- Обставить? - не поверила она услышанному.
- А что?
- Ты подыскиваешь мебель? - разочарованно спросила она и тоскливо посмотрела на Валеру. Так ребенок жалобно смотрит на новую игрушку, предназначенную - увы! - в подарок другому.
- Предложи другое, - улыбнулся Валера. Он очертил пальцем ее профиль, ласково нажав на кончик носа, соскользнул с него, оттянул нижнюю губу, заставляя ее раскрыться.
Маша упрямо сжала губы и встала с дивана.
- Я бы... - Она стремительно и легко прошла к окну, впитывая в себя простор, круто развернулась на носочках. - Я бы... - Воображение не позволяло остановиться на чем-то определенном.
- Ну что бы ты? - дразнил ее Валера.
- Подожди! - отмахнулась она. Подошла к стене, провела по ней рукой. - Я бы.., нет! - Она прижалась спиной к стене, мучительная задача выбора отразилась на ее лице.
- Ты бы видела себя! - рассмеялся Валера. Он подошел к ней, но Маша увернулась от его рук и встала в центре комнаты.
- Я бы разрисовала стены. Здесь лесную чащу, там - поляну. Здорово, да? Она зловредно показала ему язык, тщательно скрывая смех.
- А между ними палатку, - вставил он, беря Машу одной рукой за талию, другой поймав ее пальцы, приноравливаясь к медленной мелодии. Маша подтянулась и дала умелому партнеру вести себя в танце. Ей очень нравилось, как танцует Валера.
- Пожалуй, палатку не надо, - возобновила она разговор. - Лучше небо в звездах.
- А если пойдет дождь? - Валера сделал выпад назад и "положил" партнершу на себя.
Она капризно поджала губы и выпалила:
- Тогда мы закрасим потолок и стены и будем ждать хорошей погоды!
Неожиданный возврат на исходную позицию рассмешил обоих. Маша коротко вскрикнула, утратив равновесие, и цепко схватилась за мужское плечо, пока Валера кружил ее, потом бережно поставил на пол.
- Дай мне твои губки.
- Не дам! - продолжала капризничать Маша. - Ты все испортил своим дождем.
- Я исправлюсь, если ты меня поцелуешь. - Валера склонился к ее лицу. Маша?..
Девушка тихо вздохнула и подставила губы. Музыкальные звуки отталкивались от белых стен и хрустально дрожали в середине комнаты, где, забыв о полях и лесах, прижавшись друг к другу, мужчина и женщина пили нектар поцелуя.
- Машенька... - Он еще тянулся к ней, не в силах оторваться от сладостного источника.
- Ты обещал быть хорошим, - напомнила она.
- Как же! Скорее с ума сойдешь, чем станешь хорошим.
- Тогда мне пора домой.
- Нет! - спохватился он. - Я хотел сказать тебе... - Его глаза зажглись веселыми искорками. - Знаешь, эти стены когда-то были разрисованы.
Маша с сочувственным сомнением смотрела на Валеру.
- Правда-правда, - подтвердил он. - Когда я переехал сюда, разрисовал все комнаты. Здесь было море.
- А потом?
- Потом появилась новая идея, и я все закрасил. - Валера умолчал о том, что причиной тому послужила свадьба Юли. Даже если Наташа отбила, даже если сам виноват, он не пожелал оставить и следа от бурного с печальным финалом романа.
- Что же дальше? - допытывалась Маша. Ее серьезный взгляд словно понимал больше, чем было сказано.
- А дальше... - Валера коротко рассмеялся и поцеловал ее в носик. - Я смотрел, как ты обустраивала комнату, и видел себя. Желаний много, а стенок только две.
- Три, - поправила она незадачливого математика и пожалела:
- Наверное, было красиво, а я не видела.
- А хотела бы? - его взгляд стал напряженно-пристальным.
Маша физически ощутила, как проникают в нее карие глаза, спрашивают, проверяют, удостоверяются. Страх охватил ее - страх обмануть этого человека или быть обманутой самой. Он не заслуживал ни того, ни другого.
- Лучше оставить так, - неуверенно сказала она, пряча глаза под ресницами.
Валера ждал объяснений, а Машей вдруг овладела печаль.
- Уже поздно, - только и сказала она. Валера взял ее за руку.
- Пойдем, я покажу тебе кое-что.
Он ввел Машу в комнату и отступил назад. Маша замерла на месте.
Экран был поднят, а за ним сказочный пейзаж. Огромное солнце наполняло светом пруд, окруженный молодыми березками и ивами, купающими свои ветки в чистой воде. Вдалеке в тени деревьев и паутине солнечного света стоял небольшой домик с соломенной крышей и двумя темными окнами. Маша подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть явно заброшенную избу. Ни дорожки, ни узенькой тропки - все вокруг поросло болотной травой, даже пруд около избы затянулся болотной тиной.
