На стройке Валера появился к полудню. Рабочие, готовясь к обеденному перерыву, пригласили его за импровизированный стол из прибывших досок. Возбужденное настроение требовало выхода, общения с людьми, и Валера согласился. За обедом шутки перемежались деловыми разговорами. И рабочие, и Валера были одинаково заинтересованы в скорейшей сдаче дома "под ключ" и совместно решали, как быстрее выполнить работы.
Но ни разговоры, ни новый заказчик, ни компаньон не отвлекли Валеру от мысли, как ускорить развитие романа с Машей. Задумки вертелись вокруг леса, поля, пруда - того, о чем говорили вечером. И ничего путного. Внезапно в разговоре промелькнуло слово "акула". Мелкая дрожь прошла по позвоночнику Валеры при воспоминании о пляже, где они были наедине с Машей и "топили" друг друга. Вот она - идея! Пикник у моря. С ночевкой.
Поднявшись из-за стола, Валера с бригадиром осмотрели дом, на ходу решая, что надо завезти из материалов, чтобы не было простоев. Параллельно Валера развивал собственный план действия.
***
Машина выехала за город, и Маша спросила, куда они едут.
- Остался еще один дом, который ты не видела, - ответил Валера, внимательно следя за дорогой через залитое дождем стекло.
Идея пикника понравилась Маше, но, услышав о ночевке, она сникла.
- Я не могу сказать об этом маме, а обманывать не буду.
Валера был уверен в согласии Маши, но упоминание о маме поставило его в тупик. "Дама с понятием" превратилась в квочку, неусыпно следящую за своими великовозрастными цыплятами.
- Разве ты не достигла совершеннолетия. Маша? Твои подробные отчеты и послушание...
- Мама мне верит, - перебила его Маша, - и я стараюсь беречь ее нервы и не давать повод для чрезмерной фантазии.
После недолгого спора Валера предложил Маше самой спланировать день, и она выразила желание посмотреть дома, которые строила его фирма.
Очередной фокус, усмехнулся про себя Валера, лишь бы помучить его подольше. Валере пришлось согласиться, с условием, что после они обязательно искупаются в море. Оставшиеся дни Валера напрягал фантазию, как добиться Машиного согласия на ночлег, и ничего не мог придумать. Оставалась слабая надежда, что Маша, узнав его ласки, поддастся уговорам.
Надежда рухнула, когда в воскресенье с утра пошел дождь.
Ожидая Машу в машине, Валера опасался, что она откажется от поездки по дачным районам, в которых большей частью строила его фирма. Маша не отказалась, и дождь ее не смутил. Она только посетовала:
- Твоя красавица машина будет недовольна своей внешностью.
Валера рассмеялся и с мальчишеским озорством проехал по луже, фонтаны брызг полетели из-под колес.
Когда они подъезжали к третьему дому, его вдруг осенила идея показать Маше свой участок земли. Хоть и не было там дома - так, старая деревенская хата, но, зная о Машином восприятии, Валера надеялся, что она не обидится из-за его выходки. В любом случае она будет рядом.
- Хорошо, что мы не остановились на идее пикника, - сказала Маша. Она сняла тонкую кофточку, успевшую промокнуть насквозь.
- Ты взяла купальник, как обещала? - шутливо спросил Валера.
- Нет. - Маша передернула плечами, ежась от сырой одежды. - Когда я выходила из дома, шел дождь.
Они подъехали к развилке дорог, и Валера свернул на малое шоссе. Дороги разъединял пруд, хмуро отражавший пасмурное небо. Две ивы, словно специально посаженные друг против друга, отделяли маленькую заводь.
- Печальная картина, - сказала Маша, вглядываясь в серую зябь пруда.
- В солнечную погоду он очень красив, - ответил Валера. - Но пруд имеет печальную легенду.
- Расскажи, - попросила Маша, удобнее устраиваясь на теплом сиденье машины.
- Здесь была графская усадьба, - начал Валера, - и красивый дом, почти дворец. У графа были набожная жена-тихоня и маленькая дочь, а сам он был распутник, каких свет не видывал. Однажды гувернантка повела девочку на пруд погулять и встретила там хозяина.
Валера пожалел, что вспомнил о легенде. Нашел тему для соблазиения! Непрекращающийся дождь отнюдь не прибавлял настроения, а тут еще и трагическая история. Он хотел видеть Машу радостной, смеющейся, а она, сжавшись в комок, напряженно всматривалась в пруд.
- Что же случилось? - тихо спросила она.
- Случилось то, что у мужика взыграл инстинкт, - брезгливый тон Валеры едва скрывал злость, - и ребенок остался без присмотра.
- Девочка утонула, - после паузы завершила Маша. И вдруг попросила остановить машину. Валера повиновался, проклиная свою болтливость и впечатлительность Маши. Он сжал ее холодные пальцы, другой рукой потянулся к плечам, но Маша воспротивилась.
