— Да, мы сделали все, что хотели. — Денис обрадовался, что к жене снова вернулось чувство юмора. — Это великое ощущение — удовлетворение. Я сейчас могу даже выдержать матрону-распорядительницу, не больше нескольких минут. Вот, пожалуйста, она уже машет.
— Все к костру, пить горячий чай! — кричала миссис Стаббс. — И тогда никто не заболеет.
Фредди Вард, длинно взмахивая руками, приближался к берегу вместе с приливом. Матери усадили детей и раздавали сандвичи.
— Я даже не могу понять, кто предложил купаться. Ведь на дворе последний день апреля, — сказала одна мамаша. — Дома мы никогда бы не разрешили ничего подобного.
— Но мы не дома, а во Франции, — уточнила миссис Стаббс.
Флора прошла с другой стороны костра, чтобы разминуться с родителями.
— Я знаю, что мы во Франции, — фыркнула мамаша, поднявшая проблему купания.
Космо, Феликс и Бланко вышли из-за камня, переодевшись. Мэбс, Таши и Джойс присоединились к ним. Все натянули теплые свитера, но еще не обулись.
Тонтон, прыгая за Флорой, подтолкнул ее носом. Она обняла его за мохнатую шею. Она наблюдала, как Фредди Вард выходил из моря. У него была волосатая грудь, волосатые плечи, волосы пучками торчали из подмышек. Он обернул вокруг талии коврик и, извиваясь, вылезал из плавок. Подойдя к Ангусу Лею, он проговорил:
— Я бы не отказался от большого глотка из твоей фляжки, старик. Вода холоднее, чем дома. — Ангус протянул фляжку. Поддерживая левой рукой коврик, Фредди взялся другой за сосуд.
В этот момент откуда-то выскочил Луис. Никто и не заметил откуда. Он сдернул коврик, и Фредди Вард оказался у всех на виду — совершенно голый, с запрокинутой головой, пьющий из фляжки.
— У него был и впрямь непристойный вид, — сказал кто-то из участников пикника, вспоминая этот случай гораздо позднее.
Прирожденный Лидер быстро вернула коврик на место.
— Да, она выдернула коврик из рук сельского полицейского, уверяя, что ручается за порядочность вполне пристойного мужчины, но не это помогло.
— Могли быть серьезные неприятности, если бы Шовхавпенсы не знали французских законов и не объяснили нам, незнающим.
— Любопытно, что они использовали для этого ребенка — как ее там звали — в качестве переводчика. Ее отец еще служил в Индии, помнишь?
— Во всяком случае, мог произойти отвратительный инцидент, но все разрешилось вполне по-дружески, и помнишь, никто не улыбнулся до тех пор, пока полицейский не ушел своей дорогой.
— Но в тот момент было не до смеха.
— Католическая страна, конечно, эта Франция.
— Я думаю, дети никогда не видели голого мужчину. В те дни никто…
— Я вспоминаю, тот момент произвел какой-то очень странный эффект, все сгрудились вокруг костра со своим чаем…
— Я еще помню, что на следующий день мы все разъезжались по домам. И, кажется, тогда случилось всеобщая забастовка.
— Да, и был конец каникул.
Флора оказалась одной из тех, кто никогда не видел голого мужчину; ей стало так жалко Фредди Варда. Какой ужасный, огромный нарост был у него между ног. Неудивительно, что он его прятал. Она думала, Фредди очень мужественный — носить такое и делать вид, будто он нормальный человек, и никогда не жаловаться.
Когда Прирожденный Лидер объявила, что малышам пора домой, все втайне обрадовались. Маленькие, такие очаровательные, такие послушные в начале поездки, совсем раскапризничались, родители с радостью собрали корзинки, купальники, полотенца, ведра, лопаты, с охотой собрали водоросли и ракушки, пошли к автобусам. Они с нетерпением ждали, когда уложат детей в постель, выпьют что-то перед ужином и примутся спокойно упаковывать вещи к завтрашнему отъезду.
— Пошли с нами, — сказал Космо Флоре. — Поможешь притащить сюрприз из автобуса. Ты же не сбираешься обратно в отель?
— Конечно, она не собирается, — сказал Бланко. — Она мне нужна, чтобы составить послание на русском языке кузену Типу. Она может продиктовать по буквам, так ведь, Флора?
— Я вообще-то не думаю, что это хорошо, — сказала она.
— А я не очень хороший человек, как и мой кузен. Но ты это сделаешь, потому что я тебя прошу. — Бланко схватил Флору за руку и готов был выкрутить ей руку, но, перехватив взгляд Феликса, шедшего по берегу, как по линеечке, воздержался и сказал:
— Ну как, Флора?