Маша отступила назад и переключила внимание на главную часть картины. На переднем плане, занимая половину стены, красовался огромный, искрящийся светом терем. Зубчатая балюстрада перекликалась красным цветом с остроконечной башенкой, венчающей фасад. Множество окон в три этажа поражали вариациями различных наличников. Казалось, отвори ставенки, и бело-красный терем засверкает, зальется алмазно-рубиновым сиянием.
Маша очнулась от созерцания, перевела взгляд на Валеру.
- Это ты... - Она остановилась, нервно сглотнула. - Ты сам сделал?
Он кивнул и улыбнулся застенчивой улыбкой, потом пожал плечами:
- Освещение неподходящее. - Посмотрел на люстру в пять ламп, из которых горели три. - Остальные не помогут все равно.
- О чем ты говоришь?! - вознегодовала Маша. - Сколько солнца и красок, а ты - "освещение"!
Она отошла еще дальше, с трудом настраиваясь на критический лад. При внимательном рассмотрении дворец поражал не только художественным решением, но и точным исполнением. Помимо фантазии создатель вложил в творение все свои знания. Будто настоящий стоял терем у нарисованного пруда. Маша нашла ладонь Валеры и сжала ее, удостоверяясь, что оба существуют, что они не придуманы вычурным умом художника.
- Я сделал это из ватмана, - тихо объяснил Валера, обняв Машу за талию. Поэтому краски более сочные и создается эффект объема. Тебе нравится?
- Его можно потрогать? - робко спросила она. Валера легонько подтолкнул ее к дивану. Маша коленями стала на мягкую обивку и, как маленькая девочка, с испуганным восторгом рассматривала чудо-дворец. Осторожно, боясь вспугнуть волшебство, она подушечками пальцев провела по белым стенам терема, ощутила резные кружева наличников.
Девушка стремительно отдернула руку, когда прогнулся диван и Валера стал за ней, зажав ее колени своими с двух сторон, прижав ее бедра к спинке дивана.
- Это терем твоей мечты? - спросила Маша, не желая выходить из состояния волшебства. Девушка пыталась найти более удобное положение, чтобы смягчить давление мужского тела. Валера обвил ее руками, крепко прижимая к себе, и уперся подбородком в то место, где сходились ее плечо и шея. От нее исходил слабый запах лимона, у Валеры кружилась от этого голова. Хотелось почувствовать ее каждой клеточкой своего тела.
- Это приют моих желаний. В каждой комнате живет одна мечта. Когда они сбываются, я открываю ставню, потому что появилась новая цель.
Теперь Маша поняла, что маленькие крючочки из тонкой проволоки имеют не только оформительское значение.
- У вас много желаний, - поддразнила она, обратив внимание, что открыты только две ставенки первого этажа.
- Это упрек? Если говорить о желаниях, то мне не хватит стен во всей квартире. - Он указал на одно окошко. - Можешь его открыть сама.
Маша быстро протянула руку, но вдруг остановилась.
- И какое это желание?
- Ты любопытная! - рассмеялся Валера. Сомнения гнездились в нем с тех пор, как он предложил Маше собственную комнату, а результат игры неожиданно обрадовал. - Ничего преступного. Я никому не показывал эту стену, она была моя. Теперь, увы, - он подтвердил притворное сожаление глубоким вдохом, - она перестала быть единственным секретом, его ты и выпустишь на волю.
Маша осторожно сняла с петельки крючок, бумага упруго отскочила от стены. Девушка двумя пальцами поправила ставенки, открыв их шире, и залюбовалась своей работой.
- Теперь можешь закрыть. Она оглянулась.
- Почему?
В его глазах сверкнуло неприкрытое желание, губы тянулись к ней. Маша ловко увернулась.
- Ну почему ты всегда прерываешь меня на самом интересном? - Она отклонялась от Валеры до тех пор, пока оба не упали на диван.
- Попалась?! - Валера закинул ногу на ее бедро, уложил Машу на спину, не решаясь заходить слишком далеко. Маша с криком и смехом отбивалась руками и ногами, а хрупкое тело и мягкая грудь влекли припасть губами и настроиться на извечный ритм единения.
Валера пошел на штурм. Внезапно атакуя, хватал твердыми губами плечи, шею, совершал разведывательные набеги на груди и живот, грозно рычал, мотал головой, освобождаясь от цепких пальцев - защитников бастиона. Одной рукой он подхватил ее колено, занимая ногой освобожденную территорию. Маша отчаянно продолжала сражаться. Ее смех звучал более нервно, боевые крики походили на стоны вожделения, но она не сдавалась.
Тело Маши упивалось "давно забытыми ощущениями живой горячей тяжести. Дай волю - руки и ноги лианами обовьются вокруг жесткого торса мужчины. И все же разум был сильнее, а потому Маша лежала неподвижно, борясь с внутренней дрожью и - Бог ты мой! - с собственным желанием.