- Машенька, ну что с тобой? Ты сегодня печальная, как дождь, - пытался успокоить ее Валера. - Не надо было рассказывать, да?
- Что было дальше?
- Это все, - слукавил он. - Поехали, согреемся у камина. Ты замерзла.
- Валера! - Маша пристально посмотрела ему в глаза. - Расскажи до конца. Все, что ты знаешь. Пожалуйста.
- Ладно, - неохотно согласился он. - Если ты дашь согреть себя. Посмотри, ты вся дрожишь.
Валера обнял девушку, и она почувствовала жар его рук. Ей было уютно и тепло в его объятиях, но мысли были заняты другим.
- Расскажи про ребенка.
- Ты уже знаешь. Когда граф отослал девочку, она пошла к воде. Говорят, она звала маму, в то время как отец был занят гувернанткой и не обращал внимания на ребенка.
- А как же графиня?
- Она до смерти боялась мужа, а может, любила его. Сносила его оргии и извращенную похоть. Когда узнала о дочери, даже не плакала, словом не упрекнула мужа. При челяди оправдывала графа, а ночью пошла к пруду и утопилась. После смерти жены граф построил церковь у пруда, а сам заперся в доме и никого т пускал к себе. С тех пор пруд называют "Две графини". Говорят, и сейчас можно услышать детский крик и стон матери, отзывающейся на зов ребенка.
Маша прижалась к плечу Валеры и неотрывно глядела на пруд. Он коснулся губами ее волос, пахнущих свежестью дождя. Его волновала неподдельная грусть девушки. Хотелось успокоить; она была такая маленькая и слабенькая в его руках.
- Как ты узнал эту историю? - спросила наконец Маша.
- Бабка рассказала. В Гражданскую дом сожгли, только церковь осталась. Давно это было.
- И ты веришь, что граф исправился? - допытывалась Маша.
- Не знаю. Если честно, я никогда не задумывался о легенде. - Валера приподнял Машино лицо за подбородок и заглянул в глаза. - Тебя это очень тревожит?
Что-то было в ней неуловимо настораживающее. Отголоски давней горечи? Страха? Безысходности? Валера погладил ее по щеке:
- Не расстраивайся, хорошо?
Маша долго не сводила с него глаз, потом кивнула.
- Улыбнись мне.
Ее губы приоткрылись, и Валера пальцем подтянул один уголок.
- Поехали?
Машина, миновав ухабы и рытвины проселочной дороги, подъехала к старенькому дому.
- Это что, еще один секрет архитектора? Валера искоса посмотрел на Машу:
- Нет, белые стены.
Ему нравилось удивлять Машу, так же как удивляться самому, когда она высказывала неожиданное мнение.
Он вышел из машины. В ожидании Маша стояла под дождем и оглядывала мокрый пейзаж. В доме на две комнаты было холодно и сыро. Валера включил электрокамин, поставил на плиту старый чайник и пошел к машине за продуктами, заготовленными для пляжа. Пока его не было. Маша неторопливо оглядела комнату. В углу у стены стояла старая кровать, на которой пирамидой было уложено не меньше пяти подушек, рядом был шкаф с зеркалом, потускневшим от старости, на котором местами проступали черные пятна. Около окна, напротив кровати, находился стол, застеленный пожелтевшей от времени скатертью, а вдоль стены, во всю длину стола - скамья да грубо сколоченный табурет.
Стены украшали иконы Богоматери и в углу - Николая Чудотворца с погасшей лампадкой, тканый коврик над кроватью и старая тусклая фотография красивой величавой женщины лет сорока между окнами. Простота убранства и старая мебель навевали мысли о бабке Валеры, и в то же время чувствовалось, что дом покинут.
- Ну как, освоилась? - спросил Валера с порога. - Хорош дворец?
Маша пожала плечами. День был насыщен разными впечатлениями - от восторга до подавленности. Маша чувствовала усталость и хотела молча отдохнуть, прийти в себя и унять непрекращающуюся дрожь. Выкладывая на стол продукты, Валера несколько раз взглянул на Машу, потом сказал:
- Тебе надо переодеться и высушить одежду.
- Хорошо бы, но у меня ничего с собой нет. Он подошел к шкафу, открыл обе створки и внимательно изучил содержимое. Не обнаружив ничего подходящего, стащил с кровати плед, служивший покрывалом.
- Накинь это, пока высохнет одежда, - он подвинул обогреватель ближе к кровати, - и забирайся сюда. Я не хочу, чтобы ты заболела.
Маша попросила умыться, Валера налил из чайника в таз воды и оставил девушку одну. Когда он вернулся, Маша сидела с ногами на кровати, закутанная в плед, ее вещи аккуратно висели на спинке. Стараясь не смотреть в ее сторону, Валера занялся приготовлением обеда.
