Он еще прибавил скорости, миновал автостраду и ехал по узкой дороге к перешейку. Полицейских, к счастью, не было видно. За время, проведенное в пути, он почти убедил себя, что он действительно негодяй. Подъехав к дому, Фил увидел, что душ на лужайке не выключен. Еще одно серьезное упущение, подумал он, вылез из машины и побежал к боковой двери, но все-таки попал под струю воды.
– Неужели часы ушли вперед? – удивилась Бет Сатерленд, услышав его шаги. Вы ведь сказали, что будете к ленчу.
– А приехал раньше, – проворчал Фил. – Где она?
– Ваша мама? Она в гостиной, мистер Этмор. И все время о вас спрашивает.
– Я зайду к ней потом, – оборвал Фил. – Где Чарли? Я звонил, и какая-то дура сказала, что она уехала!
– Это я сказала. – От ледяного голоса у него за спиной вполне можно было замерзнуть.
Фил повернулся. Бет принесла ему вытереться кухонное полотенце.
– Ты, Эмилия?
– Я. Эта женщина не даст тебе покоя, Филип. Я видела, как она пошла в соседний дом, а потом, думая, что ее никто не видит, уехала куда-то в джипе. Добром это не кончится.
– Не удивлюсь, – сказал Фил, и вдруг его осенило: ему трудно с Чарли? Ерунда, она просто золото. Иногда, правда, как прошлым вечером, возникает легкое недоразумение. Господи, что я наделал! А если бы это касалось Эмилии, то я бы думал иначе. Высокая, стройная Эмилия. Блондинка. Она всегда была блондинкой? Он не мог вспомнить. Маленькая Эмилия: острый носик и ушки на макушке, она знала все городские сплетни. Верная Эмилия оставалась со мной целых три дня, когда моя мать ушла из дома. И два дня после того, как акции компании Этморов упали на десять пунктов. Милая, надежная Эмилия. Ха-ха!
Чтобы чем-то занять руки, пока эти мысли роились у него в голове. Фил вытирал насухо лицо, шею и волосы.
– А кто, черт возьми, не закрыл разбрызгиватель на лужайке? – сердито спросил он, высунувшись из полотенца.
– Не знаю, – ответила Бет, – я убирала ванную наверху.
– Это она, – ядовито сообщила Эмилия, изображая праведный гнев, – твоя скрипачка Чарли.
– Она скрипач, – рассеянно поправил Фил.
– Какая разница, – огрызнулась Эмилия. – Все одно – пиликает. Не уверена, что она умеет играть по-настоящему. И что можно ожидать от девушки по имени Чарли? Я видела, как она открывала разбрызгиватель.
У Фила снова заныло под ложечкой, и он задумчиво проговорил:
– А ты все видишь, Эмилия.
– Да, потому что смотрю, а не плыву бездумно по течению, как некоторые. Ты куда?
– Позвонить, – он кинулся в гостиную. Мать Фила сидела в кресле у камина и, увидев его, отложила в сторону журнал мод.
– Ты как раз вовремя, Филип. Я так беспокоилась о тебе.
– И я тоже, – ответил он, не совсем понимая, что говорит. – Нам надо найти ее.
– Нам? Кого? – Вопрос заставил его поднять голову от телефонного справочника и впервые за много лет пристально посмотреть на свою мать. Она была ростом, как ему помнилось, пять футов и десять дюймов, на дюйм выше отца. Вокруг ее бледно-голубых глаз прорезались морщинки. Остальные следы безжалостного времени она либо удалила, либо скрыла под слоем макияжа. Оставаясь по-прежнему блондинкой, хотя у корней волос проглядывала седина, она сохранила стройную, как на давних фотографиях, фигуру, но все-таки немного расплылась.
– Мне надо срочно позвонить, – сказал Фил.
– А потом поговорим?
– Поговорим. – Он повернулся к телефону и набрал 9-1-1. Ответила служба неотложной помощи, а затем его соединили с бюро департамента полиции по розыску пропавших. Скучающий агент сыскной полиции записал необходимую информацию.
– Значит, девушка – ваша невеста, а вы не знаете, сколько ей лет и где она родилась?
– Послушайте, разве мы заполняем спортивную карту?!
– Она пяти футов шести дюймов ростом, рыжая, с зелеными глазами, худенькая.
– Да. И водит джип-фургон последней модели.
– Как давно она уехала?
– Думаю, часов восемь назад. Меня не было в это время дома.
– Вы с ней не ссорились?
– Ну, не то чтобы ссорились, но немного поспорили.
– Послушайте, мистер Этмор, лишь через двадцать четыре часа после исчезновения мы приступаем к розыску. Каждую неделю у нас десятки заявлений о пропавших. То, что для вас незначительная ссора, для нее, может быть, трагедия. Вы ее не ударили? Что вы ей сказали?
– Вам лучше этого не знать, – пробурчал Фил. – Значит, двадцать четыре часа вы ничего не будете предпринимать?
