приемного покоя больницы. Погрузившись в грустные размышления, та не видела мать.
— Боже мой, милая, ну и виду тебя!
— О! Мама, спасибо, что приехала так быстро!