Она пробормотала:
— Хорошо, Хьюберт, — подумав при этом, что она может ему сказать что-то вроде: „Я надеюсь, вы счастливы и благополучны“, она знала эту фразу по-русски. А Бланко на догадается.
— Твои родители собираются ехать с малышней, — сообщил Феликс. — Но не забудь, ты обещала мне танец.
— Танец? — спросил Космо.
— A у меня есть граммофон. Я оставил его у шофера вместе с коробкой пластинок. Я подумал, что потанцевать было бы здорово.
— Отличная мысль, — кивнул Бланко. — Есть чарльстон?
— Конечно.
Флора наблюдала, как ее родители шли к автобусу.
— Мы могли бы забежать в казино перед ужином, напоследок, — сказала Вита, — иначе придется ждать до Калькутты, до зимы.
— А ребенок? — Денис оглянулся.
— Кажется, она остается. С ней будет все в порядке. Миссис Лей присмотрит за ней. Веди себя, как следует, — сказала Вита Флоре.
Флора не ответила, но выдернула свою руку у Бланко. Они стояли и смотрели, как Прирожденный Лидер, словно пастух, загоняла малышей и их уставших родителей в стадо, потом — в автобус. Вита и Денис, не ожидая, когда их тоже загонят, забрались на сиденье позади водителя, подальше от всеобщей свалки. Водитель завел автобус, и он с треском двинулся вперед. По мере того как он набирал скорость, дрожащие голоса его обитателей выводили песню:
Укажи мне путь в кровать,
Я устал и хочу спать,
в которой солировало сильное контральто Прирожденного Лидера.
— Твои родители получат удовольствие, — хмыкнул Космо. — А теперь пошли за коробкой с сюрпризом.
Вместе с Бланко он притащил картонную коробку, которую они привезли из Сен-Мало, Феликс тоже забрал свой граммофон и пластинки. Флора нырнула под автобус и вытащила свою плетеную корзинку, которую прятала в тени.
— А что там у тебя? — спросил Феликс.
— Лангусты.
— Что?
— Раки.
— Боже мой! Где ты их взяла?
— Жюль узнал про пикник и послал их мне.
— А кто такой Жюль? — спросил Бланко.
— У него кафе в Сен-Мало и… ее…
— Ее что?
— Мой друг, — сказала Флора, открывая корзинку, желая узнать, все ли там в порядке.
Феликс, Космо и Бланко восхищенно уставились на лангустов, покоившихся на подстилке из водорослей вокруг банки с майонезом.
— Какой прекрасный вклад в общий котел! — воскликнул Космо. — Какая умница эта малышка Флора!
Флора покраснела.
— Давай, я помогу тебе донести, — Феликс взялся за одну ручку корзины. — А твои родители знали?
— О нет, — сказала Флора. — Нет.
— А если бы знали, они бы остались, — хихикнул Бланко. Флора быстро посмотрела на него.
Вернувшись на пляж, Мэбс, Таши и Джойс снова разожгли костер, люди возвращались из долины, где собирали сучья дрока для костра, сухие палочки. Миссис Макнис положила картошку в золу, ее муж был занят серьезным делом: открывал винные бутылки. Элизабет и Энн придумали шомпол для цыплят Феликса и пристроили их жариться.
Все изумленно-одобрительно подняли брови, увидев лангустов, а Роуз протянула Флоре руку со словами:
— Садись рядом со мной, Флора. Выпей вина, ты его заслужила.
С самыми маленькими уехали родители Флоры и семейство Стаббс, теперь пикник вступил в новую фазу. Он пошел как бы по второму кругу, все расслабились, стали более близкими. Темнело, сгрудившись вокруг костра, они съели вкусных лангустов, не слишком хорошо поджаренных цыплят, сосиски, паштет, салат, оставшиеся не занятыми уголки набили сыром и фруктами, потом стали загадывать загадки и рассказывать анекдоты. Пламя костра поблескивало голубым, пахло морем, а сухие ветки трещали и сыпали искрами. Все хохотали и веселились, когда Космо читал шуточные стишки и на них отвечала Джойс. А Флора, у которой после вина развязался язык, продиктовала Бланко письмо на русском языке, которое он написал на обороте конверта, данного ему Феликсом.
— Эй, послушайте! — закричали Таши и Мэбс (в памяти людей о том времени эти девочки слились воедино), — а что случилось с теми ужасными пирогами?
— С теми пирогами? Пирогами? — повторяли мальчики со смехом, будто сам этот вопрос был остроумной шуткой. — Пироги, какие пироги? — некоторые подростки были уже слегка навеселе и твердили это слово, находя его ужасно смешным и смелым.
— Вы знаете какими. Теми, которые Сахиб и Мемсахиб принесли из кондитерской. Те пироги. Мы еще подумали, что они будут хрустеть от песка. Что с ними случилось?
