Проходив в поисках работы до пяти часов, она села в автобус, шедший к дому, где жила ее мать. Вокруг дома были цветочные клумбы и росли аккуратно постриженные кусты. На входе наравне со ступеньками были рельсы для инвалидных колясок, само здание смотрелось современным. Никто так и не вышел из квартиры № 23 и не вошел туда. В десять вечера Синьора села в автобус и поехала в дом Салливанов. Она тихо вошла и заглянула в гостиную поздороваться. Там сидел Джерри и смотрел телевизор. Неудивительно, что ребенок плохо успевал в школе. Ведь почти все свободное время он смотрел боевики.
Хозяева дома нашли для нее электроплитку и старый чайник. Приготовив себе чай, она села и стала смотреть на горы.
Уже тридцать шесть часов, как она покинула свой дом в Италии. Ей хотелось знать, пожалеет ли когда-нибудь Габриела, что вынудила Синьору уехать. И будут ли Паоло и Джанна скучать по ней? А синьора Леонэ? Потом она приняла душ, умылась мылом с чудесным запахом сандалового дерева, легла и провалилась в глубокий сон.
Когда она проснулась, дом был пуст. Пегги ушла в свой супермаркет, Джимми, подрабатывавший частным извозом, отправился на поиски пассажиров, а Джерри мучился в школе. Она снова поехала к дому своей матери, а потом решила поискать работу. Снова спрятавшись за тем же деревом, она принялась ждать, и на этот раз удача ей улыбнулась. К дому подкатил маленький автомобиль, и из него вышла пожилая, очень полная женщина с рыжими волосами, туго стянутыми в пучок. Едва не задохнувшись от волнения, она поняла, что это ее младшая сестра Рита. Она выглядела очень солидно, хотя ей было всего сорок шесть. Когда Синьора уезжала, она была совсем девчонкой, никаких фотографий она, естественно, не получала за это время. Писали ее родственники лишь тогда, когда им было что-то нужно.
Рита была явно напряжена. Она чем-то напомнила Синьоре мать Габриелы, маленькую злую женщину, чьи глаза метали молнии. Говорили, что у нее не все в порядке с нервами. Неужели это была Рита, ее младшая сестра, вот эта неповоротливая женщина с тяжелой походкой? Синьора с ужасом наблюдала за ней из-за дерева. Дверь машины оставалась открытой, и, возможно, сейчас из нее должна была выйти ее мать. Синьора в шоке подумала, что если Рита выглядит так ужасно, то на кого же стала похожа ее мать?
Ей вспомнились старики, жившие в Аннунциата. Маленькие, часто опирающиеся на палочку, сидящие на площади и наблюдающие за прохожими, всегда с улыбкой на лице и иногда хватающие ее за юбку, чтобы рассмотреть вышивку…
«Bella bellissima», — сказали бы они.
Однако ее мама совсем не была похожа на тех старушек. Она неплохо выглядела для своих семидесяти семи лет. На ней было коричневое платье и коричневый кардиган, надетый поверх него. Волосы были туго собраны в пучок, как и много лет тому назад. Марио как-то сказал: «Твоя мама выглядела бы намного красивее, если бы распустила волосы».
Вообразить только, ее мать, казалось, выглядела не намного старше, чем тогда. Такая же упрямая, с таким же твердым намерением жить в соответствии с религиозными устоями. Если бы ее мама была мягче и добрее, все было бы намного проще. Тогда спустя столько лет Синьора могла бы спокойно вернуться домой и помогать им.
А сейчас? Они всего в нескольких шагах от нее… Ей нужно только крикнуть, и они услышат ее.
Она увидела, как напряглась Рита, когда мама обратилась к ней.
— Хорошо, хорошо. Я иду, не надо меня подгонять.
В их отношениях не было взаимного уважения, они смотрели друг на друга со злобой, как будто бы они не сочувствовали друг другу, навещая в госпитале близкого человека.
Должно быть, сегодня Ритин день, а завтра — очередь Хелен, и, видимо, все это раздражало их. Нет ничего удивительного в том, что они хотели, чтобы сумасшедшая, которая вышла замуж за итальянца, вернулась бы и взяла бы на себя их проблемы. Странно, как ей удалось научиться с такой любовью относиться к окружающим, если она родилась в такой семье? Синьора пошла по ухоженной аллее, высоко держа голову. Теперь она все поняла. Ей не стоит ни о чем сожалеть, она ни в чем не виновата.
Как и предыдущий, этот день не увенчался для нее успехом в поиске работы, но она не собиралась опускать руки. Когда поиски снова привели ее к кафе, где работала Сьюзи, девушка, увидев ее, улыбнулась:
— Вы все-таки поехали туда! Мама рассказала мне, что они сдали комнату женщине.
