Свет фар полоснул по скалам. Спрятавшись за сугроб, Мик стал ждать, когда машина подъедет поближе. Через минуту перед ним притормозил знакомый черный «форд». Боковое стекло поползло вниз, и из окна высунулась голова Гэйджа Долтона, и как всегда, жгуче-черная щетина на его щеках резко контрастировала с серебристо-седыми — не по годам — волосами.
— Привет, Пэриш!
— А, Гэйдж! — вышел из-за сугроба Мик. — Что это тебя занесло в нашу глухомань?
— У Джеффа Кумберленда зарезаны еще две коровы.
— A-а, черт! — выдохнул Мик. — Только этого не хватало. И давно это произошло?
— Можно сказать, только что. Во время вчерашней метели, вечером.
— Ну, тогда все следы давно замело!
— В том-то и дело, что нет. Поэтому я здесь. Нэйт велел прислать туда пару прожекторов и срочно ехать за тобой, пока все не занесло снегом. Трупы животных лежат неподалеку друг от друга. Их обнаружил наемный работник Джеффа, и, кроме следов его лошади, там ничего не должно быть.
Мик обошел машину и уселся рядом с Гэйджем.
— Сперва придется заехать домой и переодеться.
— Ладно.
Гэйдж переключил скорость, и машина покатила в направлении дома Мика. В слабом отсвете приборной доски на щеке водителя можно было разглядеть рваный шрам. Насчет шрамов и синяков, время от времени появлявшихся на физиономии Гэйджа, в городе немало судачили, но Гэйдж принадлежал к тем людям, которые умеют хранить свои секреты. Мик догадывался, что эти шрамы имеют отношение к тем не очень понятным заданиям, которые давал Гэйджу Нэйт, используя его в качестве внештатного детектива.
— Мне сказали, дочка Джейсона Монроуза остановилась у тебя? — безразличным голосом спросил Гэйдж.
— Да, пусть поживет до тех пор, пока в ее дом не подадут тепло и электричество. А что, народ уже волнуется?
— Да нет, в основном говорят о ее бывшем муже. Опасаются, что он может шататься где-то поблизости с черными мыслями в голове.
— Ей с ним, мягко говоря, не повезло, — заметил Мик.
— Да, я слышал. Полагаю, теперь на каждого чужака будут обращать особое внимание, и если Фрэнк Уильямс и впрямь объявится в округе, мы наверняка сразу же узнаем об этом.
Мик тоже очень на это рассчитывал.
— Выпьем кофе, пока я переоденусь, — предложил он.
Гэйджа после дня работы в такую стужу не пришлось долго уговаривать.
Фэйт на кухне жарила свиные отбивные, обнаруженные в холодильнике. Далось ей такое решение не сразу: сперва она колебалась, а затем подумала, что все равно хозяин продрогнет, проголодается, и горячая пища придется весьма кстати. Тем более, с оттенком горечи подумала она, что-что, а уж готовить я умею. Готовить, убирать дом, отстирывать до идеальной белизны рубашки и отглаживать полицейскую форму со всеми ее складками и накладными карманами…
Мик так и замер на пороге кухни от неправдоподобия картины, которую он застал. Теплом и семейным уютом повеяло на него при виде женщины в кокетливом розовом переднике поверх округлившегося живота, женщины, которая в этой ярко освещенной и убранной до блеска кухне готовила для него ужин. Он внезапно понял, что и об этом он тоже мечтал всю жизнь. Вопреки всем доводам рассудка. Дьявольщина, да и только!
— Знакомься, Фэйт: Гэйдж Долтон. Нам придется поехать на ранчо Джеффа Кумберленда, как только я переоденусь.
— Мэм! — Гэйдж стянул с головы черную фуражку, обнажая свои серебристые волосы, столь странные для человека тридцати с небольшим. Глаза у Гэйджа оказались темно-зелеными, как небосклон перед шквалистым ветром. Отводя взгляд от обезображенной щеки, Фэйт подумала, что этот человек, вероятно, без шрама был бы красив как бог.
— Я предложил Гэйджу выпить кофе, — Мик почувствовал, как голос у него дрогнул. Будто бы он волнуется, что привел в дом чужого человека, не предупредив эту женщину.
— Я как раз заварила целый кофейник, — сразу же засуетилась Фэйт. — Тебе тоже налить, Мик?
— Да, конечно. Я вернусь через минуту. — И он выскочил из кухни, радуясь возможности побыть наедине с самим собой и понять, что же с ним такое происходит.
Фэйт поставила на стол две чашки, налила в них кофе и жестом предложила гостю сесть.
— Вы тоже помощник шерифа? — спросила она, немного заинтригованная отсутствием форменного кителя на человеке, приехавшем к Мику по какому-то спешному делу.
— Не совсем. Я внештатный детектив у Нэйта, а повседневная полицейская чепуха меня, слава Богу, не касается.
