Горсть из одного пакетика и щепотка из другого были брошены в кипящую воду. В воздухе распространился едкий, резкий запах. Гартнайт поймал на себе взгляд Адама и кисло улыбнулся.
— Это не вкус шоколадного торта.
Адам рассмеялся. Если к молодому человеку вернулось чувство юмора, значит, он идет на поправку, несмотря на пугающую бледность его лица и фиолетовый кровоподтек, выступивший на теле ниже подбородка.
К радости Адама, жаркое из оленины вновь было поставлено на огонь рядом со снадобьями Брид, и, благодаря неожиданно возникшему у Гартнайта чувству голода, прошло совсем немного времени, и они уже ели разложенное в миски жаркое, макая в него ломти грубого хлеба, отломленного от буханки.
— Брид? — Лишь после того как помощь сыну была оказана и его рука на грубой полотняной перевязи покоилась на груди, Джемма обратилась наконец к дочери. — Какое отношение к этому имеет Бройчан? — Она пристально смотрела на лицо дочери.
Брид нахмурилась.
— Он угрожал навредить Гартнайту.
— За что?
— Он не верит мне. Моя сила слишком велика.
Джемма смотрела на нее несколько секунд, затем покачала головой.
— Это не ответ, дочь.
— Ответ. — Брид выпятила подбородок. — У меня сила от тебя и от отца…
— Твой отец мертв! — Голос Джеммы был тверд. — Он был недостаточно силен, Брид. Его убили враги нашего народа, в то время как он считал себя непобедимым. Никакой магии. Понадобился лишь меч, воткнутый в него в темноте налетчиком, этого хватило, чтобы убить его. — Она не могла скрыть своего презрения, когда наклонилась вперед и положила руку на голову Гартнайта. — Насмехаясь над Бройчаном, ты ставишь под угрозу всех нас. Мой брат — самый сильный на нашей земле друид, и тебе не следовало бы забывать об этом. Бросая ему вызов, ты проявляешь тщеславие и глупость. Ты эгоистка. Ты ставишь под угрозу жизнь этого мальчика, приводя его сюда, в наши запретные места.
Адам с трудом понимал их разговор, но, когда они неожиданно посмотрели на него, он отвел взгляд в сторону, смущенный и испуганный.
— У А-дама своя собственная сила! — твердо возразила Брид. — Он проходит через миры, он целитель…
— Он не из нашего мира, Брид. — Голос Джеммы был очень строг. — Мы накормим его, но он должен уйти. До возвращения Бройчана. А ты должна ублажать своего дядю. Ты убедилась в силе его магии…
— Моя сильнее…
— Она недостаточно сильна!
Адам никогда раньше не видел, чтобы Джемма злилась. Обхватив руками колени, он сидел у костра, безучастно наблюдая за противостоянием женщин, и видел, что их антагонизм возрастает. Воцарилось напряженное молчание.
В этот момент никто не заметил, как из ночи возникла темная тень Бройчана. Их гость появился так тихо и неожиданно, что спасения не было. Он оказался перед ними раньше, чем они осознали это, и Адаму оставалось только смотреть во взбешенные бледно-голубые глаза дяди Брид, находившегося от него в нескольких футах. В животе Адама образовался холодный комок, и мальчик был парализован охватившим его страхом.
Несколько секунд все молчали, затем наконец Гартнайт опустил кружку с пивом и с трудом поднялся на ноги.
— Приветствую тебя, дядя, — уважительно заявил он. Адам пока что понимал сказанное. Но то, что последовало далее, он мог оценивать по жестам столь же успешно, как если бы понимал каждое слово. И слова эти не предвещали ничего хорошего ни для него, ни для Брид.
Брид и Джемма побледнели. Они сидели, потупив взор, и Адам видел, что, несмотря на брошенный ею ранее вызов, ее руки, сжимавшие великолепно украшенную чашу, заметно дрожали. Голос гостя становился все громче. Очевидно, он был в бешенстве.
Гартнайт задрал подбородок. Робость молодого человека исчезла в потоке гневных высказываний. Его глаза, темные и сверкающие, встретились со взглядом дяди, и он жестом указывал сначала на Брид, затем на Адама.
Словесная полемика окончилась столь неожиданно, что воцарившееся затем молчание потрясало своей напряженностью. Адам в испуге переводил взгляд с одного на другого. Брид и ее мать были мертвенно-бледными. Несмотря на противостояние, Гартнайт также выглядел испуганным. Адаму казалось, что его кровь застыла в жилах. Какое-то время никто не двигался, затем Бройчан вышел вперед. Он долго стоял над Адамом, как бы стараясь проникнуть в мысли мальчика. Адам отпрянул. Он ощущал интеллектуальную силу этого человека, воздействующую на его разум. Она причиняла ему физическую боль, и вдруг все окончилось. Бройчан сплюнул перед ним на землю. Затем нагнулся, схватил Брид за руку и поставил ее на ноги. Чаша выпала у нее из рук. Издав слабый крик, она попыталась вырваться, но он сжимал ее руку все сильнее и потащил от огня.