– Боюсь, что так, мистер Этмор. Такое правило. У вас есть ее фотография?
– Нет.
– Хорош жених, – последовал комментарий, и трубку повесили.
Фил покраснел, задыхаясь от негодования, и взвился, как бейсбольный питчер, собираясь швырнуть телефон в ближайшее окно.
– Филип?
Он пришел в себя и осторожно, словно стеклянную, опустил трубку на рычаг.
– Они ничего не предпринимают целых двадцать четыре часа? Странное правило.
– Да, мама, странное. – Руки у Фила дрожали, ему ужасно хотелось что-нибудь разбить, разорвать или швырнуть – все равно что. Какого черта она решила удрать? Ну, была небольшая размолвка, но ведь ничего серьезного.
Впрочем, если сидеть и без конца думать об этом, сойдешь с ума. Сейчас же найди занятие, чтобы хоть на время забыть о Чарли Макеннали, приказал себе Фил, перестал шагать взад-вперед по комнате и сел. Почему бы не заняться материнскими делами? На нее можно и накричать, раз подвернулась под руку. Но вопрос задал мягко:
– Чем я могу тебе помочь, мама? Она замахала руками: подготовив целую речь для встречи с сыном, она вдруг всю ее забыла.
– Ты ведь знаешь, что мы с Альфредом... – начала она, – мы...
– Альфред? Какой, к черту, Альфред? Музыкант?
– Нет, нет. – Она глупо и как-то визгливо захихикала. – Нет, музыкантом был Бернард. Альфред – геолог. Мы собираемся пожениться. У Альфреда есть земельный участок на Мальорке, так вот, у него небольшие проблемы с разработкой. Фил вздохнул:
– Очевидно, я гожусь именно для небольших проблем. А что случилось с Бернардом?
– О, он совершенно мне не подходил. – Эта высокая, гордая дама, его мать, торопливо вытащила из сумочки крошечный батистовый платочек и приложила его к глазам.
– Отец так и считал.
– Не надо, Фил. Ты понятия не имеешь, каким был твой отец. Бессердечный, жестокий...
– К тому же он мертв, – заметил Фил. – Я все помню и всегда считал его совсем неплохим человеком. Понятно?
Мать внимательно взглянула на его строгое лицо и снова закрылась платочком.
– Так расскажи мне про твою небольшую проблему, – предложил Фил.
– О, это просто мелочь. Прежде чем Альфред сможет начать строительство, надо оформить множество разных бумаг, документов, ну и все такое прочее...
– Начинаю понимать. Небольшая проблема – это деньги?
– Да, но совсем немного. Альфред сказал, что мой сын непременно нам поможет.
– Охотно верю, что Альфред именно так сказал, – ответил Фил. – А сколько это – совсем немного?
– Да почти ничего. – Она в нерешительности взглянула на сына. – Сто тысяч.
– Песет?
– Долларов.
Миссис Этмор сжалась в кресле, а Фил встал и выругался про себя: больше ему сказать было нечего. Было уже почти шесть часов, а он провел в тревогах, ничего не делая, целый рабочий день. Но тут с понтонного моста, подскакивая на ходу и поднимая клубы пыли на грязной дороге, съехала машина, она остановилась рядом с «поршем» на подъездной аллее.
Фил как сумасшедший кинулся к двери, вихрем вылетел во двор и подбежал к Чарли, словно она была богатой родственницей, собиравшейся отправиться на тот свет.
Чарли вскрикнула, когда он, обхватив ее обеими руками за тонкую талию, закружил вокруг себя.
– О Боже. – Фил наконец опустил ее на землю и крепко обнял. – Я думал, вы удрали.
Чарли хотела было ответить, но не смогла и слова вымолвить, так как он поцеловал ее в губы. Тут начал визжать Сэм – он остался запертым на заднем сиденье в машине.
– Черт! – Фил отстранил Чарли и открыл дверцу. – Итак, на чем мы остановились? – Фил снова подхватил Чарли за талию и закружил. – Это я хорошо помню, – вполне серьезно продолжал он и, отпустив ее, спросил:
– А что дальше?
– Вот что, – Чарли обвила руками его шею и поднялась на носки, чтобы дотянуться и поцеловать.
– А, и это тоже помню.
От рук и губ Фила невозможно было оторваться, да и у него по телу пробегала дрожь, когда он ощущал нежность и тепло девушки.
Но поцелуй, к сожалению, прервался, так как оба одновременно задохнулись. Чарли засмеялась:
– Правильно я запомнила?
Фил перевел дух. Сэм тыкался носом ему в ногу, и тут в памяти Фила вдруг воскресли все сегодняшние огорчения, большие и маленькие волнения, страх, заявление в полицию, к тому же она забрала с собой его любимца!
– Ну-с, Шарлотта Макеннали, – в сердцах прорычал он, – где, черт возьми, вас носило?
Его слова были подобны взрыву от спички, поднесенной к канистре с бензином.