— Так значит, на ранчо у… Джеффа Кумберленда что-то стряслось? — Это имя звучало для нее как эхо из далекого лета, в котором был отец и был Мик.
— Опять зарезали двух коров, — сообщил Гэйдж. — Мы надеемся, что Мик успеет чего-нибудь там разглядеть, пока не началась новая снежная буря. Неплохо бы поставить точку на всей этой мистерии.
— Припоминаю. У нас тоже что-то об этом писали, — отозвалась Фэйт, переворачивая отбивные на сковородке. — Но кто же все это творит?
— Когда года четыре назад все это случилось в первый раз, поднялся страшный шум. Поговаривали о кознях дьявола, о каких-то культовых жертвоприношениях. Провели экспертизу, и криминалисты заявили, что вроде бы во всем виноваты хищники.
— А ваше мнение иное?
Гэйдж улыбнулся:
— Видите ли, мэм, я допускаю, что здесь орудовали люди, но все, что касается культовых обрядов — это, извините, мура!
— Так все списали на волков или койотов? Неужели голодные хищники едят лишь определенные части?
Гэйдж пожал плечами.
— Может, они это нарочно — чтобы на них не подумали?
Фэйт засмеялась.
Мик, спускавшийся по лестнице, услышал ее смех, столь непривычный и неуместный в этом молчаливом доме, и ощутил внезапный укол ревности: ведь не ему, а Гэйджу первому удалось сегодня развеселить Фэйт. Глупости все это, подумал он, садясь на корточки перед печкой, чтобы подбросить туда еще дров. Глупости и ребячество.
Раскочегарив печку, Мик, наконец, решился вернуться в кухню.
Фэйт с приветливой улыбкой оглянулась, заслышав его шаги, и тут же окаменела при виде форменного кителя и кобуры, пристегнутой к поясу. И форма, и кобура были совсем не такими, какие носил ее муж, но скрытая враждебность ко всему, связанному с полицией, мгновенно вернулись к ней. Но это же Мик, успокаивала она себя. Мик, утиравший ее слезы, когда она была совсем еще бестолковой девчушкой, Мик, который смазывал йодом ее разбитые коленки, дул на царапины и синяки, а в последние два дня обращался с ней терпеливо, с трогательной заботливостью. А раз так, нет никаких оснований бояться его.
И все же глаза настороженно следили, как он пересекает комнату и берет чашку с кофе. Какой же великан, подумала она. Выше меня сантиметров на тридцать. Великан и силач!
Силач посмотрел на нее с усмешкой:
— Это не отбивные там горят?
Вопрос прозвучал спокойно, но у Фэйт он вызвал дикую реакцию. Издав непонятный вскрик, она кинулась к сковородке.
— Боже! — схватив вилку, она трясущимися руками переложила чуть-чуть подгоревшие отбивные на тарелку. — Извините! Господи, ради всего святого, извините.
На кухне воцарилось тягостное молчание. Мужчины переглянулись в недоумении. Наконец Мик произнес:
— Я через минуту нагоню тебя, и мы поедем, Гэйдж.
— Ясно.
Скрипнул стул, и Мик поднялся.
Фэйт по-прежнему стояла, вцепившись в стойку, и дрожала всем телом. Сейчас он ударит меня! Иначе зачем он попросил Гэйджа уйти? Фрэнк всегда бил меня за то, что еда пережарена или хлеб черствый, крутилось у нее в голове.
— Фэйт, — ласково произнес Мик, направляясь к ней.
— Простите, — запричитала она. — Я сама не знаю, как это произошло… Простите, я такая неумеха!..
Громадные ручищи, способные запросто переломить руку или ногу кому угодно, как сухую спичку, с невообразимой нежностью легли на ее хрупкие, дрожащие плечи.
— Ничего не случилось, Фэйт, — улыбнулся Мик. — Все в порядке. Без шуток. И пока я рядом, никто не посмеет поднять на вас руку. Или даже просто повысить голос. И никакая вы не неумеха!.. Только успокойтесь, слышите, успокойтесь…
Он стал нежно поглаживать ее по плечу и вскоре почувствовал, как спадает ее напряжение.
— Вот так-то лучше, — пробормотал Мик. — Так будет лучше. А теперь мне пора идти.
По телу Фэйт пробежала дрожь, а пальцы непроизвольно впились в складки его мундира, словно не желая отпускать.
— Мне бы хотелось никуда не уходить, — извиняющимся голосом сказал Мик, — но работа есть работа. Обязательно нужно съездить к Джеффу. Я уеду часика на два, но когда вернусь, обязательно съем одну из этих аппетитных отбивных.
— Но… я же их загубила…
— Глупости! Ничего ты не загубила.
Ты меня загубила, мог бы добавить Мик. Меня со всей моей беспристрастностью и попытками со всеми держать дистанцию.