— Комната очень хорошая, я хотела поблагодарить вас.
— Да, ничего особенного.
— Из окна вашей комнаты видны горы.
— Да, и огромный пустырь, где наверняка скоро настроят таких же коробок, как наша.
— И все же огромное вам спасибо.
— Они считают, что вы похожи на монашку, это правда?
— Нет-нет, с чего они решили?
— Мама сказала, что у вас умер муж.
— В некотором роде это правда.
— Умер в некотором роде… Как это понять?
Синьора выглядела невозмутимой; ей было нетрудно понять, почему люди принимают ее за монашку.
— Нет, я говорю, что в некотором роде он был моим мужем, но я не видела смысла объяснять вашим родителям все подробности.
— Все верно, проще этого не делать, — сказала Сьюзи и налила ей чашку кофе. — За счет заведения, — шепнула она.
Синьора улыбнулась, подумав, что, если выбрать правильную тактику, она может бесплатно обедать в Дублине.
— Я недавно бесплатно пообедала в ресторане «У Квентина», представляете?
— Вот место, где я бы мечтала работать, — произнесла Сьюзи. — Носила бы черные брюки, точно как их официанты. Я бы с удовольствием работала у миссис Бреннан.
— Вы знаете ее?
— Она легенда, — ответила Сьюзи. — Уже три года, как я хочу работать у нее, научиться всему, а потом открыть собственный ресторан.
Синьора вздохнула. Как прекрасно мечтать, что такое возможно, а не получать отказ за отказом, пытаясь устроиться посудомойкой.
— Скажите мне, почему я не могу устроиться мыть посуду, убираться или на подобную работу? Что со мной не так? Может, я слишком стара?
Сьюзи прикусила губу.
— Я думаю, вы выглядите слишком хорошо, чтобы подходить для такой работы. Возможно, они думают, что вы не справитесь. Вы не похожи на остальных, а люди боятся связываться с теми, кто кажется им странным.
— Так что же мне делать, как вы думаете?
— Может, вам стоит поискать более серьезную работу, например, где-нибудь на ресепшен… Или моя мама говорила, что вы здорово вышиваете, так, может, вам стоит отнести свои изделия в магазин и показать им. Только нужен специализированный магазин.
— У меня не хватит уверенности.
— Если вы смогли уехать в Италию с человеком, который даже не был вашим мужем, не сомневайтесь, уверенности вам не занимать.
И они составили список дизайнерских магазинов, где ее умение вышивать могло бы пригодиться. Когда Сьюзи, держа карандаш во рту, думала о том, какие еще существуют магазины, Синьора представила, как могла бы сложиться дальнейшая судьба этой девочки. Может быть, однажды она вернется вместе с ней в Аннунциата и скажет всем, что это ее племянница, ведь у них одинакового рыжего цвета волосы. Она бы показала этой девочке свою вторую родину, показала бы, что там она была нужна людям. Но это были только мечты.
— У меня есть подруга, она работает в салоне-парикмахерской. Она пока стажерка. Почему бы вам не сходить туда? Всего за два доллара вы будете выглядеть стильно, а потратите только двадцать — тридцать минут своего времени.
Неужели люди действительно могли платить по шестьдесят долларов за стрижку? Мир сошел с ума. Марио всегда любил ее длинные волосы. Возможно, если он послал ей сигнал, чтобы она возвращалась в Ирландию, сейчас он ожидает, что она сменит прическу?
— Где находится этот салон? — спросила Синьора и взяла адрес.
— Джимми, она подстриглась, — прошептала Пегги Салливан.
Джимми увлеченно смотрел телевизор и потому ответил:
— Да, здорово.
— Нет, честно, она совсем не такая, как была раньше. Ты бы не узнал ее, она выглядит на двадцать лет моложе.
— Хорошо, хорошо, — громко ответил Джимми, пытаясь перекричать телевизор, но Пегги тут же опомнилась и убавила звук.
— Имей совесть. Эта женщина платит нам деньги, и мы не должны обсуждать ее.
— Хорошо, но перестань болтать.
Пегги села, откинувшись на спинку дивана. Эта Синьора была странная. Никто бы не выжил в этом мире, будучи таким простаком, как она. Никто бы не позволил себе такую дорогую прическу, не имея денег. Эта женщина казалась ей слишком загадочной.
— Вы должны простить меня, если я возьму сегодня с собой свое одеяло. Просто я не хочу, чтобы вы подумали, что я выношу вещи или что-то такое, — объяснила им Синьора за завтраком. — Понимаете, мне кажется, люди меня не понимают. Мне нужно показать им, что я могу делать. Я подстриглась у мастера, который делает экспериментальные стрижки. Как вы считаете, мне так больше идет?