Адам перевел взгляд с Джеммы на Гартнайта, а затем — обратно. Никто из них не шевельнулся. На глазах у Джеммы выступили слезы.
— Что происходит? — закричал он вдруг. — Сделайте что-нибудь. Не позволяйте ему схватить ее.
Гартнайт отрицательно покачал головой. Резким жестом он велел Адаму оставаться на месте.
— У него есть право.
— У него нет права. Что он собирается делать? — Адам поднялся на ноги в сильном возбуждении.
— Он отвезет ее назад в Крэг-Падрайг. — Гартнайт опять покачал головой. — Такова ее судьба. Он не позволит ей вернуться назад.
— Но он не может сделать это! — Адам потерял голову. — Ты не должен позволить ему забрать ее.
— Я не могу остановить его, А-дам, — тихо сказал Гартнайт. — Такова жизнь избранницы. А ты должен идти. Прямо сейчас. И не должен возвращаться в страну, лежащую за северным ветром. Никогда.
— Что ты имеешь в виду? Почему не должен? Что я такого сделал? Что во мне плохого? — Находясь в возбуждении, мальчик почувствовал, что его глаза заволакивают слезы.
— Ты, А-дам, живешь в другом мире. По ту сторону камня. За туманом. — Гартнайт смотрел вслед удаляющимся Брид и Бройчану. — Считается, что никто не может проходить туда и являться оттуда. Дядя научил меня этому, чтобы я мог работать над камнем. Со мною пошла Брид. Она узнала об этом от меня. Она еще будет учиться этому на занятиях, но это — тайна. Это тайна, которую не должен раскрывать ни один человек. Дядя считает, что мы научили тебя этому. Я сказал ему, что твой отец — могущественный жрец по ту сторону камня и что ты научился этому от него, но он по-прежнему гневается.
— Мой отец не учил меня, как пройти сюда. Я нашел дорогу сам. — Адам был обескуражен. — Да хотя бы и Брид показала мне путь. Что в этом такого? Не могу понять. Почему дорога через лес является такой тайной?
Гартнайт нахмурился.
— Она ведет к границе северного ветра, куда не может проходить ни один человек. Ни сам Бройчан, ни Брид, ни даже я. — Он вздохнул. — Я говорил тебе, Адам, чтобы ты остерегался моей сестры. Она — дочь огня, и ее сила убивает. Забудь ее, А-дам. Она предназначена не для тебя. Пойдем, мой юный друг, я пройдусь с тобой.
Адам покачал головой, он выглядел обескураженным и жалким.
— Нет, оставайся здесь. Тебе не стоит ходить после несчастного случая. К тому же не следует оставлять одну твою мать… — Он на мгновение взглянул на Джемму.
Она покачала головой.
— Ступай, А-дам. Ты приносишь несчастья нам, моему сыну. — Она слабо и печально улыбнулась и, повернувшись, исчезла в хижине.
Опечаленный, Адам заколебался.
— А я могу вернуться? — Его лицо горело от стыда.
Сидя у огня, Гартнайт грустно покачал головой, повернувшись к костру. Он надеялся, что Адам никогда не узнает, сколь близок он был сегодня к смерти, когда лишь его, Гартнайга, красноречие, отвага и способность убедить Бройчана в силе отца Адама спасли мальчика от острого, как бритва, лезвия, спрятанного в рукаве дяди и предназначавшегося для горла Адама.
— Джемма? — Голос Адама был хриплым от отчаяния. Ему вдруг почудилась его родная мать, ругающаяся и сражающаяся с его отцом. Неужели ему предназначено судьбой доставлять неприятности людям, которых он любит?
Джемма вновь появилась в дверях и протянула к нему руки. Он подбежал к ней, и она обняла его и поцеловала в щеку.
— Нет, А-дам. Никогда не возвращайся. — Она смягчила свои слова нежным прикосновением к его лицу, затем повернулась и опять скрылась в хижине.
Спустя несколько дней, к своему удивлению и радости, Адам обнаружил старого школьного друга Робби Эндрюса, который ждал его у калитки дома. Лицо мальчика расплылось в широкой улыбке, когда он похлопывал Адама по плечу.
— Где ты был? Я ошиваюсь здесь весь день.
Адам покачал головой.
— Я был на холме.
Он бесцельно слонялся вокруг камня. И ничего не достиг. Не было никаких признаков Гартнайта, Джеммы и хижины. Он улыбнулся Робби, выходя из депрессии. Робби, сын управляющего поместьем Глен-Росс, был когда-то его лучшим другом, но, когда мать Робби умерла, он поступил в интернат и проживал в Эдинбурге с дедушкой и бабушкой. Как он теперь понял, Робби приехал на лето к своему отцу.
